Алек уперся кулаками себе в бока.
— Рассказала?
— Я умею быть очень внимательным слушателем.
— Когда пытаешься затащить женщину в постель.
— Но не на этот раз. Конечно, если она тебе не нужна… Тогда это другой разговор.
— Нужна.
Раш вопросительно приподнял брови.
— Тогда тебе надо попробовать ей рассказать, потому что она не уверена в твоих чувствах к ней.
Алек отвернулся и зашагал по комнате, упрямо стиснув челюсти. Он и сам знает, что чувствует Бекки. При чем здесь Раш?
— Да что с тобой? — продолжал настойчивые расспросы гость. — Господи, ты помолвлен, скоро женишься! Как мог ты скрывать такое от нас, своих друзей? По крайней мере мы были друзьями. Я видел, ты что-то задумал. Но… Проклятие! Не невесту же!
— Я не мог вам рассказать.
— Почему?
— Потому что Бекки в опасности, — выкрикнул он, устав нести это бремя в одиночку. — Рашфорд, кое-кто пытается убить эту девушку. Она об этом рассказывала?
— Нет, — отвечал Раш, удивленно мотая головой.
— Положение очень серьезное. Я прятал ее здесь, в нашем доме, чтобы она была в безопасности. Кстати, именно поэтому она оказалась в ту ночь на ступенях дома Дрэкса, — объяснил Алек. — Она никакая не шлюха, просто она бежала, попала в бурю. Ей некуда было пойти.
Раш сделал шаг к Алеку и злобным тоном спросил:
— Кто мог причинить зло такому ангельскому созданию? Алек покачал головой.
— Я не говорил вам и сейчас еще не знаю, можно ли говорить, потому что не могу рисковать. Вдруг кто-нибудь из вас проявит неосторожность… Ведь от этого зависит ее жизнь.
— Так вот почему ты так странно себя вел.
Алек пожал плечами. Ему не казалось, что он вел себя так уж странно.
— Если это все правда, Алек, мы тебе тем более нужны. И я, и Дрэкс, и Форт. Надо бы тебе уже знать, что ты можешь на нас рассчитывать.
Алек смотрел на него во все глаза.
— Могу рассчитывать?
— А как же. И ради себя, и ради нее. Если эта милая леди в опасности, ты должен позволить нам помочь тебе защитить ее.
— Ты не должен никому о ней говорить.
— Ну разумеется.
— Отлично, — уже спокойнее отозвался Алек. — Неплохо, если меня кто-нибудь подстрахует.
— Все что угодно! — И Раш хлопнул его по раненой руке.
— Приходи завтра до полудня с Фортом и Дрэксом. Я все объясню.
— Договорились. Я пошел. Наверняка вам не терпится остаться наедине. Кстати, должен тебя предупредить. Сейчас она на тебя очень зла. На твоем месте я бы поостерегся. Расскажи ей про Еву, Алек. Она не Лиззи Карлайл. Эта девушка выдержит.
Алек нахмурился. Ему не надо советовать, как обращаться с Бекки, но Раш ни за что не промолчит, всегда выскажет все в лицо.
— Не оттолкни ее, как оттолкнул всех остальных. Говорю тебе это как друг. Эта девушка — самое лучшее, что случилось с тобой в жизни.
— Я знаю, — чуть слышно произнес Алек.
— Как бы ты ни поступил, не отпускай ее, — добавил Раш и странно заморгал обычно такими лукавыми глазами. — У малютки норов, как у скаковой лошади. Ты уж мне поверь.
Алек невесело улыбнулся, и Рашфорд ушел.
Стряхнув с плеч черный фрак, Алек снова направился в столовую к Бекки, но тут она сама появилась в гостиной. Он жадно следил за ней глазами. Бекки прошла мимо, налила себе шерри. Как грациозно она двигалась! Как чудесно выглядела в вечернем платье с низким вырезом. Алый шелк соблазнительно облегал все изгибы прекрасного тела.
