Эта мысль вызвала у нее улыбку, когда она направилась к столовой. Какой путь она проделала: от забитой, бесправной жены до любовницы джентльмена. Какое быстрое падение в пропасть! Хотя и вполне естественное. Она ведь и начинала свою жизнь отнюдь не послушной дочерью.
Вошла служанка, чтобы подать ей чай, потом снова скрылась в кухне, чтобы закончить приготовления к ленчу.
— Просто дернете за сонетку, если я вам понадоблюсь, миссис.
Кейт кивнула, потом прошла к окну и выглянула на улицу. Она держалась за портьерой, чтобы скрыться от любопытных глаз, и с удовольствием оглядывала то, что предстало ее взору. Особняк Эйдана занимал весьма удобное место в одном из богатейших районов города. Она не была знакома с окрестностями, но надеялась, что он устроит ей экскурсию во время прогулки в карете. В этот час улица была тихой, к тому же многие в это время года разъехались по своим загородным имениям, но мостовая все же не пустовала: по ней то и дело проезжали экипажи.
Пока она наблюдала, один из них замедлил ход и остановился прямо перед окном. Возница спрыгнул на землю и поднялся по ступенькам на крыльцо дома Эйдана. Он сейчас не был виден Кейт, но она услышала три резких стука по деревянной двери.
Минуту спустя дворецкий прошагал мимо открытой двери в прихожую. Хотя она и слышала бормотание мужских голосов, слов разобрать не могла. Возница снова возник в ее поле зрения, но вместо того чтобы забраться на козлы, подошел к дверце экипажа.
Он что-то заговорил, и шторка окна кареты на дюйм сдвинулась, но Кейт ничего не разглядела.
Возница покачал головой и резко вскинул руки. Он покачал головой, потом открыл дверцу, и появилась женщина. Хотя лицо ее было скрыто широкими полями шляпы и светло-серой вуалью, платье поражало своим изяществом. Коричневато-красная ткань ниспадала поверх нижней юбки из жемчужно-серого шелка, который идеально сочетался с серой лентой на шляпке. Кейт так залюбовалась потрясающим сочетанием цветов, что до нее с запозданием дошло, что дама поднимается на крыльцо дома Эйдана.
— Бог мой, — ахнула Кейт, прижав ладонь к горлу. — Кто же это? Может, Марисса?
Еще один стук, в этот раз гораздо громче предыдущего. И когда дворецкий вновь прошел мимо утренней комнаты, Кейт подкралась поближе к холлу, чтобы подслушать.
— Я знаю, что мистер Йорк дома, — послышался резкий женский голос. — Мне вчера сообщили, что он вернулся.
— Мадам, уверяю вас, вы ошибаетесь.
Кейт выглянула как раз вовремя, чтобы увидеть, как дама решительно прошла мимо дворецкого и остановилась посреди холла.
— Я все равно увижусь с ним.
Она топнула ногой.
— Мадам, хозяина нет дома!
Не обращая внимания на дворецкого, женщина медленно повернулась. Рефлексы Кейт притупились, отягощенные беспокойством. Кто эта дама? Это не сестра Эйдана. Даже под широкими полями ей удалось разглядеть локон черных волос.
Не успела она сообразить, что ей следует делать, как дама увидела ее и остановилась как вкопанная. Рука в перчатке из жемчужно-серой лайки поднялась, чтобы поднять вуаль и откинуть ее назад, и Кейт оказалась лицом к лицу с самой красивой женщиной, какую ей когда-либо доводилось видеть.
— Так-так, — проговорила незнакомка.
Когда она шагнула вперед, Кейт отступила назад, и нервная гостья вошла вслед за ней в столовую.
— Кто вы? — насмешливо поинтересовалась она.
Кейт лишь покачала головой, все еще сжимая рукой горло.
— Миссис Ренье, — произнес дворецкий, лицо которого отражало страдальческую неловкость, — прошу вас…
Та оставила его слова без внимания.
— Вы не служанка. — Глаза ее внимательно окинули платье Кейт. — Это несомненно.
Ну и нахалка! Что она себе позволяет?
— Я гостья мистера Йорка, Моя семья…
Ложь сковала ее язык, и она не могла придумать, что сказать дальше.
— Неужели? — прошипела красавица. — Эйдан Йорк не принимает гостей. Или друзей. Иди приятных посетителей из деревни. Вы его новая любовница, не так ли?
Вот теперь она и вправду не могла вымолвить ни слова. Значит, перед ней старая любовница Эйдана?
— Вы совсем не в его вкусе, — презрительно усмехнулась миссис Ренье, окидывая Кейт еще одним пренебрежительным взглядом. — Но возможно, ему захотелось какого-то разнообразия.
Обратной стороной коленей Кейт уперлась в канапе, но, несмотря на желание рухнуть на него, удержалась. Краем глаза она заметила, как дворецкий метнулся прочь, но взгляд ее оставался прикованным к даме. Любовнице Эйдана.
Миссис Ренье самодовольно ухмыльнулась:
— Вы выглядите такой удрученной. Надеюсь, вы не настолько глупы, чтобы считать себя какой-то особенной, хотя я понимаю, насколько велик соблазн. Мы ведь все знаем, что об Эйдане говорят, не правда ли? Бесчисленные любовные связи, бесконечные слухи о его… мужской доблести. Но как только вы остаётесь с ним наедине, вам кажется, что с вами будет всё по-другому. Ведь так?
Кейт попыталась собраться с силами, но, похоже, их только и хватило на то, чтобы покачать головой.
— Нет, вы ошибаетесь.
Боль на миг исказила лицо миссис Ренье, превратив усмешку в гримасу, но она засмеялась, чтобы скрыть ее.
— Разумеется, вам кажется, что вы не такая, как все, он убедил вас в этом, потому что этот самец ненасытен. Не думаю, что вы в состоянии удовлетворить его.
— Миссис Ренье, замолчите, прошу вас, — с трудом выдавила Кейт.
Она чувствовала, что еще немного и у нее разболится голова.
Улыбка женщины смягчилась, голос понизился до интимного бормотания:
— Он такой искусный в любви! Такой красивый! Мы хотим, чтобы он принадлежал только нам. Как и сотни других женщин. И он имел всех нас.
Боль наконец настигла Кейт, вонзив в нее зубы со свирепостью и безжалостностью взбесившегося зверя. Теперь не только голос отказывался слушаться ее. Сердце, казалось, остановилось. Желчь поднялась к горлу. Она сделала судорожный вдох и проглотила комок.
От отвращения и стыда внутри у нее все перевернулось. Вероятно, лицо ее исказилось, потому что миссис Ренье в испуге отступила назад.
— Незачем устраивать тут мелодраму, милочка. Вспомните о гордости. Это единственное, чем мистер Йорк восхищается.
Кейт проскочила мимо нее и вылетела из комнаты, не сводя глаз с изгиба лестницы.
— Кейт, — донесся до нее голос Эйдана. Не взглянув на него, она наконец добралась до первой ступеньки и устремилась наверх. — Что слу…
— Прошу прощения.
Ее удивило, что она в состоянии говорить так отчетливо. Какой-то отдаленной, все еще функционирующей частью сознания даже испытала гордость за свой тихий, спокойный голос, за то, что ноги послушно несли ее наверх.
