– Я ответил на твои вопросы. Теперь отвечай на мои.
– Я готова, – сказала Лилиан, переводя дух после долгого поцелуя.
– Скажи, почему ты не вышла замуж?
Она провела пальцем по его носу.
– Ты забыл, что я не намерена никому подчиняться, даже мужу.
– В этом я убедился на собственном опыте.
– Я достаточно натерпелась от Кейна, хватит до конца жизни. – Она помолчала. – А как ты представляешь свое будущее?
– Ты имеешь в виду семью?
Она кивнула.
– Я не склонен ее заводить. По натуре своей я не семьянин.
«Чепуха», – подумала Лилиан, вспомнив Мэйбл, Андерсен-Холл и миссис Берс. Ради других Ник готов забыть о самом себе. Что еще нужно для семьянина?
– К тому же, – добавил он, – жить со мной все равно что с медведем.
– Это уж точно, – поддразнила его Лилиан. – Но мне нравится, когда ты рычишь.
– А мне нравится, когда ты кричишь. – Он пощекотал ее под ребрами.
– Прекрати! – выкрикнула Лилиан, пытаясь оттолкнуть его руки.
Не обращая внимания на протесты, он продолжал ее щекотать. Его пальцы проникали всюду, доводя ее до безумия. Она кричала и смеялась.
– Прекрати! Прошу тебя!
– Только если заплатишь. – Он наклонился и провел пальцем по ее щеке, требуя поцелуя.
Но вместо этого Лилиан сжала его мужское естество.
– И чего ты от меня хочешь?
– Всего, чего пожелаешь, – простонал он.
К рассвету о пощаде просил уже Ник.
Лилиан смотрела из окна своей гостиной на изумрудные деревья, но едва ли замечала их, потому что видела свое отражение. Она оказалась в затруднении и знала это. Фанни была права. Надо жить так, будто каждый миг последний в жизни. Лилиан не могла отрицать, что близость с Ником она никогда не забудет. Но полные хлопот дни сменялись страстными потрясающими ночами с Ником, не утолявшими ее желания. Она по-прежнему жаждала объятий этого необыкновенного сыщика, чувствуя, что с каждым днем все больше привязывается к нему.
Лилиан поклялась себе никогда не влюбляться, но это случилось. Однако у них с Ником не было будущего, и оба это знали.
После первой ночи Лилиан и Ник не обсуждали вопроса о браке и не строили планов. Казалось, ни один из них не хотел затрагивать эту опасную тему. Оба предпочитали ловить захватывающие минуты наслаждения, как было в последние два дня.
– Лилиан!
От звука его низкого, глубокого голоса сердце ее учащенно забилось.
Лилиан повернула голову и увидела стоявшего в дверях Ника. Зрелище поразило ее. На нем были зеленый, как лесная листва, сюртук с позолоченными пуговицами, кремовые бриджи, плотно облегавшие стройные бедра, и блестящие черные сапоги. Ворот батистовой рубашки цвета слоновой кости был хорошо накрахмален, и его острые концы поднимались над галстуком, завязанным простым узлом.
– По выражению твоего лица я вижу, что тебе это нравится? – Он указал на свой костюм.
– Кажется, мои слуги вошли во вкус, – поддразнила его Лилиан с улыбкой.
– Да, особенно Гиллман. Он во что бы то ни стало хочет видеть меня одетым по последней моде. – Ник оттянул тугой воротничок и добавил: – Мне не особенно удобно в этой одежде, но на сегодня сойдет. Не хочу выделяться среди остальных, когда отправлюсь в клуб Кейна.
– Будь осторожен, умоляю! – Лилиан шагнула ему навстречу.
– Пойми Лилиан, Кейн ничего мне не сделает в клубе.
– Знаю и все-таки беспокоюсь. Слава Богу, что с тобой едет Рассел.
– Я предпочел бы не брать его с собой, но Мейберн необходим мне, чтобы попасть в «Брукс». Мошенник практически живет в этом клубе. У меня нет выбора. Приходится встречаться с ним там.
– А зачем с ним вообще встречаться, Ник? Что нам это даст?
– Высокомерные мерзавцы, сами того не желая, часто приводят нас к уликам своих преступлений. Это предмет их гордости. Они обожают покрасоваться и показать свое превосходство. Если он так самодоволен, как ты говоришь, стоит попытаться. Времени у нас в обрез. – Его глаза потемнели, выражение лица стало жестким. – Пусть знает, что ему не удастся скрыть свои мерзкие поступки. Его тоже можно преследовать в судебном порядке.
Прижав ладонь к его щеке, Лилиан пробормотала:
– Кто защитит меня, Ник, если с тобой что-нибудь случится?
Его лицо смягчилось, стоило ему вспомнить, как по-матерински она его корила, когда он насквозь промок в тот памятный день в Литчфилд-Парке. Держа ее руки в своих, он прижался губами к их тыльной стороне и ответил хриплым шепотом:
– Ваше благополучие мне не безразлично, миледи.
– Лилиан!
В дверях стоял Рассел и смотрел на них. Он был одет со свойственным ему щегольством. Малиновый бархатный сюртук с золотыми пуговицами. Белые бриджи, заправленные в блестящие черные сапоги. Из-под черной шляпы с высокой тульей выбивались золотые кудри, длинные не по моде.
Лилиан протянула Расселу руку:
– Спасибо зато, что пришел, Рассел. Не хотелось втягивать тебя в эту мерзкую историю, но пришлось.
Смущенный, Рассел пожал ее руку:
– Чем могу тебе служить?
– Мы полагаем, что за убийством леди Лэнгем стоит лорд Корнелиус Кейн, – пояснил Ник. – Что он все подстроил так, чтобы подозрение пало на вашего брата. А цель его – добраться до Лилиан.
Рассел побледнел:
– Конечно же, вы ошибаетесь.
– Мне нужна ваша помощь, чтобы проникнуть в «Брукс». Я должен с ним поговорить, а клуб – единственное место, где его можно найти.
– Я вовсе не уверен, что это такая уж хорошая мысль, – заикаясь, пробормотал Рассел, теребя пуговицы на сюртуке.
– Ты один можешь мне помочь, Рассел, – умоляюще произнесла Лилиан, сжимая его руку, затянутую в перчатку. – Будь моим рыцарем. И поддержи Ника с тыла. Кейн, как змея, нападает, если приблизишься к нему.
Рассел судорожно сглотнул.
– Вы скажете Кейну, что подозреваете его?
– Да, и предложу ему поправить меня, если я стал жертвой недоразумения.
Ник бросил многозначительный взгляд на Лилиан. Она молила Бога, чтобы он не совершил роковой ошибки.
– Это весьма благородно с вашей стороны. Но почему бы вам не обратиться к властям?
– Это личное дело, – отчеканил Ник.
– Разумеется, – выдохнул Рассел, – личное. Прекрасная мысль дать человеку возможность высказаться начистоту.
Лилиан повернулась к Расселу:
– Пожалуйста, берегите себя оба. Кейн – такая лисица, что загрызет любую гончую.
Рассел помрачнел.
– Будь осторожен и следуй за Ником.
– Ты должна оставаться дома, Лилиан, – сказал Ник. – Никаких экскурсий, никаких посещений Ньюгейтской тюрьмы, никаких визитов к Фанни.
Лилиан преодолела желание выразить протест.
– Ты вернешься сюда, как только поговоришь с ним?
