Мария сидела перед камином в огромном мягком кресле, уютно поджав под себя ноги, когда вернулся Чарльз. Она уже знала, что Генри пропал, возможно, утонул, но не обнаружила желания взглянуть на место происшествия. Вместо этого она занялась своей кузиной: позаботилась, чтобы ей приготовили ванну, затем переодели и уложили в постель в комнате для гостей.
Взглянув на утомленного Чарльза, она испытала угрызения совести. Лицо его осунулось, морщинки у глаз и около рта обозначились резче. Видимо, его поездка во Францию по ее просьбе тяжело ему далась.
Чарльз подложил в камин дров и протянул руки к огню.
— Мне сказали, что я застану вас здесь.
— Это кабинет моего отца. Мне нравится бывать здесь, это было его любимое место, он много времени проводил вон за этим столом, отдыхал в этом кресле. — Она спустила ноги, машинально потирая еще болевшее горло. — Вы нашли Генри?
Он покачал головой:
— Сейчас слишком темно, чтобы продолжать поиски. Завтра рано утром снова приступим, но, честно говоря, надежды мало. Как вы себя чувствуете, Мария? Боль в горле дает о себе знать?
— Немножко. Могло быть и хуже.
— Слава богу, что я не опоздал! А как Констанс?
— Уже спит. Она очень устала. На ее долю выпали серьезные испытания, но здоровье у нее крепкое, и, думаю, через некоторое время она полностью оправится. Но как вы, Чарльз? Как прошло ваше путешествие?
— Пришлось поволноваться, потому что я не мог найти Жака, но потом мне все-таки удалось нанять рыбацкую лодку, которая за небольшую сумму переправила нас через Канал.
— Я так рада, что вы вернулись. Я очень за вас беспокоилась.
Он повернул голову, чтобы взглянуть на нее.
— Приятно слышать, что вы беспокоились не только за Констанс.
— Я велела экономке приготовить для вас комнату, Чарльз. Надеюсь, вы не возражаете?
— С какой стати? Куда приятнее провести ночь в вашем уютном доме, чем в деревенской гостинице. — Он задумчиво смотрел на пляшущее пламя, заложив руки за спину. — Мария, почему вы не сказали мне, что были в парке в то утро, когда я дрался на дуэли?
Мария поразилась его вопросу. Когда он повернулся к ней лицом, она заметила, что выражение его изменилось, и взволнованно следила, как он скрестил руки на груди и внимательно смотрел на нее, ожидая ответа.
— Так что же, Мария?
— А как вы об этом узнали?
— Потому что после этой дуэли кое-что в вашем поведении было мне непонятно. Когда я в то утро вернулся домой, помню, я видел, как грум чистил лошадь. В ту минуту я не обратил на это внимания, но потом задумался, кто мог выехать в такой ранний час. Понятно, я сам и матушка исключались. Оставались только вы. И грум, который вас сопровождал, подтвердил мои предположения.
— Понимаю. Что я могу сказать?
— Значит, вы были там в то утро и видели нашу дуэль?
— Да.
— Когда вы намерены объяснить мне, Мария, почему вы отказали мне?
— Я… я отказала вам из-за… из-за того, что увидела в то утро. Я не выйду за мужчину, у которого есть любовница, — ответила она и сама удивилась тому, как легко стало у нее на душе. — Хотя я вас понимаю, эта женщина… она очень красивая.
— Должен с вами согласиться, она очень красивая, можно даже сказать, исключительная красавица.
Мария почувствовала резкую боль в сердце.
— Когда я буду выходить замуж, я буду свято соблюдать данные во время венчания клятвы и того же ожидаю от мужа. Я не сумею относиться к нему снисходительно, если он будет иметь связь с другой женщиной.
— И вы твердо уверены в том, что у меня есть любовница?
Мария не готова была простить его, особенно теперь, когда снова представила себе, как нежно он обнимал соперницу.
— Да, и для этого есть серьезное основание. Ваша мама о ней знает?
— Нет, так же как и вы.
Мария вскочила на ноги и с горечью воскликнула:
— Я знаю то, что видела. А я видела, как она упала к вам в объятия после дуэли, а до этого я видела вас вместе в Вестминстере, когда вы нежно прощались друг с другом. До того, как вы пришли ко мне с этим предложением.
— Это верно.
— Вы… вы это признаете?
Он небрежно пожал плечами.
— Как я могу отрицать, когда вы сами все видели? Единственное, чего вы не знаете, это то, что леди, которую вы так горячо обвиняете в том, что она — моя любовница, на самом деле — моя младшая сестра Джорджина. Ее муж Майкл был моим секундантом.
— Ваша сестра?! — Мария смотрела на него, чувствуя себя невероятно глупой.
— Да, Мария, моя сестра. — Его глаза весело сверкнули, он явно наслаждался моментом. — Джорджина у нас особа очень упрямая и своевольная. Она узнала о дуэли, и Майкл не смог удержать ее дома. А в тот день, когда вы видели нас в Вестминстере, она слушала выступление в парламенте своего мужа — он представляет там графство, в котором они живут.
— О! — Марии стало невероятно стыдно.
— Так что вы теперь скажете?
Чарльз ждал, не пытаясь подойти к ней и облегчить ее положение. Она молчала, чувствуя огромное облегчение и вместе с тем подавленность. Какой глупой она была! Она хотела сказать ему об этом, но слова застревали в горле. Поэтому она просто смотрела в его лицо, которое так любила.
— Что ж, вы хотите мне что-то сказать? Она с болью призналась:
— Я прошу прощения. Я была невероятно глупой. Пожалуйста, скажите, что вы меня прощаете. Я не вынесу, если вы меня не простите. — Расстроенная до глубины души, она отвернулась, едва смея дышать. Стараясь найти слова, которые могли бы исправить ситуацию, она вдруг повернулась и неожиданно для себя выпалила: — Если вы сумеете простить меня, Чарльз, я выйду за вас замуж. С радостью!
Чарльз ласково засмеялся и привлек ее к себе за руки. Затем приподнял ее лицо, чтобы заглянуть ей в глаза.
— Не могу поверить, что вы считали меня способным сделать вам предложение, продолжая связь со своей любовницей. Господи, Мария Монктон, неужели вы так плохо меня знаете? Вы невероятно упрямая женщина, и я уверен, что с вами у меня будут одни трудности, но, похоже, я люблю вас, Мария, и знаю, что вы тоже меня любите.
— Ничего такого вы не знаете! — негодующе воскликнула она.
Он довольно усмехнулся:
— Теперь понимаете, что я имел в виду? Вы упрямы до кончиков ногтей. Но беда в том, что я хочу вас. Я всегда вас хотел, и знаю, что вы меня тоже хотите.
— Я?!
— Именно вы. Вы давали мне понять это каждый раз, когда я обнимал вас. Поэтому я никак не мог догадаться, почему вы так решительно отвергли мое предложение.
Наклонив голову, он приник к ее губам в долгом, нежном и чувственном поцелуе. Она ответила, и он с силой прижал ее к себе, настойчиво впившись в ее губы, властно поглаживая по спине и бедрам. Прервав поцелуй, он судорожно вздохнул. У нее горели щеки, взгляд зеленых глаз был пристальным, испытующим.
