— Хаггис? — переспросила она едва слышно. Она ощущала, как легко становится у нее в груди, словно воздух стал опьяняющим, и она могла захмелеть, просто дыша в его присутствии.
— Угу. Отвратительная гадость, полагаю.
— Он… он не так уж и плох. — О чем он говорит? И почему он так на нее смотрит? Его глаза светились словно сапфиры. Нет, словно ночное небо в лунном свете. О, Господи. Не ее ли решимость только что вылетела в окно?
Тернер снисходительно улыбнулся.
— Твоя память так коротка, дорогая. Думаю, тебе нужно кое о чем напомнить. — Его губы нежно опустились на ее, разжигая огонь во всем ее теле. Она приникла к нему, выдохнув его имя.
Он прижал ее к себе еще крепче, мощь его плоти вжалась в нее.
— Ты чувствуешь, что делаешь со мной? — прошептал он. — Чувствуешь?
Миранда слабо кивнула, едва сознавая, что стоит посреди гостиной своих бабушки и дедушки.
— Только ты можешь сделать со мной такое, Миранда, — хрипло пробормотал он. — Только ты.
Это замечание задело расстроенную струну внутри нее, и она застыла в его объятиях. Разве не он провел только что целый месяц в Кенте со своим другом лордом Гарри Как-его-там? И разве Оливия не говорила ей, что такие развлечения включали в себя вино, виски и женщин? Безнравственных женщин. Множество безнравственных женщин.
— Что случилось, милая?
Он произнес слова шепотом у ее кожи, и часть ее хотела растаять прямо у его ног. Но она не позволит себя соблазнить. Только не в этот раз. Прежде чем она успела поменять свое решение, она положила ладони ему на груди и оттолкнула.
— Не пытайся сделать это со мной, — предупредила она.
— Сделать что? — Он был просто сама невинность.
Если бы у Миранды в руках была ваза, она бы запустила ею в него. А еще лучше, недоеденная булочка.
— Обольстить меня, чтобы я подчинилась твоей воле.
— Почему нет?
— Почему нет? — недоверчиво переспросила она. — Почему нет? Потому что я… потому что ты…
— Потому что почему? — Теперь он широко улыбался.
— Потому что… о! — Она воткнула кулаки в бока, и топнула ногой. Отчего разозлилась еще сильнее. Превратиться в такое — это унизительно.
— Ну-ну, Миранда.
— Не «нукай» мне, ты, надутый, чванливый…
— Я так понимаю, ты на меня злишься.
Она прищурила глаза.
— Ты всегда был умен, Тернер.
Он не обратил внимания на ее сарказм.
— Что ж, ладно — мне жаль. Я не собирался оставаться в Кенте так долго. Я не знаю, почему сделал это, и мне жаль. Это задумывалось как двухдневная поездка.
— Двухдневная поездка, которая продлилась почти два месяца? — фыркнула она. — Прости меня, но мне трудно в это поверить.
— Я не все это время был в Кенте. Когда я вернулся в Лондон, моя мать сказала, что ты ухаживаешь за больной родственницей. Пока не вернулась Оливия, я ни о чем не знал.
— Мне все равно, как долго ты был… где бы то ни было! — крикнула она, скрестив руки на груди. — Ты не должен был бросать меня вот так. Я могу понять, что тебе требовалось время подумать, потому что знаю, что ты никогда не хотел на мне жениться, но, Господи, Тернер, неужели тебе понадобилось семь недель? Ты не можешь так обращаться с женщиной! Это грубо, и некрасиво, и… и совсем не по-джентльменски!
Неужели это самое худшее, что она смогла для него придумать? Тернер едва сдержал улыбку. Это совсем не так плохо, как он думал.
— Ты права, — произнес он тихо.
— И кроме того… Что? — Она моргнула.
— Ты права.
— Вот как?
— Разве ты не этого хотела?
Она открыла рот, снова закрыла и сказала:
— Перестань пытаться смутить меня.
— Я не пытаюсь. Я соглашаюсь с тобой, если ты не заметила. — Он послал ей свою самую обворожительную улыбку. — Мои извинения приняты?
Миранда вздохнула. Должно быть объявлено незаконным, когда у мужчины было столько обаяния.
— Да, хорошо. Они приняты. Но что, — спросила она подозрительно, — ты делал в Кенте?
— Большей частью пил.
— И это все?
— Немного охотился.
— И?
— И делал все, что в моих силах, чтобы удержать Уинстона подальше от неприятностей, когда он приехал туда из Оксфорда. Должен сказать тебе, что эта работа задержала меня еще на две недели.
— И?
— Ты пытаешься спросить меня, были ли там женщины?
Она отвела взгляд от его лица.
— Возможно.
— Были.
Она попыталась проглотить огромный ком, который внезапно встал у нее в горле, делая шаг в сторону, чтобы он мог пройти к двери.
— Думаю, тебе лучше уйти, — тихо сказала она.
Он сжал ее предплечья и заставил посмотреть на себя.
— Я не прикасался ни к одной из них, Миранда. Ни к одной.
От страсти в его голосе ей захотелось плакать.
— Почему нет? — прошептала она.
— Я знал, что собираюсь жениться на тебе. И знал, каково это, когда тебе изменяют. — Он откашлялся. — Я никогда бы так с тобой не поступил.
— Почему нет? — Слова ее были едва слышным шепотом.
— Потому что мне не безразличны твои чувства. И я очень ценю тебя.
Она вырвалась из его рук и подошла к окну. Был ранний вечер, но летом дни в Шотландии были долгими. Солнце стояло высоко в небе, люди все еще сновали по улице, занимаясь своими ежедневными делами, словно у них не было никаких забот. Миранде захотелось стать одной из этих людей, захотелось уйти вниз по улице прочь от проблем и никогда не возвращаться.
Тернер хотел жениться на ней. Он оставался ей верен. Она должна плясать от радости. Но она не могла избавиться от ощущения, что он делает это из чувства долга, а не из любви и привязанности к ней. Если забыть о желании, конечно. Было абсолютно ясно, что он хотел ее.
По лицу ее скатилась слеза. Этого недостаточно. Могло бы быть, если бы она не любила его так сильно. Но это… Это было слишком нечестно. Это будет медленно убивать ее, пока от нее не останется ничего кроме унылой, безрадостной оболочки.
— Тернер, я… я признательна тебе за то, что ты проделал такой путь, чтобы меня увидеть. Я знаю, дорога была долгой. И это было действительно… — Она поискала подходящее слово. — …благородно с твоей стороны держаться подальше от всех этих женщин в Кенте. Уверена, они были очень красивы.
— Даже в половину не столь красивы, как ты, — прошептал он.
Она судорожно сглотнула. С каждой секундой это становилось все труднее. Она стиснула подоконник.
— Я не могу выйти за тебя.
Мертвая тишина. Миранда не оборачивалась. Она не могла видеть его, но могла чувствовать ярость, исходившую от него. Пожалуйста, пожалуйста, просто уходи, молилась она про себя. Не подходи ко мне. И прошу — о, пожалуйста, не прикасайся ко мне.
Ее мольбы остались без ответа, и его руки грубо легли на ее плечи, развернув ее лицом к нему.
