И Сусанна рассуждала про себя:
«Желающему верить можно доказать легко, что луна на небе треугольная. А не желающему верить ты не докажешь, что луна круглая. Он и сам это видел, да если ему другой будет это говорить, то он станет сомневаться. Так ли он подлинно видел? Верно, мол, ошибся! А коли теперь подозрительный мне человек подтверждает, что я сам видел, то, стало быть, я и впрямь ошибался… Луна-то была всегда и есть треугольная».
Однако, в ожидании объяснения с дядей, Сусанна предпочла испробовать иное… Испробовать, нельзя ли избавиться от Аньки, и тогда, конечно, не только ни в чем не признаваться Аниките Ильичу, но даже и не называть злодея по имени.
Узнав, что Змглод снова являлся, желая видеть ее, она приказала послать за ним тотчас. Обер-рунт явился и, войдя в спальню, найдя барышню в постели, стал у порога, опустя глаза. Он только раз глянул на нее, увидел ее красивую голову на подушке с разбитыми по ней волосами и тотчас отвел глаза в сторону, будто смутясь или не желая своим взглядом смущать лежащую барышню.
— Здравствуй, Змглод… — бодро, почти весело встретила его Санна. — Ну, вот видишь, как все потрафилось… Ты ведь умный… Ты, стало быть, знаешь, кто сюда лазил на балкон и меня ножом хватил. Ведь ты знаешь, Змглод?
— Знаю, барышня, — тихо отозвался обер-рунт.
— Ну вот… Не даром я тебя просила тогда…
— Виноват, Сусанна Юрьевна! — с чувством воскликнул Змглод. — Виноват кругом!.. Знай я… ведай я… было бы не то… Я по глупости думал, вы так, зря хотите избавить себя от парня… Я все знал, барышня… знал, что только вы знаете да Анна Фавстовна…
— Как? Что? — воскликнула Сусанна.
— Все, барышня, я знал… Да это не мое дело. И я думал, что парень смирится и будет горевать да молчать… что вы напрасно опасаетесь его и хотите его похерить… А вот правда-то ваша была, а не моя… Я взялся за дело лениво, нехотя… Анька пронюхал и бежал… А, обозляся, вот на что пошел… Да, я, барышня, виноват пред вами… Приказывайте теперь, что изволите… Изволишь приказать мне самому утопиться, — то, право, ей-Богу, готов…
— Нет, Змглод, то не нужно! — рассмеялась Сусанна. — А надо нам подумать, как нам быть… Если бы можно было теперь его достать, то хорошо бы. Если он здесь и укрывается… и не собирается даже бежать… Если же бежал или собирается, то Бог с ним…
— Нет, барышня, не таков он.
— Что? Как не таков?
— Он не убежит… что ему в бегунах делать, когда вся душа его здесь… Вся злоба его здесь останется… Нет, не таков на наше горе. Он останется и будет выискивать случая опять проявиться, опять на вас руку поднять… с ножом. Либо пойдет прямо к барину и повинится и все скажет ему…
— Стало быть, или ножом или без ножа меня зарежет, — выговорила Сусанна сурово.
— Да. Воистину так сказываете вы. А я полагаю, что скорее — без ножа.
— Пойдет к дядюшке?
— Да. Это злобнее. Убил человека и шабаш. Только на душе твой грех совесть заест. А этак, почитай, тоже убил, ногами затоптал и на всю жизнь несчастным сделал живого человека… Он это понимает… Он знает, какая беда вам будет, если Аникита Ильич ему во всем поверит… И какой срам опять…
— А поверит ли дядюшка? Как по-твоему, Змглод?
«Турка» молчал мгновение, едва заметно улыбнулся угрюмой улыбкой и выговорил:
— Не знаю, барышня…
— А если дядюшка ему не поверит, а поверит мне, тому, что я ему выкладу?.. Всякие турусы на колесах? Тогда что?
— Тогда он наш… Но лучше, барышня…
— Вот… Вот… К этому-то я и веду, Змглод, — воскликнула Сусанна. — Нечего ждать, что он явится с россказнями обо мне, и затем поверит или не поверит Аникита Ильич… Надо нам не дожидаясь орудовать…
— Что же? Я вашего разрешенья ждал. А если такое ваше желание, я возьмусь… Завтра к вечеру, парень будет на том свете…
— Так ты знаешь, где он…
— Полагаю, что знаю… а утверждать не могу. Но если и не знаю теперь, то узнаю завтра… А к вечеру…
— Избавишь меня?..
— Точно так-с.
— А как собственно… не в Павлиний павильон?
— Как можно, барышня! Он не таковский. Не дастся.
— То-то… Знаю. Мудрено. Как же тогда?
— Просто, стало быть… Ну, из ружья.
— А тело?.. А свидетели окажутся ненароком? С докладом к дядюшке сунется кто?
— Это все, барышня, уж не ваша забота. Предоставьте. Не опасайтесь. Я не маленький и не дурак… Такое ли с рук сходило… Лишь бы убить, а следы замести и из воды суху выйти — пустое…
И Змглод, уклоняясь от подробного объяснения, как возьмется он за дело, все-таки убедил Сусанну вполне положиться на него. Последние слова его были:
— Уж будьте благонадежны. Лишь бы, говорю, он себя убить дал, а все остальное само собой наладится.
Прошло три недели после события, смутившего и удивившего всю Высоксу, и вдруг та же Высокса еще более ахнула…
Сразу, на расстоянии двух суток, случилось три диковинных небывалых происшествия.
Обер-рунт, много наобещавший барышне Сусанне Юрьевне, в продолжение четырех дней ничего не сделал, тщетно проискав, где скрывается Гончий. Сведения его оказались ошибочными, или молодой малый, почуяв намерение Турки, переменил место укрывательства… Быть может, искусный сыщик по природе и успел бы в своем немудренном для него предприятии, но вдруг с ним самим приключилось нечто совсем непонятное…
Однажды около полуночи, близ дома раздались крики, стоны, скорее даже какое-то звериное рычание… Прохожие, а затем и половина дежурной дюжины — все побежали на эти дикие вопли.
За углом дома в нескольких шагах от двери, ведущей на баринову винтушку, лежал на земле Змглод, и не в беспамятстве, а бился как бы в судорогах, ревел как зверь, рвал на себе волосы и даже платье, стукался головой об землю и бешено кричал что-то непонятное на своем туркином языке.
На вопросы всех сбежавшихся Змглод не только не отвечал, но продолжал биться и реветь, даже не замечая окруживших его.
Рунт, стоявший около него истуканом, от удивления не мог, собственно, ничего объяснить… По его словам, не случилось ничего особенного… Они оба стояли и разговаривали о чем-то… Кто-то такой женского пола с закутанной в платок головой прошел к двери мимо них… Обер-рунт пошел, проводил за дверь эту фигуру, а затем, выйдя обратно, упал и забился на земле. Вот, все, что рунт видел.
Пролежав с полчаса, стихнув, Змглод не пошел, а поплелся, как пришибленный, домой, в главное здание полиции.
Наутро барину доложили все приключившееся и прибавили, что обер-рунт в постели лежит как бы в помертвелом состоянии.
