— Ладно. Я не нашел никаких следов Аксмана Билли. Если он не заснул навек, то лег на дно.
Гарри кивнул. Это соответствовало информации, которой располагал Дрейк.
— Выражаю благодарность.
Он уже поднимался, когда мальчишка добавил:
— Но это не все!
Гарри прислонился бедром к столу.
— Что еще? Тогда побыстрей.
— Ну, об Аксмане не слыхать, но о двух его молодчиках поговаривают. Их убили в Дайалсе, обоим перерезали горло от уха до уха.
Гарри пожал плечами:
— Не удивительно для Дайалса.
— Речь о том, что этих двух последние пару дней видели слонявшимися поблизости. И есть одна жуткая вещь. У них на коже вырезаны слова.
Гарри распрямился. Дрожь предчувствия пробежала по его спине.
— Слова? Какие слова?
— Мартин Два Пальца, который работает на лоточника Чарли, сказал что-то вроде… — Трэшер наморщил лоб, все его веснушчатое лицо напряглось. — «Амбиции следует делать из какого-то там материала».
— Твердого. Амбиции должны иметь под собой твердую основу. Цитата из Шекспира. Но это невозможно. Это Хирург вырезал цитаты на коже жертв. А Хирург мертв. Мартин не придумал?
— Надпись была.
Гарри потер лоб. Появился новый игрок, и Гарри не имел представления, кто бы это мог быть.
— Ты думаешь, они пробрались сюда?
Трэшер пожал плечами.
— Митчелл-мышь слыл самым ловким домушником в своем районе. По мне, он мог бы пробраться в Виндзор и слямзить корону, если бы захотел.
Гарри кивнул.
— Мне нужно, чтобы ты доставил письмо лорду Дрейку. Чтобы ни одна живая душа не знала.
Трэшер нахмурился:
— Не учите ученого.
Гарри быстро написал записку, сложил ее, запечатал.
— Я знаю, тебе не нужно напоминать, чтобы ты был осторожнее. Если с тобой что-нибудь случится, леди Кейт сдерет с меня шкуру.
— Так и есть. — Мальчишка хмыкнул. — Я ей нравлюсь больше, чем вы.
После того как Трэшер убежал, Гарри задержался на минуту, чтобы еще раз осмотреть свой новый наряд: вишневый сюртук, желто-коричневые панталоны и сапоги для верховой езды. Он долгие годы не снимал зеленого мундира стрелка и теперь чувствовал себя некомфортно в костюме от «Уэстон и Хоуби». Но это была его новая форма, предназначенная для того, чтобы замаскироваться среди верхушки общества.
У него там были друзья. Люди, которых он знал по армии, и некоторые из «повес». Когда ты вынужден доверять другому свою жизнь, классовые различия размываются. Сейчас он приготовился ступить на вражескую территорию, где к нему отнесутся пренебрежительно, как к выскочке, женившемуся на неровне. Если он останется среди этих людей, ему придется сносить намеренные оскорбления, вести ежедневную битву с мелочными аристократами, которые будут получать удовольствие, намекая Кейт, как ей не повезло с замужеством.
А он сам хотел жениться? На ней? Не лучше ли ему уехать прежде, чем она привыкнет к нему? Или ему надо похитить ее и на первом судне увезти из Англии? Может ли его мечта осуществиться, вместив еще и жену?
Жена. Гарри покачал головой. Когда он начал думать о Кейт как о жене? Когда она рыдала в его руках? Он почувствовал себя защитником. Обнаружил, что хочет помириться с той девочкой, которая оставляла букетики на письменном столе своего отца, ненужные ему.
Но Кейт уже не была той девочкой. Она стала сильнее, проницательнее, осторожнее, как дикая лиса, живущая в ожидании нападения гончих. У нее, как и у него, были свои шрамы, которые никогда не исчезнут. Но не слишком ли она изменилась, чтобы можно было восстановить их отношения? Стоило ли ради нее пожертвовать своим будущим, которое он планировал для себя все последние десять лет?
Почему ее отец выдвинул против нее такие ужасные обвинения? В ней было что-то такое, чего он боялся? И почему, недоумевал Гарри, он сам за все эти годы не поставил Кейт в известность об этих обвинениях? Каким болваном он был. Это не такая ошибка, которую можно исправить. Все, что он может сделать сейчас, — вести себя как любящий муж.
Гарри услышал голоса женщин задолго до того, как дошел до Китайской гостиной, в которой Кейт устраивала приемы.
Стоявший в холле Финни, руки которого в белых перчатках напоминали окорока, наморщил рыхлое, расплывшееся лицо.
— Хотите, чтобы я объявил вас?
Гарри нахмурился.
— О Боже, нет. Заметили что-нибудь необычное сегодня?
— Спокойно, как в борделе в воскресенье.
Гарри кивнул.
— Я жду нескольких гостей, которые придут с черного хода. Они соберутся в библиотеке. Сообщите Маджу и проследите, чтобы вокруг не было лишних глаз.
Он вкратце рассказал Финни то, что узнал, и подождал, пока тот не отправился в кухню, чтобы оповестить слуг.
После этого, сделав глубокий вдох, повернулся к двери.
Стоя в нерешительности у двери, Гарри видел в зеркале, что происходило в комнате. Кейт, сидя на красном диване, угощала чаем трех женщин, которые оделись так, чтобы произвести впечатление: высокие шляпки с перьями, вычурные платья пастельных тонов. А Кейт снова заковала себя в доспехи. Она надела одно из своих знаменитых платьев — с высоким воротником, утопавшим в кружевном облаке, и длинными рукавами, скрывавшими синяки. Высоко убранные волосы были перевязаны подобранной в тон лентой, и это делало ее похожей на дебютантку на ярмарке невест. Кивая и щебеча, излучая сияние, она передавала блюдо с маленькими пирожными.
Гарри знал — ему надо войти, но он не мог отвести от нее глаз. Что-то в ее беззаботной улыбке пронзило его. Он мог бы поклясться — никто в обществе и не подозревал, что прячется за беззаботностью и элегантностью Кейт.
Да, но она не должна сражаться в одиночку. Последний раз одернув сюртук, Гарри ринулся в бой.
— Моя дорогая, прошу прощения за опоздание, — с улыбкой произнес он, входя в комнату. — Маркус Дрейк вызвал меня и моего Красавчика на соревнование с его Буцефалом, и это заняло больше времени, чем мы ожидали.
Ему показалось, что Кейт чуть вздрогнула при его появлении. Она не ожидала его прихода? Не обеспокоившись присутствием трех дам, расположившихся в чиппендейловских креслах вокруг чайного столика, он приник к ее руке долгим поцелуем.
— Вот как. Спасибо, Гарри, — ответила Кейт с веселой улыбкой, быстро беря себя в руки. — Для женского самолюбия всегда утешительно знать, что жена на втором месте после лошади.
Он с ухмылкой встретил ее понимающий взгляд.
— Нет, нет. Я сделал это для вас. Вы достаточно жертвовали ради меня. Я никому не мог позволить думать, что вы вышли замуж не только за коммонера[10], но также за труса. Поэтому и обскакал его вчистую.
