— Том Грандисон, сэр, бывший десятник второй галереи. Мы просим вашего позволения закрыть шахту, иначе в любой момент может произойти катастрофа, и люди, которые там работают, окажутся в большой беде.
— Попросту говоря, утонут?
— Именно так, ваша светлость, — глядя герцогу в глаза, ответил Грандисон. — Такое уже случалось один раз много лет назад — я в то время был еще мальчишкой. Во время того наводнения погиб мой отец. А сейчас нет времени на пустые разговоры: мы должны вывести людей из шахты в течение часа, иначе будет поздно.
— Тогда не будем терять времени! — ответил герцог. — Я немедленно отправляю на шахту приказ о закрытии.
Шахтеры переглянулись и начали перешептываться между собой. Очевидно, они не ожидали, что вопрос решится так быстро.
Они двинулись к выходу, и миссис Кодиган поспешила открыть им дверь, словно ей не терпелось поскорее избавиться от грязных, оборванных, пропахнувших потом гостей.
— Грандисон! — окликнул вдруг герцог.
Тот обернулся.
— Это вы подбили людей отправиться с просьбой ко мне? — спросил Доминик.
Грандисон побледнел, словно чуя неминуемую беду.
— Да, ваша светлость, — ответил он.
Несколько мгновений герцог проницательно смотрел на него.
— Кажется, вы хотели сказать мне что-то еще.
На суровом лице Тома Грандисона отразилось облегчение.
— Вашей светлости будет неприятно это слышать, — заговорил он, глядя в сторону. — Мы, шахтеры, уже бог знает сколько лет добивались правды и у мистера Хетфилда, и у Пархемов — никто не хотел нас слушать. А дело в том, что старая плотина прогнила насквозь, и в любую минуту река может прорвать ее. и затопить весь город.
Наступило молчание. Затем герцог выругался сквозь зубы.
— Черт побери, вы сами-то понимаете, что это значит? — Схватив шахтера за руку, он повел его в кабинет. — Расскажите мне все подробно. Вы умеете писать? Сможете начертить план города?
Шахтер только кивал, смущенный и обескураженный таким натиском.
— Миссис Кодиган, — обернулся герцог к домоправительнице, — куда запропастился Помфрет? Найдите его и велите принести пива для Грандисона и бренди мне!
Миссис Кодиган как раз закрыла дверь за остальными шахтерами.
— Том Грандисон не пьет пива, ваша светлость, — сообщила она. — Он проповедник в методистской церкви, а методисты в рот не берут спиртного.
— Интересно. Очень интересно! — Герцог Уэстермир смотрел на молодого шахтера со все большей симпатией. — Хорошо, тогда чашку чаю и бутербродов с сыром на двоих.
Дверь за ними захлопнулась. Миссис Кодиган вздохнула и поспешила на поиски дворецкого. Мэри стояла, словно прикованная к месту, тупо глядя на цветные створки двери. Душу ее переполняло отчаяние.
Уэстермир смотрел прямо на нее и как будто не заметил! Даже не кивнул! А теперь он долго не выйдет из кабинета. Похоже, Том Грандисон совершенно очаровал его своим умом, чувством собственного достоинства и преданностью делу.
Мэри искренне радовалась за своего друга-шахтера… но больше радоваться было нечему.
Команда слуг под недремлющим оком Помфрета собрала со стола пустые тарелки и начала расставлять бутылки портвейна и сухого французского вина.
В столовую вошел лакей, что-то прошептал на ухо дворецкому и исчез.
Помфрет молча обменялся взглядами с герцогом и, получив от него молчаливое позволение заговорить, провозгласил обычным траурным тоном:
— Ваша светлость, судья очень сожалеет, что не сможет отужинать с вами. Он опасается переходить реку — вода стоит уже вровень с мостом.
— По мне, так пусть остается на том берегу, — шепнул Мэри Реджинальд Пендрагон. — Я слышал, что здешний судья — бесхребетный человечишка, верный слуга Хетфилда и Пархемов. Вы его знаете?
— Откуда мне его знать? — поежившись, ответила Мэри. — Меня никогда еще не привлекали к суду!
При этих словах она испуганно покосилась на герцога — но тот, как всегда, элегантно одетый и красивый до умопомрачения, энергично расправлялся с десертом и не обращал на свою невесту ровно никакого внимания.
Разговор за ужином шел о Томе Грандисоне. Герцог превозносил шахтера до небес, уверяя, что у этого парня научный склад ума и что он заслуживает большего, чем всю жизнь копаться в угольной пыли.
— Скажите, — нервно заговорила Мэри, — судья собирался прийти к вам на ужин, чтобы поговорить о… об убийстве?
Герцог молчал, а может быть, просто не слышал.
— Понятия не имею, мисс Мэри, — ответил Пендрагон, взглянув на нее с интересом. — Его светлость ничего мне об этом не говорил.
«Хорошо, что судья остался дома!» — вздрогнув, подумала Мэри. Ей не хотелось, чтобы герцог встречался с представителем власти до того, как она сама ему все объяснит.
Наедине. И лучше всего — в спальне.
Время тянулось томительно медленно. Стрелки каминных часов, казалось, не двигались вовсе. Уэстермир и доктор оживленно обсуждали возможность наводнения.
— Ты видел карту, которую нарисовал для меня Грандисон? — спрашивал герцог, вытирая губы льняной салфеткой. — Этот человек не только очень наблюдателен, но и способен к абстрактному мышлению. Взгляни — везде соблюден точный масштаб!
Он положил перед собой листок бумаги и ткнул в него десертной ложечкой.
— Вот это старая плотина — видишь, первая дамба, вторая и третья. Ее построили еще при моем деде и с тех пор ни разу не ремонтировали. Естественно, она прогнила насквозь, а земляную насыпь размыло водой. Вот это сама речная долина. Как видишь, до запруживания река была раз в десять шире и глубже. Давление воды в русле приходится, как и говорил Грандисон, на каменное речное ложе и на шахту под ним. Если уровень воды прибавится, шахту может затопить. Но настоящая опасность грозит нам, если прорвет плотину.
Доктор склонился над картой.
— А нельзя ли послать туда людей и укрепить ее?
— В такой потоп? — хмуро отозвался герцог. — Да они не смогут и близко подойти — их тут же смоет! В Испании мне случалось беседовать с военными инженерами, так вот, ни один инженер не согласился бы укреплять прогнившую плотину под проливным дождем. Нет, единственный выход — тот, что предложил Грандисон: вывести людей из шахты, а если вода будет прибывать и дальше, приказать горожанам собрать вещи и укрыться на холмах — Церковном холме, где стоит церковь Святого Дунстана, и Вязовом, где находимся мы. До их вершин вода не достанет.
Мэри вытянула шею, чтобы взглянуть на карту. Сердце ее сжалось от ужаса. Стоксберри-Хаттон лежал прямо на пути наводнения. Стоит рухнуть плотине — и разъяренный поток смоет все и вся.
