– Кого?
– Да Нину же. Пусть знает, как козни строить!
И подхватив свою и Варенькину подушки за пухлые углы, княжна Голицына в весьма легкомысленном туалете ринулась в бой. Нина ещё спала, но быстро проснулась, и баталия вышла изрядная, после которой, заключив мирный договор, враждующие стороны уселись в уютной гостиной к поданному кофию.
– А знаете, мне вчера один пан о короле Августе рассказывал, сколь он великолепен и неотразим, – сказала Нина, подбирая последние изюминки.
– И мне, – больше изобразила, чем сказала, Мария, поскольку рот её был основательно набит творогом с вареньем.
– И мне тоже, – хихикнула Варенька. – Похоже, все поляки от своего короля без ума.
– Мне так хочется скорей его увидеть, – Нина облизала сладкие губы.
– А мне и нашего царя вполне хватает, – Варенька постно опустила ресницы.
Нина вспыхнула, смутилась, потом с вызовом уставилась на неё. Но Варенька с простодушным видом чистила грушу, и ссоры не вышло.
Этот и следующий дни пролетели превесело. Были ещё два концерта музыкальных и ещё охота, да и кроме охоты каждый день верхом ездили и каждый вечер танцевали. Девы ног под собой не чуяли к вечеру, засыпали, едва успев раздеться.
Фельдмаршал Шереметев при нескольких встречах за обедом окидывал Марию цепким взглядом, и Варенька, если оказывалась рядом, многозначительно пихала её локтем. Но в увеселениях он участия не принимал, совещался с царём и министрами, да занимался бумагами в своих покоях, а вскорости и совсем исчез – отправился обратно к армии. Мария по поводу этого грозящего ей сватовства не переживала – утрясётся как-нибудь.
Ей очень нравилась такая кипучая жизнь, и она не пропускала ни одного увеселения, даже концерты высиживала, хотя, признаться, слушать музыку ей казалось скучноватым, больше увлекало публику наблюдать. Варенька же, напротив, от музыки приходила в восторженное оцепенение, а вот прогулками, особенно конными, частенько манкировала.
Вот и сейчас уселась у окна с вышиванием, в то время как Мария упаковывалась в амазонку, чтобы ехать верхом с четой Долгоруких и паном Тадеушем.
– Ой, Маша, гляди, двое конных, похоже, издалека скачут, в пыли все, и торопятся, – Варенька аж влипла лицом в стекло. – Уже подъехали. Я сбегаю, узнаю, кто.
И она мгновенно исчезла.
Прибежала быстро и, задыхаясь, проговорила:
– Из армии. Офицер с денщиком. Кто такой, не знаю, сразу к царю прошёл.
Она поглядела на заторопившуюся заканчивать туалет Марию.
– Не спеши так, может, ещё не он.
Мария кивнула молча – у неё перехватило горло – и пошла к двери.
– Да постой же, Маша, куда ты бежишь.
– У кабинета подожду, пока выйдет, – прошептала Мария, говорить ей было трудно.
– Нет, постой, – Варенька решительно схватила её за руку, – так нельзя. На тебе лица нет. Успокойся сначала. Ведь это кто угодно может быть. Да если и он – что ж ты караулить его будешь? Только смешной себя выкажешь. Пойдём лучше вот на галерею поднимемся и как услышим, что кто-то выходит, начнём спускаться, и увидим – кто.
Пока на галерее ждали, Мария успокоилась, даже посмеялась над собой. Что в самом деле случилось? Если это Саша – хорошо, если нет – ничего страшного. Умница Варенька!
– Дверь открыли, царёв голос слышно, пойдём. Да не смотри туда прямо, отвернись чуток.
Отвернуться Мария, конечно, была не в силах, но лицо сделала равнодушное, голову набок повернула и кнутиком верховым по перилам постукивать стала. А офицер сам к ней почти бегом:
– Мария Борисовна!..
– Здравствуйте, Михаил Борисович, вы здесь? – ответила княжна с приличной улыбкой.
Она была в полном обладании собой и не пропустила наружу ни тени разочарования, которым была переполнена.
Михайла Шереметев стоял перед нею на две ступеньки ниже, так же, как в последнюю их встречу в Москве. Только вид у него был сейчас пыльный и небритый. Хотя выражение лица было такое же, если не более восхищённое.
Через плечо Шереметева виднелась улыбающаяся физиономия царя, стоящего в дверях кабинета.
– Ты куда, Маша, кататься? Вот и Михайлу с собой возьми.
Шереметев вышел из оцепенения.
– Если княжна немного подождёт, пока я приведу себя в порядок?.. Я быстро.
Мария кивнула с любезной улыбкой и легко сбежала по ступенькам об руку с Варенькой, с которой Шереметев так и не вспомнил поздороваться.
Князь и княгиня Долгорукие охотно согласились подождать молодого графа Шереметева, которого хорошо знали, особенно по отцу, и теперь рассказывали пану Тыклинскому о семье Шереметевых и их военных талантах. Ведь ещё отец нынешнего фельдмаршала, боярин Пётр Шереметев, служил отцу царя и отечеству на поле брани, сам он и сына воинской науке учил, а теперь вот и младший – Михаил – изрядные надежды подаёт.
Михаил ждать себя не заставил, вскоре явился выбритый, в свежем камзоле, и компания, потратив небольшое время на приветствия, наконец, отправилась.
Маршрут их ежедневных прогулок был постоянным: вдоль мелкой речушки, заросшей камышом и ивами, до дубовой рощи, где были дерновые скамьи и очаг из дикого камня. В роще они обыкновенно спешивались и закусывали, а обратно возвращались другим путём, мимо церкви.
Всю дорогу до рощи дамы засыпали Шереметева вопросами. Он старательно отвечал, смущённо взглядывая то направо – на княжну, то налево – на княгиню. Сзади оживлённо говорившей троицы молчаливо ехали Долгорукий с Тыклинским. Молчали, правда, они по-разному: Григорий Фёдорович беспечно улыбался, наслаждаясь прогулкой, а пан Тадеуш смотрел сумрачно и буравил спину офицера, который так бесцеремонно занял всё внимание обеих дам.
В роще их завтрак несколько простыл от долгого ожидания, и они решили прогуляться пешком, пока разогреют жаркое. Старые толстые дубы стояли ещё голые, без листьев, а на земле уже начала пробиваться свежая травка и изредка встречались бледные лиловые цветы с жёлтыми серединками. Мария сорвала один, поднесла к лицу.
– Не пахнет. А какой красивый! И лепестки мохнатенькие.
Она провела пушистым цветком по своей щеке и уронила на траву, туда же, где сорвала.
– А какие цветы, Мария Борисовна, на Украине уже выросли! – сказал Шереметев, незаметно подхватывая с земли брошенный ею цветок. – По степи едешь – как по ковру цветному конь идёт. Вот догоните армию, увидите, какая там сейчас красота. А какой аромат от цветов!
– Ну-у, когда догоним, там, может, уж вместо цветочков ягодки будут. Едем-то мы не торопясь. Тут вот живём сколько, потом ещё с королём Августом встреча назначена… Может, пока едем, армия там сама с турком справится.
Шереметев покрутил головой, взглянул на отошедших спутников – не слышат ли. Критика царя Петра бывает небезопасной.
