— Теперь я хочу, чтобы ты меня выслушала, — сказал он тихим голосом, взяв ее рукой за подбородок и заставив посмотреть на него. — И выслушала внимательно, потому что я скажу это только один раз. Ты выйдешь за меня до конца недели. Поскольку ты так удобно сбежала в Шотландию, нам не нужна специальная лицензия. Тебе просто повезло, что я не потащил тебя в церковь прямо сейчас. Найди себе платье и какие-нибудь цветы, потому, милая, что, ты скоро сменишь имя.
Она злобно уставилась на него, не в силах придумать слов, которые могли бы подавить ее ярость.
— И даже не думай снова сбежать, — лениво произнес он. — Да, прими к сведению, я снял апартаменты всего через два дома отсюда и организовал круглосуточное наблюдение за этим домом. Ты не доберешься даже до конца улицы.
— О Боже, — выдохнула она. — Ты сошел с ума.
На это он рассмеялся.
— Подумай-ка вот над чем. Если я привезу сюда десяток человек и объясню им, что лишил тебя девственности, попросил тебя выйти за меня замуж, а ты мне отказала, кого, по-твоему, они сочтут сумасшедшим?
Она так кипела от злости, что ей казалось, что она может взорваться.
— Только не меня! — сказал он весело. — А сейчас поостынь, котенок, смотри на вещи оптимистично. Мы заведем еще детей и отлично проведем время за этим занятьем, обещаю никогда тебя не бить и не запрещать тебе делать что-то, если это не совсем глупо, и вы с Оливией наконец станете сестрами. Чего еще ты могла желать?
Любви. Но она не смогла произнести это слово.
— В конце концов, Миранда, ты могла бы оказаться в гораздо худшем положении.
Она все еще молчала.
— Многие женщины были бы рады поменяться с тобой местами.
Она подумала, есть ли хоть какой-нибудь способ стереть самодовольное выражение с его лица, не причиняя необратимого ущерба.
Он фамильярно наклонился к ней.
— И я обещаю тебе, я буду очень, очень внимателен к твоим желаниям.
Она сложила руки за спиной, потому что они начали трястись от разочарования и гнева.
— Когда-нибудь ты поблагодаришь меня за это.
Вот оно.
— Аааааа! — закричала она, ни с того ни с сего набросившись на него.
— Что за черт? — Тернер развернулся, пытаясь удержать ее и ее кулаки подальше от себя.
— Никогда — никогда больше не говори мне, «Когда-нибудь ты поблагодаришь меня за это»! Слышишь меня? Никогда!
— Перестань, женщина! О Господи, ты сошла с ума! — Он поднял руки, закрывая лицо. Его позиция была довольно-таки трусливой на его взгляд, но альтернативой было позволить ей случайно ткнуть его в глаз. Кроме того, он мало что мог сделать, потому что толком не мог защищаться. Он никогда не бил женщин, и не собирался начинать сейчас.
— И никогда больше не смей разговаривать со мной свысока, — потребовала она, гневно ткнув его пальцем в грудь.
— Успокойся, милая. Обещаю, я больше никогда не стану говорить с тобой свысока.
— Ты делаешь это сейчас, — выдавила она.
— Вовсе нет.
— Да, делаешь.
— Нет, не правда.
— Да, делаешь.
Господи, это начинает надоедать.
— Миранда, мы ведем себя как малые дети.
Она словно стала выше, а в глазах ее появилось дикое выражение, которое насторожило его. Слегка тряхнув головой, она прошипела,
— Мне все равно.
— Что ж, может, если ты начнешь вести себя как взрослый человек, я перестану говорить с тобой свысока.
Глаза ее сузились, и из горла вырвался хрип.
— Знаешь, Тернер? Иногда ты ведешь себя как полная задница. — Сказав это, она сжала руку в кулак, замахнулась и ударила изо всех сил.
— Проклятие! — Его рука взлетела к глазу, и он недоверчиво прикоснулся к горящей коже. — Кто, черт возьми, научил тебя драться?
Она самодовольно улыбнулась.
— МакДаунс.
24 АВГУСТА 1819—ПОЗЖЕ, ТЕМ ЖЕ ВЕЧЕРОМ
МакДаунс сообщил бабушке и дедушке о моем сегодняшнем посетителе, и они тут же догадались, кем он был для меня. Дедушка минут десять бушевал из-за того, что этот, не могу написать, чей сын наконец-то объявился, пока бабушка, в конце концов, не успокоила его и не спросила меня, зачем он приехал.
Я не могу им лгать. И никогда не могла. Я сказала им правду — что он приехал, чтобы жениться на мне. Они отнеслись к этому с большой радостью и еще более большим облегчением, пока я не сказала им, что отказала ему. Дедушка разразился еще одной тирадой, правда на этот раз ее причиной стала я и отсутствие у меня здравого смысла. Или, по крайне мере, мне показалось, что он сказал именно это. Он с северо-запада Шотландии, и хотя разговаривает на «королевском английском» с превосходным произношением, когда он расстроен, у него прорывается акцент.
А он, без всяких преувеличений, был ужасно расстроен.
Так что теперь все трое объединились против меня. Боюсь, что эта битва проиграна мною заранее.
Неодобрение, которому Миранда пыталась сопротивляться как можно дольше, витало в воздухе уже три дня.
Бабушка начала свою атаку, используя мягкий и практичный подход.
— Ну, дорогая,— сказала она.— Я понимаю, что лорд Тернер, возможно, промедлил со своими намерениями, но он же решился, а ты…
— Тебе не нет нужды говорить это,— Миранда отвечала, сильно покраснев.
— Но ты же это сделала.
— Я знаю.— Господи, конечно, она знала. Она с трудом могла думать о чем-нибудь другом.
— Но, дорогая, что не так с виконтом? Он кажется достаточно хорошим человеком, и он уверил нас, что он в состоянии содержать тебя и заботиться о тебе должным образом.
Миранда заскрежетала зубами. Тернер посетил их прошлым вечером, чтобы представиться ее дедушке и бабушке. Он влюбил в себя бабушку в течение часа. Его нужно держать подальше от женщин всех возрастов.
— Он достаточно привлекателен, — продолжала бабушка.— Тебе так не кажется? Конечно же, ты так думаешь. Кроме того, у него не такое лицо, что одни думают о нем, как о привлекательном, а другие - нет. Каждый находит его симпатичным. Ты не согласна?
Миранда-то была согласна, но не собиралась сообщать об этом.
—Конечно, любой может быть красивым, и так много красивых людей плохо воспитаны.— У Миранда не входило в намерения затрагивать эту тему. — И он производит впечатление умного человека, и он очень вежлив. В конце концов, Миранда, ты можешь все испортить.
Когда ее внучка не ответила, она проговорила с не характерной для нее строгостью.
— Ты же не думаешь, что ты в состоянии поступить по-другому.
Прозвучавшие слова причинили сильную боль, но это была правда. Миранда спокойно сказала:
— Я могу и вовсе не выходить замуж.
