На всякий случай Крессида тронула крышку второго ящичка, и, к ее удивлению, она открылась. Либо там не было ничего важного, либо мастер Стэндиш так неожиданно был вызван, чтобы сопровождать графа, что забыл замкнуть ящик. Стараясь не ворошить без толку бумаги, чтобы не выдать, что здесь что-то искали, она осторожно приподнимала один документ за другим. И вдруг с радостью обнаружила четыре маленьких листка пергамента, которыми предъявителю — место для имени было оставлено — давалось разрешение на выезд из королевства.
Крессида схватила один бланк, быстро положила остальные в ящик и закрыла его. С сильно бьющимся сердцем она выпрямилась, прислушиваясь, не возвращается ли мастер Ролингс. Ключа он ей не оставил, значит, без сомнения, скоро придет.
И тут она вдруг поняла: он непременно доложит своему господину о том, что она побывала в его кабинете; ее брови сошлись над переносицей. Необходимо придумать какое-то объяснение. Ладно, она обдумает это позже, а теперь надо поскорей отдать документ отцу.
Внезапно из коридора послышались голоса, и Крессида застыла на месте. Ошибиться она не могла — то был властный голос ее мужа. Отчего он так неожиданно вернулся из Тауэра? Она стояла растерянная, слушая, как оправдывается мастер Ролингс.
— Я просто шел проверить, не покинула ли миледи графиня ваш кабинет. Да, конечно, ваше распоряжение запирать кабинет на ключ, когда вы или мастер Стэндиш в отсутствии, мне прекрасно известно.
Дверь резко распахнулась; на пороге стоял Мартин и через всю комнату смотрел на нее. Она взглянула на обеспокоенное лицо стоявшего позади него управляющего и постаралась ободряюще ему улыбнуться.
— Все в порядке, мастер Ролингс. Прежде чем покинуть кабинет, я послала бы за вами пажа, чтобы вы опять заперли дверь.
— Можешь идти, — коротко бросил Мартин управляющему.
Плотно закрыв дверь, как бы заперев тем их обоих в кабинете, чтобы укрыть себя и ее от любопытных глаз, он подошел к Крессиде. С пересохшим вдруг горлом она ждала, когда он потребует от нее объяснений. Наконец он заговорил, холодно и без каких-либо вежливых предисловий:
— Полагаю, ты отдашь мне то, что вынула из ящика.
Она молчала, умоляюще глядя на него и положив руку позади себя на крышку ящика, словно опираясь на него, чтобы удержаться на ногах.
— Ну же, Крессида, повинуйся мне. Я ведь знаю: вся эта чепуха, будто ты хотела ознакомиться с отчетом из поместья, — просто обман. Вероятно, ты явилась сюда, чтобы почитать мою личную переписку, и не из любопытства, а по гораздо более опасной причине. Дай мне то, что ты взяла или переписала… немедленно!
Чуть заметно вздрогнув, она вынула клочок пергамента из-за скромного выреза платья и молча отдала ему в руки.
Он бросил на пергамент внимательный взгляд и подписал его.
— Полагаю, ты не собираешься говорить мне, для кого это предназначено, однако я догадываюсь. Для Проссера.
Она побелела как полотно; когда она подняла на него взгляд, ее глаза сияли, как примятые дождем бархатные фиалки. Но не было ни слез, ни истерических рыданий, как он ожидал.
— Ну? — произнес он, едва сдерживаясь. — Я достаточно корректен?
— Да, — ответила она чуть слышно.
— Вам известно, что этот человек — изменник?
— Да, — повторила она.
— Ваши прежние заявления о том, что вас связывает всего лишь дружба, выглядят весьма неубедительно, моя дорогая. Уверен, что вы не желаете сообщить мне, где скрывается этот господин или, может быть, каким образом вы получили от него весть.
Она молча опустила голову.
Он опять вздохнул и сделал к ней еще шаг. Она отшатнулась, и его темные брови оскорблено приподнялись.
— Вы полагаете, я собираюсь выбить из вас правду?
— Я не знаю, — сказала она безжизненным голосом, — но вы имели бы на то право. Пожалуйста, не требуйте от меня выдачи Проссера. — Она запнулась. — Пожалуйста, Мартин, умоляю вас. У меня есть на то причины, и вовсе не те, о которых вы думаете. Говорю вам еще раз: между Хауэллом Проссером и мной нет ничего, что могло бы угрожать нашему браку.
Он еще раз вздохнул, потом отошел к окну и, стоя спиной к ней, стал смотреть в сад.
Она тихо проговорила:
— Ради меня, милорд, вы позволите Хауэллу уехать? Если нет, в опасности могут оказаться другие… те, кого я люблю. Меня заверили: этот человек больше не сможет вредить делу короля. Клянусь, я не стала бы помогать ему, если бы не верила этому.
Он обернулся, пожав плечами, затем, подойдя к столу с другой стороны, бросил ей через стол разрешение на выезд.
— А теперь предлагаю вам как можно скорее передать это вашему… связному… пока я не передумал.
Она направилась к двери, у порога обернулась, желая что-то сказать ему, но он опять стоял к ней спиной.
Крессида проглотила слезы и вышла.
Когда она вернулась в зимнюю гостиную, отец с тревогой поднял на нее глаза. Она молча вручила ему лицензию. Он напряженно смотрел на ее измученное бледное лицо.
— Это оказалось трудно? Тебя не застали там?..
Бессмысленно было еще больше волновать его. Лорд Мартин сдался на ее жаркие мольбы так неожиданно… У нее перехватило дыхание при мысли, что за отцом могут проследить, когда он поедет обратно, и последовать за ним. Это был риск, но на него придется пойти.
Отчего-то ей верилось, что Мартин понял, чего она страшится, и позволит ее «связному» уехать беспрепятственно. Ей стало еще страшнее, когда она подумала, что он прекрасно знает, кто этот «связной». Если бы он хотел арестовать ее отца, то, конечно, уже сделал бы это. Она помолится Пресвятой Деве о спасении своей семьи…
— Нет, нет, все в порядке, — ответила она поспешно. — Но, я думаю, теперь вам следует незамедлительно уехать из Лондона. Так будет безопаснее… для всех нас.
С медвежьей силой он сдавил ее в объятиях.
— Не думай, будто я не понимаю, что ты для нас сделала, и чего это тебе стоило. Ты быстро взрослеешь, дочка, слишком быстро… Знай, я очень люблю тебя. Больше я тебя никогда не подвергну опасности. Обещаю.
Она заставила себя улыбнуться.
— С Богом, отец! Поцелуйте за меня маму. Я буду молиться о том, чтобы скоро повидаться с вами.
У дверей он остановился.
— Хочешь передать через меня что-нибудь Хауэллу?
На ее щеках вспыхнули яркие гневные пятна при воспоминании о том, как низко он использовал ее во время последнего их разговора на набережной Вестминстера.
— Нет, — сказала она сдавленным, напряженным голосом. — Скажи только, что я желаю ему как можно скорее выбраться из Англии.
Сэр Дэниел чуть-чуть склонил голову, словно угадал скрытое послание по ее презрительной интонации, и вышел; Крессида слышала, как он, подозвав пажа, наказывает передать в конюшни, чтобы оседлали его лошадь.
