Внимание Элизабет переключилось на Роджера: рыцарь отбивался от двоих у самой кромки воды. Но вот к парочке подоспел еще один, и верный помощник Джеффри начал терять силы. Отступать было некуда. Его силуэт четко выделялся на фоне заходящего солнца и представлял для противника великолепную цель, а позади в нескольких дюймах была вода. Элизабет лихорадочно оглянулась, – но никто не спешил на помощь. И тут она вспомнила про свой лук и стрелы. Приказав телохранителю держаться рядом, она положила смертоносное древко на тетиву. Секунду девушка колебалась, умоляя Господа сделать так, чтобы бунтарь не шевельнулся, и простить ее за отнятую жизнь, после чего разжала пальцы. Стрела, просвистев в воздухе, безошибочно нашла цель – наконечник впился противнику в затылок. Элизабет вознесла благодарственную молитву. Вторым выстрелом она уложила второго – острие пронзило шею бунтаря. Тот, рухнув на колени, забился в агонии. Элизабет твердила, что не сожалеет о содеянном, что если бы не ее вмешательство, Роджер бы погиб. Но спазм в горле выдавал собственную ложь.
Рыцарь вытаращился на стоявшего перед ним на коленях врага. В это время тот начал валиться лицом вперед, и вверх взметнулось подрагивающее над затылком оперение стрелы. Любопытство чуть не стоило Роджеру жизни. Третий противник воспользовался его замешательством и ринулся в атаку.
Рыцарю хватило времени лишь на то, чтобы отбить копье. Оно описало в воздухе дугу и упало на землю. Роджер хоть и не был задет, но опрокинулся в воду, и бунтарь, решив, что с противником покончено, бросился в гущу схватки.
– Он утонет! – воскликнул телохранитель Элизабет. – Панцирь слишком тяжел.
– Не позволим! – закричала девушка. Она оглянулась на мужа и, увидев, что барон прорывает кольцо врагов, крикнула:
– Веревка есть?
Телохранитель только кивнул.
– Прыгай в озеро, обвяжи Роджера за пояс. Вдвоем мы его вытащим.
– Ничего не выйдет, – ответил воин. – На мне тоже панцирь.
– Тогда придется мне, – решила Элизабет. – Быстрее к берегу! Будешь держать конец веревки. Когда почувствуешь, что я дергаю, тяни изо всех сил. И не спорь! – прикрикнула она, почувствовав, что воин собирается возразить. – Муж за это только похвалит.
Не дав рыцарю опомниться, девушка пришпорила лошадь, подскакала к самой кромке воды и схватила веревку.
– Держи крепче! – бросила она через плечо, набрала побольше воздуха и, почти не подняв брызг, нырнула в озеро.
Глубина до дна оказалась больше, чем можно было предположить, но Элизабет сразу же обнаружила Роджера. Тряхнула рыцаря за руку, но тот не двинулся. Умоляя, чтобы не оказалось слишком поздно и чтобы в легких мужчины сохранилась хоть капля воздуха, она поспешила надеть петлю. Но Роджер увяз в грязи и тине, поэтому накинуть веревку ему на пояс было нелегкой задачей. От напряжения легкие Элизабет разрывались, но она не оставляла усилий. Как только петля охватила плотную куртку воина, девушка дернула за веревку и сама принялась подталкивать рыцаря за плечи. Казалось, еще секунда и Элизабет не выдержит. Пришлось бросить Роджера и поспешно вынырнуть на поверхность.
Как только оставшийся на берегу воин почувствовал рывок, он начал нахлестывать лошадь, та попятилась и вскоре вытащила из воды верного вассала барона.
Роджер скрючился пополам. Затянувшаяся петля сильно сдавила ребра, и от этого из легких извергались буквально потоки воды. К тому времени, когда веревка изрядно проволокла его по земле, рыцарь уже кашлял и отплевывался.
Но Элизабет его не слышала. Она старалась выбраться из воды, но так сильно рыдала, что у нее ничего не получалось. Она опоздала! И теперь Роджер мертв…
* * *
Бой приближался к концу, когда Джеффри увидел, что Элизабет собирается прыгнуть в озеро. Его реакция была почти сверхчеловеческой – он заревел, как зверь, и бросился к жене.
Джеффри рвал с себя броню, намереваясь прыгать в озеро и искать жену, но не успел, потому что Элизабет вынырнула всего в нескольких футах от него. Барон испытал такое облегчение, какого не ведал ни разу в жизни. Его ноги подкосились, он упал на колени, склонил до земли голову и возблагодарил Бога.
Слава Всевышнему, жена жива – теперь он убьет ее сам. Джеффри вскочил на ноги и с диким криком принялся выволакивать Элизабет из воды.
– Я думал, ты утонула, – ревел он. – Думал, утонула… – И, не переставая вопить, начал трясти ее за плечи.
Наконец он замер и прижал жену к груди.
Девушка различила в его голосе боль и зарыдала сильнее.
– Нет, Джеффри, все гораздо хуже, – всхлипывала она, – Захлебнулся Роджер.
Муж, казалось, никак не мог ее понять. Снова встряхнул и что есть мочи закричал. Но в следующее мгновение до слуха Элизабет донесся кашель Роджера. Слезы сильнее покатились у девушки из глаз, и она простонала:
– Он не умер, Джеффри. Не умер! Не сердись на меня!..
– Глупая женщина, – ругался барон, то прижимая ее к себе, то отстраняя и сильно встряхивая, словно не мог остановиться на чем-то одном.
Элизабет снова расплакалась, не обращая внимания на воинов, которые полукругом собирались за спиной барона. Ей никак не удавалось отбросить с лица копну намокших волос.
– Я все объясню. – Она мечтала только об одном: найти, куда бы сесть и успокоиться.
– Не надо, – пророкотал Джеффри, обнимая жену за плечи и снова прижимая к груди. И добавил гораздо мягче:
– Перестань плакать. Все позади. – И, чтобы унять собственную дрожь, глубоко вздохнул.
Боже, чем дольше он живет с этой женщиной, тем больше сам ведет себя как женщина! Барон удивленно улыбнулся. Он отыскал глазами Роджера – мокрого насквозь, но живого – и направился к нему.
– Жизнь тебе спасла моя глупая, непослушная жена. Что на это скажешь?
– Скажу, что очень благодарен. Но вовсе не согласен с тем, что она глупая.
Джеффри чуть не рассмеялся. Вассал указал на лежащих у воды двух воинов:
– Узнаете стрелы, милорд?
– Мои, – встрепенулась Элизабет, вырываясь из объятий мужа. – И не смей, Джеффри, больше на меня кричать. От твоей ругани у меня звенит в ушах. Врагов было больше, чем вас, и я поступила так, как считала нужным.
– Оберегать жену полагалось мне, а не наоборот, – явно раздраженно заметил барон. – Ты рисковала жизнью.
– Я рисковала своей жизнью, – возразила девушка и, подбоченившись, одарила мужа долгим презрительным взглядом. – Неужели и мою жизнь ты считаешь собственностью? – Эффект от ее заносчивого дерзкого тона был несколько испорчен беспрестанным и громким чиханьем.
– Конечно, – прорычал Джеффри.
Его руки тоже оказались на бедрах. Во всей позе сквозила угроза. Широко расставленные мускулистые ноги подтверждали, что рыцарь готов к сражению. И это напугало Элизабет не меньше, чем недобрый огонек в глазах мужа.
