Мора жалела только о том, что не может подать на ужин ничего, кроме бобов с беконом и оладий. Наконец появился Митчел. Он снял куртку и уселся за стол.
— Как лошади? Надеюсь, живы и здоровы? — с улыбкой спросила Мора.
Она тоже села за стол, и они принялись за еду.
— Ты переоделась? — пробормотал Митчел, безуспешно пытаясь заглянуть в вырез ее пеньюара.
— Я быстренько помылась, пока ты ходил к лошадям, а потом решила, что нет смысла снова надевать платье.
Митчел молча кивнул и едва заметно улыбнулся. Во время ужина он с удивлением поглядывал на Мору. Сейчас она казалась еще более привлекательной, чем обычно, и Митчел с нетерпением дожидался того момента, когда они лягут в постель. Лихорадка и необходимость восстановить силы заставила его в последние дни воздерживаться от интимных отношений с Морой. И вот, проснувшись сегодня утром, он почувствовал, что уже достаточно окреп, и ему захотелось наверстать упущенное, но Мора, к сожалению, уже встала с постели. А когда представится случай, подобный этому? Митчел прекрасно знал: пока они не доберутся до Парадайз, у него, видимо, не будет возможности насладиться близостью с Морой, поэтому он твердо решил, что не упустит нынешнюю ночь.
Когда Митчел принялся за кофе, Мора поднялась из-за стола, чтобы вымыть посуду. И тут полы ее пеньюара взметнулись, и он, увидев ее чулки, чуть не поперхнулся. На ней были малиновые чулки, но не вульгарного ярко-малинового цвета, а изысканного темно-пурпурного оттенка. Митчел даже не подозревал, что такие бывают.
Пока Мора возилась с посудой, чулки то и дело мелькали в разрезе пеньюара. Заинтригованный до крайности, Митчел уже не сводил с нее глаз, ему безумно хотелось узнать, что скрывается за вырезом пеньюара. Наконец Мора подошла к столу, наклонилась, чтобы вытереть столешницу, и он, заглянув за вырез, снова увидел что-то темно-малиновое…
— Любовь моя, ты меня дразнишь? — спросил Митчел, пристально глядя на нее.
Мора отбросила в сторону тряпку и, подбоченившись, взглянула на него с улыбкой:
— Митчел, ты на меня клевещешь.
— Ах, негодница! Разве ты не знаешь, как опасно дразнить доведенного до отчаяния мужчину?
— Ты доведен до отчаяния?
— Был какое-то время.
Мора видела, что взгляд Митчела прикован к ее пеньюару, словно он собирался распахнуть его усилием воли. Когда Митчел в очередной раз отхлебнул кофе, она взялась за поясок. Мора не сомневалась: малиновое белье ошеломит Митчела, ведь этот комплект смущал даже ее. Она медлила… Может быть, лучше дождаться, когда он допьет кофе?
— Ты как-то странно смотришь на меня. — Митчел уже решил, что сам снимет с нее пеньюар, если она не сделает этого после того, как он допьет кофе.
— Просто я вспомнила, как ты смотрел на мое нижнее белье. Кажется, оно тебе действительно нравилось.
— Я был восхищен.
— Очень рада. Но мне показалось, что оно тебя… немного удивило. Пожалуй, тебе лучше поставить кружку с кофе на стол.
— Неужели это белье еще лучше, чем розовато-лиловое, которое было на тебе в прошлый раз?
— Значит, тебе понравилось лиловое?
— Ты еще спрашиваешь? Мы тогда даже до кровати не добрались. Оно было такое тонкое, такое прозрачное… Ты замечательно выглядела.
— Ну, этот комплект совсем не такой прозрачный.
И тут пеньюар соскользнул с ее плеч и упал на пол. Митчел в изумлении уставился на Мору. На этот раз на ней был темно-малиновый корсет, искусно отделанный черным кружевом и изящной черной вышивкой. Кружевная оборка, которой корсет был оторочен сверху, едва прикрывала грудь. Короткие французские панталончики, тоже отделанные черным, были такого же темно-малинового цвета. Чулки же чуть выше колен поддерживались черными кружевными подвязками.
— Кажется, у меня снова начинается лихорадка, — прохрипел Митчел, поднимаясь из-за стола.
— Уверена, что именно для этого и существует такое белье.
Митчел начал стаскивать рубашку.
— Наверное, ты чувствуешь себя очень плохой девочкой?
— Ужасно плохой. А тебе хотелось бы сегодня чего-нибудь особенного?
— Конечно… — Митчел наклонился и стащил с себя сапоги. — А ты… когда же ты снимешь эти панталоны?
Мора, казалось, задумалась; во всяком случае, она не торопилась раздеваться. Митчел уже успел раздеться донага и теперь стоял перед ней дерзкий и красивый, глядя на Мору сверкающими глазами. И тут она неожиданно улыбнулась и принялась очень медленно, явно искушая Митчела, снимать панталоны. Наконец, выпрямившись, посмотрела ему прямо в глаза и бросила панталоны на пол.
— Силы небесные, как ты прекрасна, — прошептал Митчел, опускаясь перед ней на колени.
Он провел ладонями по ее ягодицам. Затем привлек к себе и коснулся губами мягких завитков между ног. Мора невольно вздрогнула и тихонько застонала.
Запустив пальцы в волосы Митчела, она машинально раздвинула пошире ноги. И вдруг вскрикнула, почувствовав прикосновение его языка. В следующее мгновение он подхватил ее на руки и осторожно опустил на овечью шкуру перед камином. Но Мора сразу поднялась и заставила его перевернуться на спину. Склонившись над ним, она покрывала поцелуями его мускулистое тело, и теперь уже Митчел тихонько стонал, наслаждаясь ласками Моры. Наконец он не выдержал и, осторожно подхватив ее, уложил на себя.
Мора уже приобрела некоторый опыт, и Митчел сразу же это почувствовал. Несколько раз они достигали наивысшего наслаждения, но в конце концов, совершенно обессилев, затихли в объятиях друг друга.
Уже засыпая, Мора подумала о том, что все-таки не зря надела темно-малиновое белье.
— Как, ты говоришь, называется это ранчо? — спросила Мора, щурясь из-за ослепительной белизны снега. Она пыталась разглядеть ворота, к которым они приближались.
— «Три ангела», — ответил Митчел. — Джейсон так назвал свое ранчо в честь вырастивших его тетушек. Они же помогли ему деньгами. Теперь все три незамужние тетушки живут вместе с ним. Их зовут Кора, Флора и Дора Букер.
— Кора, Флора и Дора. Поразительно.
— Я думаю, их родители дали им такие имена без всякого умысла.
— А они не тройняшки?
— Нет. Хотя с каждым днем все больше напоминают тройняшек.
— Стой! — раздался голос, и из-под навеса у ворот вышел мужчина с ружьем в руках. — Что вам здесь нужно? — спросил он.
— Меня зовут Митчел Каллахэн. Я приехал к Джейсону Букеру.
— А-а… Каллахэн. — Мужчина опустил ружье. — Вас кто-нибудь преследует?
— Нет, насколько мне известно, — ответил Митчел, удивившись столь странному вопросу.
— Ну что ж, проезжайте поскорее. Сегодня очень холодно.
Митчел кивнул и направил коня в сторону дома. Оглянувшись, он увидел, что мужчина с ружьем вернулся под свой навес. Митчел покачал головой. Странные, однако, вопросы здесь задают…
