— Входите, входите! — радушно пригласил он, в последний раз поправляя завязанную пышным бантом тугую удавку на шее, почему-то названную лакеем галстуком. Уголки высокого крахмального воротничка безжалостно впились ему в подбородок, но с этим уже ничего нельзя было поделать.
Дверь открылась, и снова вошла та же горничная. При ее появлении Флинн отвернулся от зеркала.
— Миссис Кастербрук приглашает вас в большую гостиную, — сообщила девушка. — Если вы готовы, я могу проводить вас прямо сейчас.
— Конечно, готов. — Флинн кивком поблагодарил лакея и вышел в коридор.
Величавая красавица, беседовавшая с ним накануне вечером, расположилась на диване в гостиной, обставленной роскошно и со вкусом. Увидев Флинна, она встала и пошла ему навстречу.
— Насколько я могу судить, передо мной сама миссис Кастербрук. — Флинн позволил себе улыбнуться, хотя надменная хозяйка могла не оценить его шутки.
— Вы не ошиблись, — отвечала она с легкой улыбкой. — Вам не мешало бы поклониться, приветствуя даму, мистер Патрик. У нас так принято.
— Конечно! — Флинн смущенно рассмеялся и поклонился как можно ниже.
— Очень мило, — похвалила Фелисити, — хотя до земли кланяться не обязательно. Потом я прикажу Брэйлю вам все объяснить. Как вы спали?
— Как бревно! — сообщил Флинн и собрался было по привычке сунуть руки в карманы, но тут же обнаружил, что в лосинах карманов не предусмотрено. Не зная, куда деть руки, он просто уперся ими в бока. — А вы хорошо выспались?
Она пропустила его вопрос мимо ушей и направилась обратно к дивану. При свете дня ее красота показалась Флинну такой же безупречной, хотя сегодня она была одета не так роскошно. Нынешнее платье не казалось таким блестящим, и вырез был не таким глубоким, как накануне. А вместо сложной высокой прически волосы были убраны в простой узел на затылке. Возле дивана она обернулась и жестом пригласила гостя занять кресло напротив.
— Прошу вас, присядьте, — вежливо произнесла хозяйка.
— Благодарю. — И он следом за Фелисити подошел к дивану.
Повинуясь какому-то полузабытому правилу хорошего тона, усвоенному им в школе, он подождал, пока сядет дама, и лишь после этого занял отведенное ему кресло. Чем-то эта женщина напоминала ему Мелисанду. а же смуглая кожа, те же величавые манеры и строгая осанка, а главное — темные как ночь глаза. Но Фелисити Кастербрук излучала такое спокойствие и властность, что сравнить ее можно было разве что с особой королевской крови. Правда, Флинну никогда не приходилось встречаться с особами королевской крови, и он не мог сказать, что полагается чувствовать в их присутствии. Но главным, что отличало Фелисити от Мелисанды, Конечно же, был возраст, хотя легкие морщинки вокруг глаз миссис Кастербрук были едва различимы, а стан оставался почти таким же гибким и изящным, как у ее юной племянницы.
— Мелисанда рассказала мне, что ваши родители учились в университете. А как насчет вас?
— Я тоже окончил университет, — кивнул Флинн, ощущая внезапный порыв скрыть свое истинное прошлое и рассказать этой женщине только то, что может ей понравиться. Безусловно, история о путешествии во времени заставит ее считать Флинна умалишенным, однако что-то подсказывало ему, что для правдоподобия следует обогатить рассказ подлинными событиями из его настоящей жизни.
— Это было в Америке?
— Да. — Он едва заметно перевел дух. Пока что все шло хорошо.
Флинн волновался все сильнее. Если он сейчас оплошает и покажется хозяйке ничтожной, не заслуживающей доверия личностью, — каким скорее всего его уже описала Мелисанда, — его в два счета выставят на улицу из этого шикарного дома, и одному Господу ведомо, что с ним может приключиться. Флинн понятия не имел о том, как будет жить дальше, но одно было ясно как день: без помощи Мелисанды ему не обойтись. Она была единственным человеком в этом чуждом, враждебном мире, знакомым с его настоящей историей, хотя девушка и не верила ни одному его слову. Но что-то в глубине души заставило Флинна выложить ей всю правду, чтобы хоть с кем-нибудь поделиться своим горем. То, что этот «кто-нибудь» оказался пригожей девушкой и не оттолкнул его от себя как опасного сумасшедшего, давало Флинну силы продолжать игру. И еще: почему-то ему казалось крайне важным быть с ней честным до конца.
— Хотя, если уж быть совсем точным, я родился в Англии, — добавил Флинн. — Насколько я понимаю, где-то в окрестностях Мерстана, но почти сразу после этого мои родители переехали в Америку.
Судя по тому, как заблестели глаза миссис Кастербрук, эта новость вызвала у нее живейший интерес. Так пристально она разглядывала Флинна только тогда, когда впервые обнаружила странного незнакомца у себя на кухне.
— В окрестностях Мерстана? А точнее вы не могли бы сказать?
— Увы, не могу. — Он сокрушенно покачал головой. — Родители не любили обсуждать со мной прошлое. Если уж на то пошло, они вообще не любили разговоров — по крайней мере со мной. Да и друг с другом тоже.
— Вы не могли бы назвать девичью фамилию вашей матери? Возможно, мы могли бы отыскать ее родных, если не найдем никого из Патриков.
— Я в этом сильно сомневаюсь! — рассмеялся Флинн. — Она тоже родилась и выросла в Америке.
— Какая жалость!.. — задумчиво промолвила Фелисити. — Крайне важно найти хоть какие-то следы. Сколько лет вам было, когда вы переехали в Америку?
— Не могу сказать точно. — Он пожал плечами. — Наверное, около пяти или шести. Я и сам не знаю и почти ничего не помню. Да и что возьмешь с такого малыша? — закончил он с виноватой улыбкой.
Она улыбнулась в ответ.
— А почему вы хотите найти моих родных? — поинтересовался Флинн.
Фелисити глубоко вздохнула и ответила вопросом на вопрос:
— Мистер Патрик, вы имеете представление о той ситуации, в которой оказалась моя племянница?
— Я знаю только то, что она сама мне рассказала. Что она не хотела выходить за этого вашего Беллингема, а потому сбежала, что ее родители наверняка мечут ик… гм, разгневаны, и что при всем при этом она желает сохранить в тайне подробности того, как попала сюда, чтобы спасти свою репутацию. — Последние слова Флинн произнес с ехидной ухмылкой и посмотрел на Фелисити, приглашая вместе с ним посмеяться над дурацкими прихотями Мелисанды. Наверняка в ее возрасте человек должен более трезво относиться к тому, что могут подумать или сказать о тебе другие люди.
Однако у миссис Кастербрук вид был такой, словно она полностью разделяла опасения Мелисанды. Точнее, она так уставилась на Флинна, как будто он только что сознался в совершенном убийстве.
— Должна признаться, мистер Патрик, что я никогда не бывала в Америке и не знакома с вашими обычаями. Поэтому я допускаю, что ваше поведение соответствует вашим нормам морали и вашему общественному статусу у себя на родине. Однако, — она сердито взмахнула рукой, пресекая его попытку возразить, — здесь молодым леди приходится держаться в очень строгих рамках приличий. Повторяю — весьма строгих и жестких.
