— Старая карга недавно умерла. Теперь в борделе хозяйничает тётка, Алтея Хатчинс. Я послал своего помощника Валентайна выяснить положение, и тот вернулся несколько шокированным. Очевидно, стремясь поправить дела, миссис Хатчинс превратила заведение в садистский бордель, где потакают самым грязным порокам. Несчастные женщины, которые там работают, обычно так истощены, что наняться в другие бордели им не удается. — Гарри допил бренди. — Похоже, тётка больна, и, скорее всего, неизлечимой болезнью, которая встречается у людей её профессии.
— Ты говорил об этом Маркс? — встревожился Лео.
— Нет, она не спрашивала. Не думаю, что её это интересует.
— Она боится, — ровным голосом сказал Лео.
— Чего?
— Того, что с ней почти случилось. Вещей, о которых ей рассказала Алтея.
— Каких именно?
— Маркс сказала мне это по секрету, — покачал головой Лео и слегка улыбнулся на очевидную досаду Гарри. — Ты знаешь её долгие годы, Ратледж. Бога ради, о чем вы разговариваете при встречах? О налогах? О погоде? — Он поднялся и подхватил свой сюртук. — Прошу извинить меня, мне надо позаботиться о комнате.
— Здесь? — нахмурился Гарри.
— А где же ещё?
— Как насчет квартиры, которую ты обычно арендуешь?
— Закрыта на лето. Но даже если бы не так, я бы всё равно остался здесь, — улыбнулся Лео. — Рассматривай это как ещё одну возможность насладиться близкими родственными отношениями.
— Гораздо больше радует, когда родственники остаются в чёртовом Гемпшире, — вздохнул Гарри, едва Лео покинул апартаменты.
— В одном Гарри совершенно прав, — сказала Поппи, когда они с Кэтрин прогуливались по цветнику за отелем.
В отличие от модного в парковом искусстве направления романтизма — без строгих линий, с неожиданно возникающими перед глазами клумбами, с петляющими и извивающимися дорожками — парк отеля «Ратледж» оставался строгим и величественным. Ровные стены из живых изгородей вели к продуманно расположенным фонтанам, скульптурным группам, цветникам и великолепным клумбам.
— Сейчас самое подходящее время, — продолжала Поппи, — чтобы Гарри представил сестру обществу, а для вас — вспомнить своё настоящее имя. Кстати, как вас зовут на самом деле?
— Кэтрин Уигенс.
— Наверное, потому, что я узнала вас как мисс Маркс, фамилия Маркс мне нравится больше, — вынесла заключение Поппи.
— Как и мне. Кэтрин Уигенс была испуганной девочкой, попавшей в сложные жизненные обстоятельства. Как Кэтрин Маркс я стала намного счастливее.
— Счастливее? — мягко уточнила Поппи. — Или менее напуганной?
Кэтрин улыбнулась.
— За прошедшие несколько лет я многое узнала о счастье. Нашла покой в школе, хотя была слишком тихой и замкнутой, чтобы завести подруг. Начав работать на вашу семью, я познакомилась с ежедневным общением любящих друг друга родственников. И, наконец, за последний год я испытала несколько минут настоящей радости. Ощущала, что в какие-то моменты всё идёт так, как должно, и ничего не хочется менять.
— Какие именно моменты? — с улыбкой уточнила Поппи.
Они вошли в розарий, радующий глаз разнообразием цветов. Воздух благоухал ароматом нагретых солнцем бутонов. — Вечера в гостиной, когда все собирались вместе и Уин читала. Прогулки с Беатрис. Дождливый день в Гемпшире, когда мы устроили пикник прямо на веранде. Или…
Кэтрин замолчала, потрясённая тем, что собиралась сказать.
— Или? — поторопила Поппи, останавливаясь и рассматривая великолепную крупную розу, вдыхая её аромат.
Поппи бросила на бывшую компаньонку пристальный и проницательный взгляд.
Рассказать о сокровенном, глубоко личном оказалось не так просто, но Кэтрин заставила себя признать неудобную правду.
— После того, как лорд Рэмси повредил плечо в руинах старого дома… из-за лихорадки он несколько дней провел в постели… я часами сидела рядом с ним. Мы много говорили, пока я штопала, потом я читала вслух Бальзака.
— Должно быть, Лео это очень нравилось. Он обожает французскую литературу.
— Он рассказывал мне о том времени, которое провёл во Франции. А ещё он восхищался французами, которые имеют замечательную способность не усложнять простые вещи.
— Да, для него это значило очень многое. Когда Лео отправился во Францию вместе с Уин, он был ходячим несчастьем. В то время вы ещё не были знакомы. Мы не знали, о ком волноваться больше — об Уин с её больными легкими или о Лео, стремящегося к саморазрушению.
— Но оба благополучно выздоровели, — удивилась Кэтрин.
— Да, в конце концов оба поправились, но изменились.
— Благодаря Франции?
— Наверное, а также благодаря тому, через что им пришлось пройти. Уин как-то сказала мне, что человек не становится лучше, стоя на вершине горы, это подъём туда делает его таким.
Кэтрин улыбнулась, вспоминая Уин, терпение и сила духа которой помогли ей преодолеть долгие годы болезни.
— Узнаю слова Уин, — согласилась она, — проницательные и решительные.
— Лео они тоже понравились, — сказала Поппи, — только он выразил это не столь уважительно.
— Скорее, цинично, — добавила Кэтрин.
— Да, цинично… но шутливо. Возможно, это странный набор качеств, но в этом весь мой брат.
На лице Кэтрин заиграла улыбка. Она хранила в памяти бессчётное количество образов Лео: вот он терпеливо спасает провалившегося в дыру ежа… с серьезным выражением лица работает над планами нового дома для арендатора… лежит раненый на кровати, смотрит лихорадочно блестящими от боли глазами и тихим голосом говорит: «Я слишком упрям, чтобы вы смогли справиться со мной», а в ответ слышит: «Нет, вы не такой».
— Кэтрин, — нерешительно продолжила Поппи, — вы с Лео приехали в Лондон вместе… мне кажется… я надеюсь… что вопрос о помолвке уже поднимался.
— Виконт сделал мне предложение, — призналась Кэтрин, — но я…
— Правда?! — Поппи удивила её восторженными объятиями. — О, это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Пожалуйста, скажите, что вы согласились.
— Боюсь, что ситуация не так проста, — с сожалением ответила Кэтрин, — слишком многое необходимо обдумать, Поппи.
Восторг бывшей подопечной быстро сошёл на нет, и между её бровями появилась морщинка, вызванная беспокойством.
— Вы его не любите? Но со временем это обязательно произойдёт, я уверена. В нём так много хорошего…
— Дело не в любви, — с еле заметной гримасой ответила Кэтрин.
— Замужество не вопрос любви?