— Значит, лорд Рашфорд ушел?
— Не расстраивайся, cherie, он завтра вернется, — с мягкой иронией отвечал Алек, швыряя фрак на соседний стул. — Хотя думаю, пудинга ему уже не останется. — И он шагнул к Бекки, обжигая ее голодным взглядом. — Ни крошки.
Бекки выцедила шерри маленькими глотками. Накопленное за дни ссоры желание, подавленное и нереализованное, звенело в воздухе, как натянутая между ними струна. •
— Красивое платье, — промурлыкал Алек, окидывая ее взглядом со спины. — По какому случаю?
Бекки обернулась и с упреком сказала:
— Я надеялась, мы будем праздновать возвращение Холла. Итак, что произошло?
— Все в свое время, моя дорогая. Сначала рассказывай ты. Ты надела этот изысканный наряд для меня или для Рашфорда?
Бекки фыркнула.
— Я была уже в пеньюаре, когда обнаружила, что кто-то шныряет вокруг виллы. Это платье первое попалось мне под руку в гардеробе. К тому же я могу надеть его сама, без горничной. Она уже спала.
— Значит, Рашфорд видел тебя в пеньюаре? — Стараясь сдержаться, Алек стиснул челюсти. — Разве ты не знаешь, что он один из самых известных распутников в обществе?
— Известнее вас, лорд Алек? — невинным тоном спросила Бекки.
У Алека сузились от гнева глаза.
Охваченные волной враждебности и неудовлетворенного желания, они кружили по комнате, как боксеры на ринге.
— Почему ты пришел так поздно? — потребовала ответа Бекки. — Скажи, где ты был? Или я не вправе и этого знать и должна довольствоваться твоим словом? Я с ума сходила от беспокойства!
— От беспокойства? Или опять от ревности?
— Это ты ревнуешь! Где ты был? Что у тебя произошло с Михаилом?
— А что у тебя произошло с Рашфордом?
— Не говори глупостей! Он искал тебя. Я позволила ему составить мне компанию.
— И больше ничего не позволила? — подозрительно спросил Алек и, когда она отвернулась, обнял ее сзади за талию.
— Какой ты дурак!
— Ты думаешь, эта твоя игра очень меня веселит? — прошептал он на ухо Бекки и притянул ее к себе, крепко обхватив руками. — Так и возникают дуэли, cherie.
Алек почувствовал, как она задрожала.
— Оставь меня в покое, чудовище. — Она толкнула его локтем в грудь, но Алек ее не выпустил. Само сопротивление Бекки выглядело не очень убедительно. — Я понятия не имею, где ты был все это время. И с кем. Эта ужасная женщина тоже была на балу? Клянусь, если ты был с ней, Алек…
Он чуть-чуть развернул Бекки и прервал ее вопрос жестким и требовательным поцелуем.
— Ни с кем я не был, — пророкотал он. — Я тебе уже говорил, я — твой. Понимаешь? А ты — моя. Похоже, тебе надо напоминать.
— Ты о чем, любовь моя? — шепотом, но не без яда, спросила Бекки. — Глупая мужская ревность? — В сверкающих глазах Бекки горела насмешка, провокация, чувственный вызов.
Алек тряхнул головой, в улыбке его отразилось сдерживаемое неистовство. Ну и нрав! Ну и характер! Ее огонь наполнил его жилы темным восторгом. Мягким, но властным движением он обхватил ладонью ее затылок, притянул Бекки ближе и с жаром впился взглядом в ее припухшие алые губы.
— Не забывай, кому ты принадлежишь! — И снова поцеловал ее, грубо, властно. Изо рта Бекки вырвался стон, быстро стихший, потому что его язык глубоко проник ей в рот, который уже был широко открыт, чтобы принять его. Алек узнал все, что хотел знать. Он гладил лицо Бекки, стараясь унять подступающее желание. Они оба пытались медлить, стали глубже дышать, но потом все же бросились друг на друга, как изголодавшиеся дикари, которые попали на пир.
