— Понятнее не бывает. Я должна ждать наверху, в комнате, которую вы мне предоставили, и не спускаться без вашей команды. Я же здесь, чтобы согревать вашу постель, ничего больше.
Его глаза невозможно потемнели.
— Ты говоришь так, словно я жалкий подлец. Кокетка! Разве ты не флиртовала со мной на балу на Хеллоуин, а затем просто исчезла? Разве ты не соблазняла меня каждым своим словом и манящим взглядом? Разве то же самое не случилось на центральной улице и в твоем доме? Я же не бегаю за сопротивляющейся девственницей. И перестань смотреть на меня так, словно мои слова ранят тебя до глубины души!
— Я попытаюсь смотреть на вас лишь с сияющей улыбкой и манящим взглядом, — удалось сказать ей.
О чем он говорил? Она понятия не имела о том, как флиртовать или смотреть на кого-то манящим взглядом. Она никогда не соблазняла его!
— У меня и так отвратительное настроение, не насмехайся надо мной.
— Я не насмехаюсь над вами, милорд. Я бы никогда не сделала этого. Я слишком сильно вами восхищена.
Тайрел с удивлением посмотрел на нее. Лизи быстро закрыла глаза, опасаясь его реакции на ее следующие слова.
— Я не могу это сделать, милорд, — чуть слышно произнесла она.
Он наклонился к ней, очень близко.
— Не думаю, что расслышал вас, мадемуазель, — натянуто произнес он.
Она задрожала.
— Это неправильно, — прошептала она.
Он возвышался над ней в полный рост.
Лизи осмелилась взглянуть на него и увидела, что он смотрит на нее недоверчиво.
— Извините, я не могу стать вашей любовницей, — сказала она.
Он улыбнулся без тени веселья и наклонился ближе. Она чувствовала его дыхание на своих щеках, когда он говорил.
— Ох-хо, — очень мягко произнес он. — Я знаю эту игру. И мне все равно. Мы договорились. Ты будешь моей любовницей.
— Не могу, — умоляюще произнесла Лизи.
Она хотела сказать ему, что чувствует, — что очень любит его и всегда любила, но сомневалась, что он поверит ей. Она боялась, что Тайрел станет презирать ее чувства. Или даже станет насмехаться над ними — и над ней.
— Возможно, — проговорил он, — нет худа без добра. В конце концов, никто из моей семьи не хочет, чтобы ты оставалась здесь.
Лизи захлестнул ужас. Ее и Нэда разлучат. Но выбора не было.
— Мы уедем сегодня же, — начала она.
— Мой сын останется здесь. Если вы предпочитаете уехать, мисс Фицджеральд, то уедете одна.
Лизи вскрикнула. Он признает Нэда своим сыном и угрожает оставить его здесь, чтобы заставить ее лечь в его постель?
Он притянул ее к себе; его глаза потемнели.
— Вы можете уехать одна, мисс Фицджеральд, или можете остаться здесь, с моим сыном, в качестве моей любовницы.
Лизи была потрясена.
— Я думала, вы добрый человек! Как вы можете быть таким холодным и жестоким? — воскликнула она. — Вы отнимете у меня Нэда?
— Твои игры делают меня таким! — воскликнул он. — Мне не нравится, мисс Фицджеральд, когда меня по вашему капризу дурачат. У нас был приятный полдень, и после этого ты решаешь уехать? Пока ты не решишь оставить здесь своего незаконнорожденного ребенка, ты никуда не поедешь.
Лизи не могла в это поверить. Это был не тот человек, которого она знала всю свою жизнь! Она прокляла себя за то, что была так глупа. Мужчина, которого она знала и любила, был ее выдумкой. Он спас ей жизнь, когда она была ребенком, — и она сделала из него принца. Она не знает настоящего Тайрела де Уоренна — и никогда не знала.
Он разразился проклятиями:
— Ты самая непонятная мне женщина! Ты выглядишь, словно тебе больно, как будто я и правда причиняю тебе боль, когда на самом деле я — мишень твоих игр!
Лизи удалось заговорить.
— Мне не больно, милорд, — солгала она. — Очень хорошо, вы выиграли. Вы выиграли. Ваши воля и интеллект намного сильнее моих. Когда мне быть готовой для вас? О, подождите! Вы же хотите навестить меня сегодня ночью — вы уже сказали. Я буду в той кровати, набрызганная духами, раздетая, нетерпеливая и сгорающая от желания. Полагаю, вы сначала выпьете по бокалу шерри со своей невестой или даже поцелуете ее на ночь перед тем, как присоединиться ко мне в постели?
Он поднял руку, и Лизи замолчала. Их взгляды встретились.
— Ты непонятная женщина, — сказал он, и Лизи удивилась, как спокойно он сейчас говорит. — У девяти из десяти мужчин есть любовницы.
— Но я никогда не была любовницей до этого.
Он моргнул.
— Лишь возлюбленной. Это другое, — ответила она.
— Да, полагаю, что так. Но я не хочу продолжать ссориться с тобой, Элизабет. И, по правде говоря, ты не можешь выиграть, поскольку я готов пойти на все, чтобы заполучить тебя.
Они не отводили друг от друга взгляд, и Лизи пребывала в полуобморочном состоянии от желания.
— Почему? — прошептала она.
Тайрел медленно расплылся в улыбке, и она подумала, что он собирается говорить. Вместо этого он обхватил ее лицо руками. Его улыбка исчезла, он посмотрел ей прямо в глаза.
— Я не знаю.
Лизи чувствовала, что его поцелуй неизбежен. Он наклонился, прикоснувшись к ее губам своими.
Это был легкий поцелуй, который никак не сочетался с их серьезной ссорой. Его губы касались ее, медленно, снова и снова, пока Лизи не забыла его жестокость и шантаж, пока она не задрожала. Тайрел наконец резко притянул ее к себе и страстно поцеловал.
Все ее тело было в огне, жажде и отчаянии. Он целовал страстно, и ее язык касался его языка. Все мысли исчезли, было только безумное чувство. Лизи целовала его в ответ, снова и снова, и теперь ее руки скользнули под его фрак, его жилет, рубашку, к его груди.
Она почувствовала, как бьется его сердце, мужественное и сильное.
Внезапно он оторвал рот от ее губ, наклонился к ней. Его глаза ярко блестели, Лизи с трудом поняла, что он прервал поцелуй. Она ждала, когда он поцелует ее снова, прикоснется к ее груди и волосам, ее лицу, возьмет ее на руки, и отнесет наверх, и сорвет с нее одежду. И закончит то, что начал. Внезапно она расслышала смех и чей-то разговор и вспомнила, что бал в самом разгаре.
— Не думай дразнить меня снова, — резко сказал он. Его взгляд скользнул по ее лицу, задержавшись на губах. — Думаю, мы решили вопрос наших отношений.
Лизи вновь с ужасом вспомнила их ссору и его угрозу забрать Нэда. Она задрожала, ее сердце продолжало бешено биться в груди. Тайрел не собирался принимать отрицательный ответ, и в тот момент она не хотела спорить с ним.
Он ясно почувствовал ее подчинение. Его выражение смягчилось.
— Я не хочу ссориться с тобой, Элизабет. Я не хочу угрожать тебе. Пожалуйста, брось эти игры. Я знаю, что доставлю тебе удовольствие. И я никогда не обманываю. Я хорошо позабочусь о тебе и твоем сыне.
