Д'Артан и его спутник встали и почтительно поклонились, когда женщины вошли в гостиную. Незнакомец был одет по моде столетней давности и неуместно выглядел в современно обставленной гостиной. Тонкое кружево пышно обрамляло кисти рук и водопадом низвергалось поверх воротника его сюртука. Пудра посыпалась с его парика, когда он галантно склонился к руке Пруденс.
— Мисс Уолкер, полагаю?
Пруденс зажала нос, чтобы не чихнуть.
— Да.
Виконт бросил на Трицию многозначительный взгляд. Она слегка надула губки, как делала это прежде, и послушно вышла из гостиной. Дробный стук ее каблучков затих прямо за дверью.
Д'Артан прижался губами к руке девушки.
— Вы очаровательны, как всегда.
Спутник виконта плюхнулся в шератонское кресло, тонкие ножки которого угрожающе подогнулись. Д'Артан представил его, но Пруденс была поглощена наблюдением за тем, выдержит ли изящное кресло объемные формы гостя, вместо того, чтобы потрудиться запомнить его имя. Она не расслышала, был ли это лорд Петтивиггл или Перивинкл.
Д'Артан опустился на кушетку, сияя словно медный таз. Лорд со щелчком открыл табакерку и засунул щепотку табака в нос. Виконт тоже взял немного, и Пруденс подумала, что гость может и ей предложить понюшку. Но табакерка исчезла в глубоких карманах его сюртука.
Лорд откинулся на спинку, и кресло под ним жалобно скрипнуло.
— Я здесь от имени Георга III, короля Англии. Голос его гремел, словно он находился при дворе, а не в гостиной, которая вдруг стала тесной, и лично представлял Пруденс августейшей особе.
— Короля? — переспросила девушка. — Какое у короля может быть ко мне дело?
— Петиция, которую составил ваш отец, недавно попала в поле зрения Его Величества.
Девушка не смогла сдержаться, и нервный, неподобающий леди смешок сорвался с ее губ.
— Немного поздновато, вы не находите? Отец в могиле уже почти восемь лет.
Д'Артан наклонился вперед.
— Я уверен, моя дорогая, вам известно, что король некоторое время был нездоров.
«Безумен, как мартовский заяц», — немилосердно подумала Пруденс.
— Мы попытались выяснить место жительства вашего отца, как только король рассмотрел его петицию. — Лорд Петтивиггл-Перивинкл печально покачал головой. — Прискорбное и трагическое известие. Поиски привели нас на вашу лондонскую квартиру, но, как выяснилось, вы уехали. Официальные послания, адресованные в «Липовую аллею», не получили ответа.
— Но я никогда…
Лорд продолжил свой монолог, не замечая ее недоумения, но Пруденс понимала, что та миссия, с которой он прибыл в усадьбу ее тети, была необычайно важна для нее.
— Один из наших агентов побывал здесь несколько месяцев тому назад, но был информирован довольно грубым существом, что вы иммигрировали в Померанию, где позднее скончались. Мой агент вынужден был спешно покинуть пределы поместья, когда этот ужасный малый принялся пускать стрелы в его карету. Когда же наши запросы в Померанию не дали никаких результатов…
Джейми. Пруденс уставилась на свои чинно сложенные на коленях руки, едва сдерживая улыбку. Приступ ностальгии затуманил ей глаза.
— … я решил расследовать дело сам. Король весьма огорчен продолжительностью упущенного времени. Они с премьер-министром приняли чрезвычайные меры, чтобы исправить свои ошибки и упущения в этом печальном деле.
Лорд похлопал по карманам сюртука и вытащил кремовый конверт. Пруденс узнала королевскую печать и откинулась в кресле, приготовившись к длинным и скучным соболезнованиям.
— … Король не сомневается, что ваш отец занимался выдающейся научной деятельностью и принес бы огромную пользу короне, будь он жив.
Пруденс пробормотала согласие. Рокочущий голос лорда заполнил гостиную.
— Итак, с одобрения короля я с большим удовольствием желал бы вручить вам, мисс Пруденс Уолкер, единственной прямой наследнице Ливингстона Уолкера патент дворянства. С этого момента вам присваивается титул первой герцогини Уинтон.
Из-за двери послышался ошеломленный вскрик.
Посланник короля продолжил:
— Виконту, дорогому другу вашей тети, на днях удалось убедить короля, что патент без некоторой денежной компенсации является не более чем обычной бумагой.
Д'Артан наклонился и похлопал по руке ошеломленную известием девушку.
— Я уверен, виконт говорил вам, что он проводит исследования, аналогичные исследованиям вашего батюшки, в своей лаборатории в Эдинбурге. Король надеется, что обмен информацией между вами, касающийся опытов над взрывчатыми веществами, проводимыми мистером Уолкером, принесет пользу всей Англии. За эту услугу короне Георг III решил наградить вас ежегодным пенсионом в десять тысяч фунтов.
Пруденс словно окаменела.
— Должна ли я понимать вас, — спросила она тихо, — что теперь я герцогиня?
Прежде чем гость успел ответить, Д'Артан льстиво произнес:
— Герцогиня с умеренным доходом, моя дорогая. — С величайшим почтением он опустился на одно колено перед Пруденс и взял ее пальцы в свою холодную руку. — Ваша светлость.
Триция не смогла устоять и просунула голову в дверь, когда раздался звук, который вот уже более двух месяцев не слышал никто в «Липовой аллее»: глубокий бархатный смех Пруденс. Девушка откинулась в кресле, прижав руку ко рту. Оба гостя, Д'Артан и лорд Петтивиггл-Перивинкл, испуганно смотрели на нее, словно она сошла с ума, как старик Георг. Но Пруденс уже не могла остановить неистовый приступ смеха, как не могла остановить слез, струящихся по ее лицу.
Любви я розу сорвала
В терзаньях сладкой муки
Но сердца боль лишь обрела
В шипах ее разлуки
Роберт Бернс, 1792 г[13]
Эдинбург, Шотландия, 1792 год
Герцогиня Уинтон стояла у запотевшего окна, наблюдая, как потоки воды сбегали по стеклу. Тонкая струйка пара, извиваясь, поднималась из крошечной рюмки у нее в руке, тепло исходило от мраморного камина, и, тем не менее, она дрожала. Холод пробирал ее откуда-то изнутри. Женщина сделала глоток горячего напитка, не принесшего утешения и долгожданного душевного тепла и покоя.
Уличные фонари отбрасывали туманные ореолы тусклого желтого света на блестевшую от дождя мостовую Шарлотт-Сквер. Запруженные шумной говорливой толпой узкие улочки Старого Эдинбурга были бесконечно далеки от этой элегантной симметрии парков и авеню, нареченной Новым Эдинбургом. Железные ворота и оскалившиеся каменные львы сторожили ровные ряды шикарных домов богатых горожан. В темноте парка свет фонарей, освещавших парадные подъезды соседних особняков, мерцал, словно далекие звезды.
