Майлз успокоился, не увидев гнева на лице Люка, но ответить на его вопрос было нелегко. Он провел рукой по волосам.
— Понятия не имею. Я не…
Голос его замер, и тогда Люк ответил за него:
— Не лорд Фосетт? Да, и это явное очко в вашу пользу. Элизабет твердо заявила мне, что ее не интересует помолвка с маркизом.
— У меня создалось такое же впечатление, но не говорила ли она чего-нибудь обо мне?
Майлз никогда не знал в точности, как отреагирует Люк, узнав, что слова «привязанность кузена» вовсе не выражают его истинные чувства к Элизабет.
— Нет, по крайней мере в том смысле, в каком вы говорите.
Это его огорчило, но все-таки их поцелуй был вполне — очень даже вполне — удовлетворительным. Она ответила ему. Это могло быть любопытством, тут же напомнил он себе. Он был достаточно умен и понимал, что противоположный пол интересует молодых девушек ничуть не меньше, чем молодых мужчин, и она даже расспрашивала его об этом.
Просто ужас.
— Она может сделать и лучший выбор, — заметил у Майлз с мучительной жгучей искренностью.
— В смысле положения в обществе — да, согласен, — сказал Люк невозмутимо. — Но если говорить честно, меня больше волнует ее счастье, чем то, что она станет женой человека с блестящим титулом и состоянием, который будет добиваться ее благосклонности. Самый важный вопрос — чего хочет она?
Майлз посмотрел туда, где в доме исчезла Элизабет, и спросил хриплым голосом:
— Как вы думаете, что мне делать? Если я открою ей свои чувства, я все испорчу. Сейчас я хотя бы занимаю определенное место в ее жизни. Если же признаюсь, потеряю и его.
— Мне не хочется говорить об этом, но, думаю, вы и без того в значительной степени его потеряли, — протянул Люк с ироническим сочувствием. — А вот что вам делать, я понятия не имею. Вы просите меня предсказать, как прореагирует женщина на какую-то ситуацию, но даже опытный игрок вроде меня не станет делать ставку на непредсказуемый ход мыслей в голове у женщины. Думайте сами, Майлз.
— С вашего благословения?
Возможно, он совершил ошибку, задав этот вопрос, но все же неплохо было бы узнать, чего ему ждать.
Серебристо-серые глаза Люка смотрели непроницаемо, но в этом не было ничего нового.
— Кажется, я дал ясно понять, что желаю ей счастья. Я уеду по делам из Лондона на несколько дней. Хочется верить, что вы с Элизабет будете вести себя пристойно. В противном случае, Майлз, нам с вами придется объясниться.
Это прозвучало не очень ободряюще, но и не обескураживающе. Майлз смотрел, как его высокий кузен идет назад к дому, а потом сел на то же место на краешке фонтана, где сидела Элизабет, когда он вышел искать ее. Мрамор был влажный там, где он вытащил ее из воды, но его не тревожило, что брюки у него промокнут.
Ему нужно было подумать.
Птицы все еще пели, вода все еще мелодично журчала, небо над головой было по-прежнему ярко-голубым, но мир — его мир — изменился. Так ему казалось.
Так оно и было.
Все изменилось.
Элизабет опустилась на кровать, стиснула дрожащие руки и попробовала привести хотя бы в какой-то порядок свои хаотические мысли. Ветерок, которым она наслаждалась в саду, шевелил кружевные занавеси на окне, но охладить ее лицо он не мог.
Господи, она поцеловала Майлза.
Нет, неверно — он поцеловал ее, но она, несомненно, ответила на его поцелуй.
Она ожидала примерно этого, но то, что произошло, носило гораздо более интимный характер, более интригующий, более… она не знала, какой именно, но реальность оказалась совсем не похожей на то, что ей воображалось, Не говоря уже о том, что Майлз совсем не был смутной фигурой ее девичьих мечтаний.
Он попробовал ее. Кажется, нельзя назвать другим словом изучающие движения его языка, жаркую властность его губ, впившихся в ее губы. Он был крепкий, мускулистый, потрясающий, он прижимал ее все ближе и ближе к себе…
Наверное, пройдет неделя, прежде чем она перестанет краснеть.
Беспокойной рукой она сжала покрывало, внутреннее смятение требовало движений — все равно, каких. Люк видел их. Какой позор! Но все-таки, теперь не нужно будет объяснять, что между ними что-то произошло.
Катастрофа или откровение?
Этого она не могла понять.
Они столкнулись в дверях. Лорд Фитч пробормотал какое-то извинение. Люк нарочно подождал секунду, а потом молча посмотрел на него с нескрываемым презрением.
— Мы можем обсудить наше дело здесь, или отойдем в сторону. Что вы предпочитаете?
Бат, курортный городок на реке Эйвон, был, как всегда, переполнен представителями высшего общества, и на Палтни-бридж в это приятное утро толпилось множество людей. Как только его сиятельство оправился от шока, вызванного встречей с Люком, он кашлянул и, судя по всему, понял, что в голосе Люка прозвучала явная угроза.
— У меня нет на это времени, к сожалению. Всего хорошего, милорд.
— Наше дело, — сказал Люк сквозь зубы, отчетливо выговаривая слова, — это дневник лорда Бруэра. Тот, который вы выкрали или купили тайно. Тот, который вы собирались использовать, чтобы шантажировать его вдову.
— Я совершенно не понимаю, о чем вы, лорд Олти.
Фитч пошел дальше.
Люк быстро схватил его за руку.
— Вот как? Дальше на этой улице есть маленькая таверна, но если вы предпочитаете, чтобы мы отправились в какое-то более уединенное место…
— Нет.
Кажется, идея оказаться наедине с Люком не пришлась графу по душе, поскольку лицо его внезапно приняло неприятный зеленоватый оттенок, но он все же попытался изобразить бурную ярость.
— Немного вылить — это прекрасная мысль, раз вы хотите поговорить со мной, Олти. Я не знал, что вы в Бате.
— И я не знал, что вы не в Лондоне, — сказал Люк и улыбнулся, растянув губы в ниточку. — Хотя это к лучшему, потому что, пока добирался до Бата, я решил, что вас вовсе не стоит убивать. Не потому, — его мрачная улыбка стала шире, — что я не получил бы от этого большого удовлетворения, но один человек, которого я очень уважаю, мог бы установить связь между вашим преждевременным уходом и моим теперешним раздражением, и это его огорчило бы. За последнее время ей пришлось пережить много страха, и по большей части, как я считаю, по вашей вине.
— О ч-чем вы говорите? — залопотал Фитч, вырвал свою руку, но сбился с шага.
Мимо шли прохожие; Люк ступал твердо, расправив плечи, не возможно, поэтому люди расступались перед ними, и они прошли по мосту беспрепятственно, хотя кое- кто и бросал любопытные взгляды в их сторону. Вероятно потому, что лорд Фитч выглядел несколько бледным.
