– Хорошо, – сразу же согласилась Элизабет. Она была смущена тем, что не сдержалась и все же задала рыцарю вопрос.
У одного костра сидело десять – двенадцать воинов. Элизабет с Роджером протиснулись поближе к огню. Она заметила, что стоило ей только встретиться с кем-нибудь взглядом, и суровый мужчина тут же начинал улыбаться, а затем то ли почтительно, то ли смущенно опускал глаза. Это задело девушку, и она почувствовала себя неловко. Новая загадка в конце полного загадок дня.
– Они меня, кажется, боятся? – тихо шепнула она на ухо Роджеру и в замешательстве вздохнула.
– Испытывают благоговейный трепет. – Рыцарь пожал ей руку.
– Трепет?
– Их потрясла ваша отвага. – Заметив недоверие в глазах госпожи, Роджер улыбнулся. – Таких женщин они никогда не видели. Вы не похожи на других.
– Это похвала? – Элизабет улыбнулась в ответ.
– Да, – кивнул рыцарь. – Вы подходящая жена нашему предводителю.
«Только ваш предводитель так не считает», – подумала девушка и обернулась, ища глазами мужа. Но Роджер потянул ее за руку и прервал невеселые мысли. По глазам рыцаря Элизабет поняла, что с комплиментами еще не покончено.
– Неприятно, что из-за меня вам пришлось подвергнуться такой ужасной опасности. Но теперь, когда все позади, я рад, что остался жив, и буду каждое утро благодарить Бога за то, что он дал вам силы все совершить.
Элизабет вспыхнула, и рыцарь усмехнулся, заметив, как подействовала на нее похвала. И, намереваясь развеселить, шутливо добавил:
– И еще я стану молиться за души ваших родителей, потому что они научили вас плавать. А пользу из этих уроков извлек я один.
Элизабет подняла на рыцаря глаза и наконец улыбнулась.
Сзади тихо, словно крадущаяся в ночи пантера, подошел Джеффри и, услышав последнюю фразу Роджера, немного оттаял. Он уже хотел взять жену на руки и отнести в шатер, но Элизабет заговорила снова, и от ее слов барон остолбенел.
– Не стоит, Роджер, – возразила она. – Твои молитвы лишь смутят родительские души. Я до сих пор так и не научилась плавать. Хотя теперь знаю, что это не так уж трудно. Главное не забывать задерживать дыхание и…
От рева Джеффри Элизабет высоко подпрыгнула, схватилась за сердце и, крутнувшись на месте, лбом налетела на мужа.
– Джеффри, в чем дело? – Она была так напугана его неистовым криком, что едва смогла произнести вопрос.
– Ни слова больше, – прорычал барон. – Ни слова… – Гнев вспыхнул в нем с новой силой.
Джеффри чувствовал, что еще минута, и он потеряет над собой контроль. Оставалось как можно быстрее препроводить Элизабет в шатер, подальше от посторонних глаз. Быть может, там, утихомирив жену, удастся успокоиться и самому.
Он то ли отнес, то ли отволок Элизабет в маленький шатер и, точно куль, швырнул на одеяло.
– А на этот раз что я сделала не так? – Она потирала руки в тех местах, где их сжимали железные пальцы мужа. – Останутся синяки и шишки, и виноват в этом будешь ты, а не враг. Мне кажется, Джеффри, ты не осознаешь собственной силы.
Барон ответил не сразу. Он выжидал и, чтобы потянуть время, зажег две свечи, потом, скрестив ноги, устроился напротив. Элизабет мельком взглянула ему в лицо, и ей тут же захотелось задуть пламя. Джеффри был вне себя – об этом явно говорила пульсирующая на шее жила. Девушка ужасно устала от его недовольства и теперь, готовая к новым крикам, попятилась назад, пока не уперлась спиной в полог шатра.
– Будешь отвечать на мои вопросы только «да» или «нет», – начал он мягким, почти дружеским тоном, но в его голосе Элизабет уловила легкую дрожь и подняла глаза.
«Что еще он затеял?» – спрашивала себя девушка. Она понимала, что муж был готов вот-вот сорваться.
– Джеффри, я…
– Только «да» или «нет». – Он резко оборвал ее, весомо нажимая на каждое слово.
Элизабет покорно кивнула и стала ждать. Она заметила, что муж несколько раз судорожно вздохнул. Ей даже показалось, что его руки слегка дрожали, но она сумела отвести от них глаза и перевела взгляд на лицо.
– Я невольно подслушал твой разговор с Роджером, – обманчиво мягко начал барон, – но не хочу ошибиться. Я всегда считал себя разумным человеком. Но готов поклясться на мече Вильгельма, что слышал, как ты говорила Роджеру, что не умеешь плавать. – Его голос взлетел на высокую ноту.
Элизабет, предчувствуя новый взрыв, открыла было рот, чтобы защититься, но Джеффри быстро протянул руку и прикрыл ей губы ладонью.
– Отвечай, умеешь ты плавать или нет?
Поскольку он так и не отнял руки от ее рта, Элизабет сумела только покачать головой. Но от этого жеста муж помрачнел еще больше.
– И, зная, что не умеешь плавать, ты все-таки прыгнула в воду? – На этот раз его голос прозвучал недоверчиво.
– Я держалась за веревку и…
– Только «да» или «нет»! – От раскатистого крика, казалось, заколебались своды шатра.
«Мои действия не назовешь такими однозначными, – подумала Элизабет. – Но разве мужу что-нибудь докажешь? И коль скоро он не хочет знать правды, пусть слушает то, что его еще больше разозлит!»
– Да, – ответила она и сложила руки на коленях.
Снаружи послышался громкий кашель, и это отвлекло внимание барона от Элизабет.
– Входи! – рявкнул Джеффри громче, чем намеревался.
Роджер отодвинул полог шатра и просунул голову внутрь. На руке его покачивался деревянный поднос с едой. Не говоря ни слова, вассал поставил его между Джеффри и Элизабет и вышел.
На подносе были горкой навалены свежеподжаренные ломтики мяса, хлеб с хрустящей коркой и фрукты, но ни муж, ни жена не протянули к ним руки. Снова появился Роджер с одной-единственной чашей и бурдюком с водой или вином. Элизабет взглянула на вассала и улыбнулась, но тот в ее сторону не смотрел и улыбки не заметил.
– Спасибо, – поблагодарила она. И хотя рыцарь вслух ничего не ответил, девушка уловила легкий наклон головы.
– Нечего благодарить слугу за то, что он исполняет свой долг, – проворчал барон, взял большой ломоть хлеба и, разорвав надвое, половину подал жене.
– Почему? – удивилась Элизабет, принимая еду. – Он оказал нам любезность, и поблагодарить его – дело хорошее.
– Нет, – возразил муж. – Он только исполнил свою обязанность. У каждого из нас есть свой долг и свои обязанности. Так уж устроен мир. – Последнее Джеффри произнес с особым нажимом. – Если же говорить слуге спасибо каждый раз, когда он что-то для тебя делает, слуга может решить, что когда-нибудь настанут такие времена, когда он вовсе ничего не будет делать. Либо тебе придется благодарить слугу за каждую услугу.
– Вот почему я никогда не слышала, чтобы ты благодарил или хвалил своих людей… или меня, – нахмурилась Элизабет и, не удержавшись, добавила:
