— Ты получишь шанс быть рядом с Эрменгардой, — говорит опечаленный Бернарт. — А мне обещали Арагонский двор после Нарбоннского. Сколько времени мы будем разлучены?
— Эрменгарда сделает так, чтобы королева приехала, я уж этим займусь, — взволнованно шепчет Пейре.
В зал вошел слуга и сделал знак Бернарту следовать за ним.
— Для вас передали коробку от некоего Маттео Фрескобальди, торговца струнными инструментами.
Бернарт идет за слугой. Через несколько минут со многими предосторожностями он открывает коробку и обнаруживает четырехструнную лютню, легкую, самого высшего качества, с исключительным звучанием. Она по форме напоминает грушу, разрезанную пополам, но у нее нет ладов. К струнам прикасаются с помощью медиатора. Мастер уточнил, что он может попробовать неизвестные гармонические решения, выполнять «фантазии» и «прелюды» по своему вкусу, импровизировать. Это подарок королевы, и Бернарт прижимает инструмент к сердцу, покрывает поцелуями. Слуга удаляется. Как скрыть этот подарок, который вызовет столько зависти у других музыкантов? Бернарт заворачивает лютню в шарф, тоже подаренный королевой, и несет бережно, словно новорожденного.
Глава 32
Алиенора и ее старшие дочери
После всех бурных дней и ночей Эрменгарда первая появилась из своих покоев. Она практически не спала, потому что не хотела отправлять Пейре, не дав ему важный совет: чтобы он не фанфаронил в Нарбонне, потому что их недруги не дремлют. Напоследок она наградила юношу одной из своих очаровательных улыбок. От расставания с любимой у Пейре на сердце было очень тяжело, и он задержался в коридоре. Эрменгарда преграждает ему дорогу и проскальзывает в чуть приоткрытую дверь пустой комнаты. Она привлекает к себе любовника, затем закрывает дверь и целует его в губы. В ответ Пейре берет виконтессу за руки.
— Ты обещаешь мне быть верным, — добавила она, почти незаметно приближаясь к нему.
— Я уезжаю, но с сожалением, — торжественно произносит Пейре.
Он обнимает Эрменгарду и, целуя ее, убеждается, что она действительно принадлежит только ему одному. Слуга, который передал лютню Бернарту несколько минут назад, открывает дверь, видит влюбленных и снова ее захлопывает. Эрменгарда мчится вслед за ним.
— Если ты расскажешь кому-нибудь, что ты видел, считай себя мертвым, — бросает виконтесса.
Однако время идет: в полдень караван отправляется в путь. В окнах появляются свежие лица Марии Шампанской и Аэлис де Блуа, затем лицо Кретьена де Труа. У подножия замка трубадуры приветствуют дочерей Алиеноры, снимая шляпы, а жонглеры стаскивают колпаки. Но, замечая невзрачное лицо Кретьена, они что-то недовольно шепчут. Рамбаут д’Ауренга прерывает их, утверждая, что «Тристан и Изольда» Кретьена де Труа — маленький шедевр. Автор поэмы действительно пользуется большим авторитетом, здесь им нечего возразить.
В своем замке Алиенора, довольная, что ее девочки остаются еще на один день, обещает подольше поговорить с Кретьеном де Труа. Прекрасно одетая, причесанная, она спускается в большой зал с уверенностью, что в ее жизни произошел переворот, что тело словно рождается заново: живот снова стал гладким, грудь, несколько увядшая, вновь налилась. Алиенора понимает, что уже не молода, и благодарит Бога за то, что он продолжил ее жизнь и ниспослал дар любви. Способна ли она еще рожать? Дети — вот воплощение настоящей любви. Она думает о своем последнем ребенке, Иоанне, плоде агонизирующей любви к Генриху, который ее отверг. Тщетно капеллан упрекал королеву — она не чувствует к этому ребенку глубокой материнской любви. С тех пор как мальчика после его рождения перевезли в Фонтевро, она регулярно получает новости о сыне. Алиенора говорит себе, что исполнит обещание, данное маленькой Матильде: привезти в ее замок двух самых младших сестер — Алиенору — олицетворение веселости и нежности — и Жанну, более капризную. Окруженная детьми разного возраста, она должна бы почувствовать себя наверху блаженства, но это не так. Требовательная влюбленная, покинутая любовница, королева любой ценой хочет восстановить свое счастье. Тем не менее она знает, что если скомпрометирует себя, то будет считаться демоном разврата, будет осуждена Церковью… и, конечно, что самое важное, самим королем. Генрих — это не Людовик. Алиенора проходит мимо маленького зеркала и беспокойно смотрится в него. Не поблекло ли лицо? Но видит в зеркале сияющую женщину с прекрасным цветом лица и без морщин. Она чуть не оступилась на лестнице. Дочери протягивают руки, чтобы поддержать ее.
— Мы собираемся остаться с вами в замке, вместо того, чтобы ехать в Сен-Савен, — говорят они. — Мы получили письмо из Шампани. С Матильдой все в порядке, она намеревается написать вам подробно из Саксонии. В ближайшее время сестра собирается совершить путешествие, чтобы встретиться с вами весной в Аржантане, куда приедет вместе с Генрихом Львом. Генрих, ее отец, — они избегают говорить «ваш супруг», — имеет намерение подарить ей замок Аржантан.
Радуясь за Матильду, Алиенора вспоминает их последний разговор. Как бы она хотела снова поговорить с дочерью. Но ее старшие здесь, полны внимания, и Кретьен де Труа их сопровождает. Увидев, как Алиенора побледнела, он предлагает ей руку, но она отклоняет это предложение и просит слуг принести большой стакан воды. Внезапная жажда породила в ней одну мысль.
— Мы должны поехать, дети мои, в одно место, которое вам очень понравится. Фонтен-ле-Конт, по дороге в Сен-Савен. Остановка там была бы очень полезной во всех отношениях. Аббатство построено вокруг источника, обладающего удивительными свойствами, и монахи построили там фонтан, который привлекает паломников.
— Кельты, — вмешивается Кретьен де Труа, наблюдая за королевой, угадывая в ней радость и беспокойство, — советовали своим воинам купаться в подобных источниках после сражений.
— Мы едем в Фонтен-ле-Конт, — говорят Мария и Аэлис хором, — монахи дадут нам возможность оценить достоинства этой воды.
Они опасались, что Кретьен де Труа не понравится матери, как не понравился трубадурам. Но опасения оказались напрасными. Алиенора знает, что Кретьен мечтает познакомить с лирической окситанской поэзией «страну ойль» — северные районы Франции, что тайно сочиняет песни, которые привезет в Шампань. Он хорошо изучил произведения Овидия и с большим мастерством обращается с восьмисложным стихом на латинском языке. Его стиль прост, точен, стремителен. Поэзия песчаных равнин и лесов для него не составляет тайны. Он привносит новаторство, слагает удивительные «сказки о приключениях». За ложной скромностью Алиенора разглядела большой талант.
