Пара часов верховой езды помогли освежить голову и унять боль в желудке. К полудню Стив чувствовал себя почти человеком и с удовольствием скакал по возвышенности, с которой открывался вид на Грэхэм Холл. Зеленая трава покрывала луга и холмы мягким ковром, который украшали аккуратные белые изгороди и высокие дубы. Трехэтажный дом с колоннами сверкал на солнце, а подстриженные кусты и качающиеся ивы придавали ему некоторую сказочность.
Совершенная симметрия, красота, спокойствие. Он всегда чувствовал, что Грехам Холл намного ближе его сердцу, чем каменный особняк в Филадельфии. Но теперь и это сказочное место не трогало его. Ему было здесь скучно, неуютно, его тянуло к беспокойной красоте Скалистых Гор.
У него за спиной послышался стук копыт. — Какой ты хмурый, дорогой. У тебя опять ужасное похмелье после вчерашнего? Я так и думала, что найду тебя на верховой прогулке, — поравнявшись с ним Селима Эймз ало усмехнулась. Черные волосы блестели на солнце, а ярко-розовый костюм делал ее еще более очаровательной.
Спрыгнув с Мятежника, Стив снял ее с дурацкого дамского седла. Насколько же изменились его взгляды на многие веши за то время, что он провел в Колорадо. Когда-то даже мысль о женщине, ездящей верхом, испугала бы его, а теперь это казалось единственно разумным способом езды. Но в благородном Луисвилле леди всегда пользовалась дамским седлом, а Селина играла свою роль до конца.
В прошлом году элегантная светская красавица из Денвера штурмом взяла Луисвилл. Стив знал, что ома забросала Уилла и Кумм вопросами о нем, когда они встретились в Нью-Йорке. Она расторгла помолвку с известным нью-йоркским банкиром Гордоном Фиском и по дороге домой завернула в Луисвилл.
Он с радостью понял, что единственной причиной такого поступка явилось ее желание сменить толстого поклонника средних лет на молодого богатого помещика. Может, с его стороны было неразумно флиртовать с ней в скучные зимние месяцы, но он делал его скорее из желания позлить мать. Эта связь была также пощечиной его жене, о чем он старался не думать.
Он поставил Седину на землю, однако она не только продолжала обнимать его, а еще теснее прижалась к нему.
— Ты так хорошо пахнешь, дорогой, — пробормотала ока.
Стив насмешливо фыркнул.
— От меня пахнет лошадью, потом остатками виски.
— Я не возражаю… совсем, — прошептала она.
— Ну, тогда я возражаю, — он осторожно свал се руки и отвернулся.
— Ты топишь свою боль в виски, Стив. Почему бы тебе не посмотреть правде в глаза? Разведясь с пей.
— Не позволяй себе слишком многого, Седина. Если мы спали с тобой, ты уже решила, что можешь учить меня как жить?
В ее темных глазах заблестели слезы.
— Это жестоко, Стив. Я не хочу, чтобы ты погубил себя из-за женщины, которая пыталась тебя убить. Она не любит тебя. А я люблю!
Она отвернулась и приложила к глазам кружевной платочек.
— Я сказал отвратительную вещь и прошу прощения, Селина, — сказал он, обнимая ее за плечи. — Ты права, я слишком жалел себя. Мне нечего здесь делать, действительно нечего. Здесь прекрасно справляются с делами и без меня. Бог — свидетель, моя мать держит хозяйство железной хваткой.
Он засмеялся, подумав об Амелии, а потом начал ходить взад-вперед, продолжая свою мысль:
— Я должен вернуться в Колорадо и встретиться с Кэсс. Не ради нашего брака, он с самого начала был обречен, а ради моего ребенка. Кэсс нужна ее империя, а не ребенок, — с горечью сказал он.
Селина внимательно наблюдала за ним. «Он все еще любит се».
— Она чудовищная женщина, все в Денвере так считают. Ты можешь легко организовать развод, Стив, и стать опекуном ребенка, но как ты его вырастишь? Ребенку нужна мать.
— Ты говоришь, как Амелия, и, поверь, это не комплимент! — мрачно улыбнулся он.
— Ты рассказал ей о своем браке? О ребенке? — изумленно воскликнула Селина.
— Нет, конечно. Я просто имею в виду, что ты тоже подталкиваешь меня к супружеству, которого я сейчас хочу избежать во что бы то ни стало.
— Если Кэсс была плохой женой, это не означает, что все женщины такие же, как она, — успокоила его Селина.
— Это еще мягко сказано, — хрипло засмеялся он. На земле нет другой такой женщины, как Кэсс Клейтон. Но я отдаю ей должное. Она была прямой и открытой, не надувала губы, не плакала, не льстила, чтобы получить то, что она хотела.
— А я обхаживаю тебя, чтобы ты на мне женился, это ты хочешь сказать? — Ее щеки вспыхнули от злости.
— Перестань возмущаться, Селина. Не я ведь был инициатором наших отношений, а ты знала, что я женат, — сказал он с усталой покорностью.
Нужно положить конец их связи, но, черт возьми, ему совсем не нравилось, что это приняло такой опасный поворот.
— Да, ты был женат. На женщине, которой не нужен ни ты, ни твой ребенок! — с издевкой сказала она. — И что ты собираешься делать после того, как возьмешь ребенка? Привезешь своей дорогой мамаше на воспитание?
— Вряд ли. Но в мои планы, какими бы они ни были, не входит женитьба.
Селина успокоилась, ее полные губы растянулись в улыбке.
— Кажется, мы оба отправляемся в Колорадо, Стив. Жаль, что не одним поездом. Увидимся в Денвере, дорогой. Кто знает, может к моему возвращению, брат уже разделается с Лоринг Фрейтинг, — язвительно добавила она.
Когда Стив сел за стол, он понял, что мать собирается ему что-то сообщить. Улыбаясь про себя, он думал о сюрпризе, который он ей приготовил. С тех пор как он вернулся из Колорадо, Амелия без устали использовала всевозможные уловки, чтобы снова свести его с Марсией Коулман. Размышляя о возвращении в Денвер, Стив потягивал вино, даже не чувствуя вкуса превосходного кларета.
— Вчера у портнихи я встретилась с Присцилой Коулман. Они с Марсией примеряли очень изысканные бальные платья. У Марсии платье темно-бирюзового цвета, которое очень сочетается с цветом ее милых глаз. А у матери…
— Пожалуйста, избавь меня от описания туалетов женщин семьи Коулманов, мама, — сухо прервал ее Стив.
— Не будь грубым, Стивен. Я только хотела сказать, что Бью Снодпрасс хотел сопровождать Марсию на бал, но, кажется, упал с лошади и сломал ногу. Бедняжка Марсия осталась без партнера на весеннем балу у Тремонтов. Ты просто обязан пригласить ее.
Стив проглотил кусок жареной баранины, помолчал, потом взглянул на мать.
— Ты никогда не сдашься, правда? Я не собираюсь ухаживать за Марсией на балу у Тремонтов, — спокойно сказал он.
— Полагаю, ты собираешься сопровождать эту шлюху Эймз, чтобы только досадить мне, — приготовилась заплакать Амелия.
Он допил кларет и вытер рот салфеткой.
— На самом деле твоя неприязнь к Седине только провоцирует меня встречаться с нею. Ты могла понять это и оставить свои козни с Коулманами. Я не собираюсь жениться на Марсии.
