Я не принимала участия в этих развлечениях, зато бесстыдно подслушивала. Крохотный уютный салон прекрасно подходил для задушевных бесед, смеха и бесхитростного кокетства, особенно между Екатериной и Ги. Если мессир Мюсси делал это по приказу герцога Бургундского, то играл свою роль блистательно. Впрочем, Катрин его всячески поощряла, и их дружба переросла в нечто большее, чем поддразнивания и флирт. Однажды они вернулись с прогулки раньше остальных и украдкой обменялись поцелуем на лестнице, не замечая никого вокруг. Я не стала выдавать своего присутствия, однако по пылким объятьям молодых людей поняла, что поцелуй был не первым.
Признаюсь, меня это слегка встревожило. Хотя мне и нравилось, что Катрин наслаждается невинным флиртом, я совершенно не подозревала, что он превратится в нечто более значительное. Строгий уклад жизни во дворце Сен-Поль не оставлял возможностей для тайных поцелуев принцессе, всегда окруженной фрейлинами; вдобавок прежде Катрин находила удовольствие в обществе брата, а не придворных кавалеров. Но теперь Екатерине исполнилось семнадцать. Если бы два года назад она вышла замуж за короля Генриха, то уже познала бы таинства плотской любви и, возможно, даже произвела бы на свет наследника. Неудивительно, что она ответила на естественные желания молодости, но не следует ли мне вмешаться и остеречь принцессу?
Ритуал пробуждения и отхода ко сну Екатерины все еще оставался на моем попечении, и она ясно дала понять «фландрским кобылам», что их присутствие в опочивальне не требуется. Таким образом, у меня была возможность коснуться деликатной темы. Впрочем, я откладывала разговор, думая, что стремительно вспыхнувшее увлечение так же быстро угаснет. Если Ги де Мюсси вошел в доверие принцессы, чтобы шпионить за ней, то вероломный герцог Бургундский наверняка догадывался о возможности возникновения привязанности между молодыми людьми и даже поощрял ее. В этом случае юный красавец имел бы строгий приказ не покушаться на целомудрие принцессы; впрочем, возможности уединиться у них не было. Вероятно, Катрин сама догадается о коварных замыслах и положит конец заигрываниям, поэтому вмешиваться мне не придется. В общем, я снисходительно отнеслась к невинной влюбленности принцессы и не видела в этом ничего плохого.
Однажды, после целого дня веселья и развлечений, мы с Агнессой готовили принцессу ко сну. Екатерина взяла серебряную шкатулку с туалетного столика и достала сложенный пополам лист бумаги.
– Мне преподнесли оду, посвященную моей лебединой шее, – смущенно объяснила она. – Это не «Роман о розе», но написал поэму человек шпаги, а не пера. По-моему, я его приворожила.
Мы с Агнессой переглянулись. Фрейлина взяла листок, исписанный красивым ровным почерком.
– Наверное, он велел секретарю переписать поэму набело, – с лукавой улыбкой заметила Агнесса, пробежав глазами оду. – Здесь нет ни клякс, ни помарок, которыми обычно грешат восторженные любовники.
– Да, страсти здесь маловато, – неохотно признала Катрин. – Он военный и приучен мыслить стратегически. Однако же это не умаляет силы его чувства.
Я закончила расшнуровывать платье принцессы и мельком глянула на послание, состоявшее из выспренних фраз, связанных изящными рифмами.
– Слащавые стихи – еще не повод доверять человеку, особенно бургундцу, – заметила я. – Ваше высочество, прошу вас, ведите себя осмотрительно.
Екатерина приняла мои слова за чрезмерную опеку и обиженно ответила:
– Ох, Метта, ты меня недооцениваешь! Я не доверяю ему ни на грош, да и сам он вряд ли считает меня наивной девчонкой. Ты же знаешь, что о любви принцессы мечтает каждый оруженосец!
– Конечно, ваше высочество, – согласилась я. – Но они не рассчитывают, что их мечта когда-нибудь осуществится.
– Ха! – насмешливо фыркнула Катрин. – Много же ты понимаешь! Придворные кавалеры уверены, что для этого у них хватает и красоты, и остроумия. Ги де Мюсси, по крайней мере, понимает, что наш флирт – всего лишь невинное развлечение…
– Для герцога Бургундского, – проворчала я, унося в гардеробную пышный наряд принцессы.
Екатерина забрала листок у Агнессы, аккуратно сложила его и громко сказала мне:
– Ги говорит, что герцог намерен перевести двор в Бове, когда запасы еды здесь закончатся. Но сначала король поохотится в Вексенском лесу, так что его собак в ближайшее время привезут в Понтуаз. Наверняка вместе с псарями приедет и твой Люк.
– Прекрасная новость, ваше высочество! Алисия будет рада повидаться с братом, – просияла я, выходя из гардеробной.
Катрин вздохнула.
– Как и я – со своим, – грустно заметила она. – Я часто думаю, увидимся ли мы хоть когда-нибудь.
Откровенность Екатерины по поводу ее заигрываний с Ги де Мюсси немного меня успокоила: невинная привязанность не затронула сердца принцессы. Но оказалось, что мою беззаботность разделяют не все.
В отношениях между Екатериной и ее матерью произошел явный сдвиг. Во дворце Сен-Поль королева ни разу не посещала покоев принцессы, ибо хранила непоколебимое убеждение, что королеве Франции пристало давать аудиенции, а не наносить визиты. Однако под властью герцога Бургундского жизнь королевы Изабо переменилась. Ей больше не прислуживали избранные знатные дамы, готовые исполнить любые ее прихоти и капризы, поскольку герцог не одобрял большой свиты, объявив фрейлин мотовками и распутницами. С королевой осталась лишь верная баварская служанка, а всех остальных сменили чопорные фламандские и бургундские дворянки, жены вассалов герцога Бургундского. Королева, раздраженная постоянными веселыми приемами в салоне Екатерины, решила явиться к дочери без предупреждения. Я несла вино и сладости для послеобеденного угощения и едва не столкнулась с Изабо на лестнице.
Королева очень изменилась. Она не обрюзгла, как ее сын Луи, но значительно раздалась в ширину. Светлое шелковое платье с огромной юбкой делало ее похожей на корабль под парусами… точнее, на пиратский галеон, нагруженный сокровищами, поскольку ее голову, руки и грудь усыпали драгоценные украшения. Королевский паж распахнул перед ней дверь. Екатерина находилась в обществе своих фрейлин, и королева Изабо разочарованно скривила губы.
– Ах, я думала, вы принимаете гостей, дочь моя, – проговорила она, тяжело дыша после подъема по лестнице.
Фрейлины немедленно вскочили и опустились на колени, взволнованные неожиданным визитом. Екатерина предложила матери свое кресло с балдахином.
– Мы рады вас видеть, ваше величество. Я думала, вы заняты государственными делами. Нам сказали, что аудиенции сегодня не будет.
