От усталости и счастья Шилес пребывала как в тумане, когда их компания, наконец, достигла побережья. Они отыскали какого-то дальнего родственника Алекса, который согласился перевезти их на тот берег пролива Слит на своей лодке. Несмотря на холодный и влажный ветер на море, Шилес задремала в объятиях Йена под мерные удары волн в борта лодки.
Неожиданно Шилес очнулась, почувствовав, как напрягся Йен. Открыв глаза, она увидела окутанную облаками громаду замка Нок, возвышавшуюся над береговой линией с северной стороны.
— Надеюсь, теперь ты поняла, что нужна мне. И не важно, есть у тебя замок или нет, — сказал Йен.
Шилес постаралась забыть о сомнениях, так и оставшихся занозой в сердце, и кивнула головой.
— Но мы должны забрать его назад, — решительно заявил он.
Шилес сжала его руку. Даже если Йен будет рядом, сможет ли она жить в месте, с которым связано столько горя? Получится ли забыть о страданиях матери или о враждебности отчима? Удастся ли им с Йеном быть счастливыми в замке, в котором плачет привидение?
Шилес понимала важность замка и ее прав на него для лана. Но от одного его вида ей становилось плохо. И еще от того, что сейчас там сидели Мердок и Ангус.
— Они ведь не увидят нас оттуда? — спросила она, понимая, как глупо звучит вопрос.
— Они могут увидеть лодку. Но тут постоянно плавают лодки, — сказал Йен. — Им ведь неизвестно, кто в ней.
Йен, не отрываясь, смотрел на замок, пока тот не остался позади.
— Я не позволю человеку, который обижал тебя, отобрать твой дом.
Только вот замок Нок никогда не являлся ее настоящим домом.
Когда Йен распахнул дверь родного дома, их встретили радостными криками и восклицаниями.
— Слава Богу, все живы и здоровы, и ты привез ее назад.
Мать обняла Йена, потом всех мужчин по очереди, а отец распахнул объятия Шилес.
— Он теперь хорошо с тобой обращается, мой тупоголовый сын? — спросил отец, обнимая ее за плечи. — Иногда мужика стоит как следует напугать, чтобы прочистить ему мозги.
— Тогда у меня с головой все в порядке, потому что она напугала меня до смерти, — засмеялся Йен.
— Ах, как хорошо снова оказаться дома!
Последние новости они узнали за ужином. Несмотря на то что никто никому не говорил об их отъезде, как это часто бывает на Скае, все узнали об этом через день-два.
— Приспешники Хью стали распространять слухи, что Коннор подался куда-то за хорошей жизнью, — рассказывал отец. — Сестра Дункана рассказала, что Хью пообещал всем золотые горы, лишь бы его поддержали. Кажется, это подействовало, к сожалению.
Ничего хорошего это не сулило. С самого начала было понятно, что Коннор должен забрать власть у своего дяди, и все рассчитывали, что захват замка Нок привлечет всех на его сторону. Люди любят победителей. Но сейчас момент для сбора людей и организации нападения был упущен.
— До Самайна осталось два дня. — Подбадривая, Алекс хлопнул Коннора по спине. — Нужно шевелиться быстрее. Пусть люди знают, что ты здесь и готов занять место вождя.
Времени оставалось в обрез. Однако его вполне хватало, чтобы доказать сородичам, что Коннор — человек, достойный их выбора, а Хью — нет.
Ужин прошел за обсуждением стратегии предстоящего схода. Но когда с едой была покончено, друзья отложили в сторону заботы о будущем и решили отпраздновать возвращение домой и начало совместной жизни Йена и Шилес.
Дункан достал свою дудочку, а остальные принялись распевать хорошо всем известные старинные песни. Шилес пела и хлопала в ладоши вместе с другими. Ее оживление передалось Йену, и, глядя на нее, у него стало тепло на сердце.
Откинувшись на спинку стула, он разглядывал сидевших за столом. Йен увидел, как отец подмигнул матери, и понял, что родители радуются за них с Шилес. Даже у Нилла изменилось отношение к ним. Несмотря на то что брат держался настороже, когда они уезжали из Стерлинга, теперь, видя, как счастлива Шилес, он смягчился.
Йен почувствовал мир в душе здесь, дома, с Шилес, с друзьями и родными. Он не мог припомнить, когда еще ему было так хорошо.
— Ну, все, нам пора откланяться, — объявил Коннор, поднимаясь из-за стола. — Завтра спозаранок, еще до того как наши голубки проснутся, мы с Дунканом и Алексом уедем. До Самайна нужно поговорить как можно с большим количеством людей.
— Надо будет увидеться перед сходом, — сказал Йен.
— Шилес, девочка, — пробубнил Дункан. — Надень для схода то новое платье, о котором ты говорила.
Йен чуть не упал со стула. Добряк Дункан изо всех сил старался сделать Шилес полноправным членом их мужской компании.
— Должно быть, у меня с головой было что-то не в порядке от усталости, если я заговорила с тобой о нарядах. — Шилес слегка покраснела. — Я не думала, что ты воспримешь мою болтовню всерьез.
— Я ведь не треплю языком все время, как некоторые. — Дункан выразительно посмотрел на Алекса. — Но внимательно слушаю. Поэтому уяснил, что оно зеленого цвета, под цвет твоих глаз. Так вроде?
Йен переглянулся с Алексом и Коннором, которые были удивлены речами Дункана не меньше его.
— Да, оно зеленое. — Шилес широко улыбнулась. — А ты сыграешь нам на сходе?
— Ах, этой малышкой я пользуюсь в походах. — Дункан похлопал себя по груди, где под рубашкой на шнурке висела дудочка. — Если Коннор станет вождем, я сыграю на волынке, а может, и на губной гармошке. Сестра бережет их для меня.
Мужчины поднялись, чтобы отправиться на ночевку в старый дом.
Шилес поднялась на цыпочки и поцеловала Дункана в щеку.
— Увидимся на сходе.
— Будь осторожнее, девочка, — предупредил ее Дункан. — Мне совсем не хочется, чтобы Йен воткнул мне кинжал в спину.
— А я рискну, — сказал Алекс и широко распахнул ей объятия. — Помнишь, в лодке ты дала мне обещание, что поцелуешь меня.
— Какое еще обещание? — начал Йен, но Алекс подхватил Шилес на руки и поцеловал прямо в губы.
Не успел Йен отобрать жену у Алекса, как заговорил Коннор:
— Так как мы уедем затемно, я лучше поцелую Шилес сейчас.
Понятливый Коннор чмокнул ее в щечку.
— Я сыт по горло вашими ухаживаниями за моей женой.
Йен обнял ее за талию и привлек к себе.
— А я? Теперь моя очередь, — выступил вперед Нилл.
— Ты проводил с моей женой ночи напролет и остался жив только из жалости. — Йен поднял руку, останавливая его. — Радуйся этому.
После того как мужчины ушли, а родители устроились у очага поговорить, Шилес отвела Йена в сторону.
— Я хочу рассказать Гордону про нас, — сказала она. — Будет неправильно, если он услышит об этом от кого-нибудь другого.
