— И даже среди шотландцев очень немногие отважатся смешать красное с зеленым, — прорычал герцог. — Стоило мне взглянуть на эту штуку повнимательнее — и сомнений уже не оставалось. Я уже видел этот плед, а чуть раньше — другой, очень похожий. И до самой смерти этого не забуду!
Реджи почесал подбородок.
— Так в чем же проблема?
Герцог заложил руки за спину и принялся расхаживать по кабинету. Доски пола скрипели под его тяжелыми шагами.
— Ты, Реджи, знаком с моей нареченной, мисс Мэри Фенвик, — заговорил он наконец, — и, без сомнения, обратил внимание на ее обаяние и красоту. Но тебе, кажется, не представилось случая узнать, какой хаос вносит она с собою всюду, где появляется?
Реджи не знал, что ответить на такую тираду.
— Э-э… ты прав, очаровательная юная леди… она ведь, кажется, вернулась сюда, к отцу? Ты уже имел удовольствие с ней встретиться?
— Она живет здесь, со мной, — коротко ответил герцог. — Мисс Фенвик — сторонница свободной любви.
Если Реджи и был потрясен, то очень постарался не подать виду.
— Гм… ну что ж, тебе очень повезло… то есть, я хотел сказать… ты, должно быть, счастлив…
Очередной мрачный взгляд герцога заставил его замолчать на полуслове.
— Повезло, нечего сказать! — рявкнул он. — Да, я совершенно счастлив семь или восемь часов в сутки — когда лежу с ней в одной постели, держу ее в объятиях и, по крайней мере, знаю, где она и чем занимается! А все остальное время живу как в аду! Так вот, плед, из которого выдран этот клок ткани, принадлежит лучшей подруге мисс Фенвик, мисс Пенелопе Макдугал!
— Вот это новость! — покрутив головой, вымолвил доктор. — Получается, подруга мисс Фенвик убила человека?
— Не уверен, — ответил Доминик, снова принимаясь мерить шагами кабинет. — Мне кажется, мисс Макдугал не способна убить никого крупнее комара — да и насчет комара-то я сомневаюсь. Но есть и третья подруга — мисс Стек, дочка доктора. Очень необычная девушка: наполовину цыганка, горячая, вспыльчивая и бесстрашная. Ходят слухи, что Пархем приставал к ней, но она дала ему отпор. Еще говорят, что на нее это происшествие сильно подействовало: она начала носить с собой нож и угрожала, что, если он попробует оскорбить ее еще раз, пустит свое оружие в ход.
— Знаешь, Ник, — заметил Реджи, — трудно винить женщину в том, что она хочет защититься от такого мерзавца. И потом, плед-то не ее, верно?
Герцог, казалось, его не слышал.
— Наконец, — продолжал он, — есть моя собственная невеста, отважная идеалистка, мечтающая вызвать на бой все мировое зло… и к тому крепкая и физически сильная. Я много раз спрашивал себя, может ли моя возлюбленная убить человека. И скажу тебе честно: не знаю. Возможно, не найдут ответа и присяжные.
— Черт возьми, Ник, — воскликнул Реджи, — как хладнокровно ты об этом рассуждаешь!
Герцог пожал плечами.
— Ты же знаешь меня, Реджи, знаешь, что я не люблю говорить о своих чувствах. Особенно когда их, как сейчас, трудно описать словами. Мисс Фенвик — моя невеста, будущая герцогиня Уэстермир…
— Но это же не ее плед! — возразил Реджи.
— Верно. — Ник потер глаза и вздохнул. — Но по своим многочисленным тетушкам и кузинам я знаю, что женщины обожают меняться одеждой. И еще знаю, что, когда одной из них грозит опасность, остальные кидаются защищать ее, словно стадо разъяренных гусынь. Если мне придется призвать мисс Фенвик и ее подруг к ответу перед судом — вот увидишь, Реджи, все три поклянутся на Библии, что надевали в ночь убийства эту омерзительную тряпку! Даже моя невеста, чье алиби неоспоримо — всю эту ночь она провела со мной в постели и была на седьмом небе от счастья, как, впрочем, и я, — так вот, даже она из солидарности с подругами присягнет, что гуляла по уикхемской дороге в этом трижды проклятом тартане!
Доктор тяжело сглотнул.
— Что же ты теперь собираешься делать? — спросил он.
Но герцог мрачно молчал. Он не знал, что делать.
Через несколько часов после этого разговора Мэри, ходившая в гости к отцу, поднялась на крыльцо и вошла в холл «Вязов». В глаза ей сразу бросились несколько человеке в бедной рабочей одежде, грязные и измазанные в угольной пыли; среди них Мэри узнала Тома Грандисона, бывшего десятника второй галереи. Судя по всему, он был главным в этой группке шахтеров.
Миссис Кодиган поспешила к Мэри, чтобы помочь ей снять промокшее пальто.
— Ждут его светлость, — пояснила она шепотом, кивнув в сторону шахтеров. — Я бы их не впустила, но они говорят, что дело срочное, что будто бы на шахте происходит что-то ужасное. Только вы ведь знаете, его светлость строго-настрого приказал, чтобы его не беспокоили, когда он работает со своей машиной…
Мэри повернулась к шахтерам. Лица их были ей знакомы: должно быть, все они помнили, как ее в одном грязном и изодранном нижнем белье тащили по шахте прислужники Хетфилда.
— Что же случилось? — Она шагнула к шахтерам. — Здравствуйте, Том! Вы хотите поговорить с герцогом?
Тот сдернул с головы шапку, когда-то серую, а теперь угольно-черную.
— Да, мисс. Управляющий Хетфилд уволен — мы благодарим за это бога и его светлость, но беда в том, что шахта теперь осталась без надзора. А дождь льет как из ведра уже несколько дней, и если…
В этот миг отворилась дверь, и в холл вышел сам герцог. Черные волосы его были всклокочены, вокруг глаз темнели круги.
— Что за шум? — Он удивленно уставился на шахтеров (в элегантном холле «Вязов» их оборванные и грязные фигуры выглядели и вправду странно), затем скользнул измученным взглядом по Мэри и наконец обратился к домоправительнице: — Миссис Кодиган, чего хотят эти люди?
— Прошу прощения, милорд, — заговорил Грандисон, — но вы уволили управляющего, и похоже, что за шахту теперь никто не отвечает, а между тем ей грозит опасность. Поэтому мы и пришли к вам.
— Все эта проклятая вода, — подал голос кто-то из шахтеров в заднем ряду.
Уэстермир нахмурился:
— Вода? О чем это вы? Не хотите же сказать, что в такую погоду вам не хватает воды!
Шахтеры удивленно переглянулись, и Том Грандисон заговорил снова:
— Пятьдесят лет назад, милорд, по приказу вашего деда рабочие запрудили реку, чтобы провести галереи под речное русло. Сейчас река перегорожена несколькими дамбами. Вы можете этого не знать — ведь когда проводились эти работы, вашей милости еще на свете не было. Но сейчас река выходит из берегов, и есть опасность, что шахту затопит.
Глаза герцога зажглись любопытством.
— А вы кто такой, черт возьми?
Шахтеры побледнели, опустили глаза и начали переминаться с ноги на ногу, но Грандисон отвечал спокойно и смело:
