– Где-то он сейчас?
– Несколько минут назад проезжал под нашим окошком и вид имел исключительно бравый. Он еще помахал тебе платочком. Разве ты не заметила?
В тот вечер они отужинали в обществе Оливера Карра. Молодой человек настаивал, чтобы они оставались в его комнате, сколько пожелают. Он был удручен исходом битвы.
– Наши парни дрогнули и побежали, – повторял молодой человек, сокрушенно качая головой.
– А что могли сделать зеленые юнцы против испытанных бойцов? – резонно заметил Рэйл. – Да они до сегодняшнего дня и мушкета в руках не держали!
На это Карру было нечего возразить.
– Неужели губернатор предпримет новую попытку? – с любопытством спросила Лорейн.
– Вряд ли, – вздохнул Карр. – Он крайне недоволен своим войском. Поговаривают, что Беркли собирается вернуться на восточный берег. Если это так, мне стыдно за него. – Он достал из кармана платок. – Возвращаю ваш подарок. Я не сумел оправдать оказанное мне доверие.
– Вы не должны себя винить! – запальчиво воскликнула Лорейн. – Что вы могли сделать в одиночку, когда все вокруг трусливо сбежали с поля брани?
И она сунула платочек в руку Карра.
Решение губернатора не заставило себя ждать. Он объявил, что возвращается в Аккомак, и пригласил всех жителей города присоединиться к нему. На сборы отводилось пять дней.
Весь город готовился к отъезду. Лорейн с опаской ждала того дня, когда они с Рэйлом останутся одни во всем Джеймстауне, да еще на расстоянии ружейного выстрела от мятежников.
И все же эти пять дней стали счастливейшими в ее жизни. В светлое время суток они с Рэйлом бродили по улицам, вечерами ужинали в обществе жителей города, ряды которых редели с каждым днем, а ночи – восхитительные, сладостные ночи! – проводили в крошечной каморке на чердаке, которую великодушно уступил им Оливер Карр.
Рай, да и только! Но Лорейн знала, что долго такое блаженство не продлится.
Пять дней пролетели, как один. К этому времени в городе осталось лишь несколько человек, но даже они, в том числе хозяин гостиницы, назавтра намеревались отплыть по реке Джеймс в направлении Чесапикского залива. Войска Бэкона не собирались чинить препятствий этой эвакуации, предпочитая мирный исход неизбежному кровопролитию.
Эта мысль пришла Лорейн в голову, когда они с Рэйлом возвращались в гостиницу. Наверное, им тоже придется завтра покинуть город, иначе их сочтут пособниками восставших. И хотя Рэйл ни словом об этом не обмолвился, она была уверена, что завтра «Красотка» войдет в бухту и примет их на борт.
По пути влюбленные с удовольствием угощались сыром и хлебом, купленными заранее, – в эти дни ни одна таверна не работала. Даже гостиница, в которой они жили, опустела.
– Это не надолго, – предположил Рэйл. – Уже завтра Джеймстаун наводнят люди Бэкона.
Их каморка приобрела тот же нежилой вид, что и остальные помещения: исчезли стулья, столик, даже кровать. Оставался лишь тощий матрасик, брошенный хозяином ввиду явной непригодности. Однако Лорейн была рада даже этому.
– Слава Богу, хоть есть на чем спать! – вздохнула она.
– Именно этим мы и займемся, – отозвался Рэйл.
Они снова очутились в пустом городе, только на этот раз не там, где некогда обитал древний дикий народ, а в столице колониальной Виргинии. Заливаемые мягким светом луны, они предались любви, невзирая на то, что их ложем был старый тощий матрас. В сплетении объятий, в сладости поцелуев обоим казалось, что этот земной рай продлится вечно…
Когда Лорейн открыла глаза, ей показалось, что она спала не более минуты. Однако в комнате уже царил предрассветный полумрак, а Рэйл, одетый, стоял у окна.
– Неужели ты уже выходил на улицу? – недоверчиво спросила она.
Он повернулся к ней, улыбаясь.
– Только для того, чтобы проверить, что делают мятежники. Все тихо. Они по-прежнему сидят за баррикадой. Как видно, Бэкон твердо решил отпустить население Джеймстауна с миром. – Рэйл протянул Лорейн кошелек.
– С хозяином я договорился – он отвезет тебя в Аккомак и передаст на попечение жены, пока я за тобой не приеду.
– А ты? – удивилась она.
– Поднимусь вверх по реке. Там у меня назначена встреча с одним местным жителем.
Серо-голубые глаза Лорейн сердито блеснули. Рэйл лжет! И все-таки она заставит его признаться, что он едет в верховья исключительно ради Лори-Энн…
– Ты мог бы взять меня с собой, – упрямо сказала Лорейн.
Он помрачнел.
– Этого я не сделаю. Основные силы индейцев разбиты, но вокруг еще бродят отдельные группы, которые не погнушаются снять скальп с белой женщины.
– Тогда иди! Чего же ты медлишь?
Рэйл замешкался, словно собирался что-то сказать, но, так ничего и не придумав, ушел.
Чтобы утешиться, Лорейн отправилась на берег. В гавани стояло всего три корабля, один из них готовился к отплытию. К ней подбежал хозяин гостиницы и принялся объяснять, что на этом судне они смогут пересечь Чесапикский залив и попасть в Аккомак.
– А там уж моя женушка о вас позаботится!
Лорейн кивнула, чувствуя себя глубоко несчастной. И вдруг ее осенило: она хочет остаться и останется! Что бы такое придумать, чтобы от него отвязаться? Решение пришло мгновенно.
– Ох, извините! Я оставила в гостинице золотой медальон. Такая растяпа! Сунула под матрас и забыла… Я мигом за ним сбегаю.
Хозяин нахмурился.
– Ну ладно, бегите, только не мешкайте. Этот корабль – предпоследний. Если вы пропустите следующий, то вообще не сумеете выбраться из города!
– Не беспокойтесь, не пропущу, – заверила Лорейн, радуясь, что ее уловка удалась.
Подобрав юбку, она припустилась в гостиницу. В такой суматохе никто не заметит, села она на корабль или нет. Ее хватятся только в Аккомаке, когда будет уже поздно!
На следующий день войско Бэкона оккупировало город.
Стоя у окна своей каморки, Лорейн с трепетом наблюдала, как мятежники движутся по улицам Джеймстауна. Большинство их составляли жители западных предгорий. Облик этих людей был под стать их земле: простые обветренные лица, ноги, обутые в мокасины, кожаные патронташи, перекинутые через плечо, и ружья, которые они несли с такой легкостью, что каждому становилось ясно – стрелять они умеют.
Таково было закаленное в боях войско Бэкона, вернувшееся в столицу, чтобы захватить ее штурмом, хотя по численности оно намного уступало врагу. Пораженная силой духа сторонников Бэкона, Лорейн от восхищения захлопала в ладоши, когда мимо ее окошка проезжали доблестные герои.
Во главе колонны верхом на сером коне торжественно двигался Уильям Драммонд. Выходец из богатой шотландской семьи, он был первым губернатором Каролины, а потом примкнул к войску Бэкона. Рядом с ним ехал состоятельный вдовец Ричард Лоуренс, роскошный костюм и надменные замашки которого выдавали в нем блестящего выпускника Оксфорда. Губернатор Беркли называл его «хитроумным Лоуренсом», намекая на то, что именно он направляет действия Бэкона. Драммонд и Лоуренс в качестве ближайших помощников своего патрона играли не последнюю роль в восстании. Каждый имел красивый дом в Джеймстауне, но покинул его, когда войска Беркли заняли город. Исход битвы помог обоим вернуться в свой дом.
