– Может быть, я смогу тебя простить. Человеческая душа и память – это две таинственные вещи, они порой творят такое, чего мы понять не можем. Так что, вероятно, я смогу тебя простить – но я не смогу простить самому себе того, что оказался… чёрт. А я ведь действительно тебе поверил, я влюбился по уши – и поделом мне, я наступаю на одни и те же грабли дважды! Сначала Мадена, потом – ты. И на своих ошибках не учусь. Ладно. Не плачь. Думаю, было бы уместнее, если бы плакал я, ты не находишь? Во всяком случае, хочется верить, что это милый молодой человек, который работает гораздо меньше меня и больше времени уделяет личной жизни. И я уверен, что характер у него получше моего.
– Он врач. Он работает тут. Хочешь, я познакомлю вас? Он…
Почему-то мне вспомнился недавний разговор с Майклом. В частности, его слова: " Пока душераздирающего события не случилось. Я только помолвлен".
Нет, хватит совпадений!
– А.. как его зовут? – спросил я.
– Майкл, – ответила она и, чуть помедлив, назвала фамилию.
– Чёрт бы меня побрал, – сказал я. – Что же. Передавай ему привет. Мы учились вместе. Он отличный парень. Нет, я говорю совершенно искренне – он действительно очень хороший человек. Добрый, умный, благородный. Береги его. Таких людей, как он, очень мало. Они почти перевелись.
Марика покрутила цепочку на запястье.
– Брайан. Я не знаю, что сказать. Правда.
– Это хорошо. Потому что всё давно уже сказано. Я ожидал от тебя всего – но только не этого. Во-первых, мне очень стыдно перед Майклом – это совершенно дурацкая ситуация. И я буду рад, если он ничего не узнает. Он очень дорог мне, и я бы хотел, чтобы мы остались друзьями. Во-вторых, мне, как ни странно, больно.
Но я не буду говорить об этом, так как ты всё равно меня не поймёшь. Человек рождается глухим к чувствам других – и из этого мира он уходит, ничему не научившись. Даже если он уверен в обратном. Измена, ложь – это всё порождения человеческого эгоизма. Кажется, я говорил тебе что-то подобное… не важно.
Забудь. Я желаю тебе счастья с этим человеком. Главное – это уметь ценить то, что у тебя есть.
– Спасибо, – тихо ответила она.
– Удачи тебе во всём. Надеюсь, наши пути больше не пересекутся. Так будет лучше для нас обоих.
Больно ли? Это была боль неоправданных надежд и непроизнесённых слов. Если была, конечно. Сейчас я чувствовал облегчение. Я вырвался из этого круга сомнений. И остался один. Наверное, это и есть справедливость.
– Брайан! Ты меня слышишь?
Я поднял голову и увидел сидящего рядом Джо.
– Что случилось? – спросил он.
– Я задумался о вечном. Они такие странные, эти женщины. Знаешь, если честно, я тоже голоден.
– Тебе плохо, правда?
Я посмотрел на него, потом перевёл взгляд на окно и некоторое время смотрел на занавеску, которую по-прежнему трепал ветер.
– Да. Но это скоро пройдёт.
– Майра разъяснила кое-что насчёт Лизы. За день до того, как мы улетели в Иерусалим, она заказала билет на самолёт. Угадай, куда она полетела?
– В Питсбург.
– Именно так. Но обратного билета она, увы, не взяла.
Я пригладил волосы ладонью и глянул на Джо в надежде прочесть на его лице что-то, что обрадовало бы меня.
– Джо, это ведь плохой сон. Кошмар. Да? Я сейчас проснусь – и всё закончится.
Правда?
– Я не знаю, – честно признался он. – Но думаю, что это всё же реальность. Я вообще посоветовал бы тебе думать о другом… учёба, например. А что насчёт женщин – так они всегда приходят неожиданно. Тут ты можешь мне поверить.
– Так вот почему тебя угораздило жениться в двадцать, сукин ты сын?
Джо закинул голову и расхохотался от души.
– Я обожаю, когда ты так переводишь тему. Да, наверное, поэтому. Вы с ней подружились?
– По-моему, с ней невозможно не подружиться.
– Это точно. – Джо достал из сумки книги. – Вот, я тебе кое-что принёс. Чтобы не было скучно.
Я откинулся на подушку и зевнул. Сегодняшний день меня очень утомил.
– А книги по фарси ты мне не принесёшь?
– Надо же. А я думал, что в больнице и без них достаточно снотворного!
Всё случилось именно так, как говорила Майра – через два дня я получил разрешение вернуться домой.
– Мне было очень приятно познакомиться с тобой, – сказала мне она. – Кстати, всегда добро пожаловать. То есть, не в больницу, конечно. А к нам домой. Джо будет очень рад, если ты как-нибудь придёшь к нам на пятничный ужин.
Мы стояли возле регистрационной стойки. Девушка, находившаяся с другой стороны, заполняла какие-то документы, иногда отвлекаясь для того, чтобы ответить на телефон.
– Доктор, вас ждут в приёмном покое, – обратилась девушка к Майре.
– Бегу-бегу. – Она покачала головой. – Сегодня просто сумасшедший день! Удачи, Брайан.
На улице было пасмурно и душно. Казалось, что вот-вот начнётся дождь. Воздух был сухим и тяжёлым, а небо, казалось, опустилось и теперь висело над самой головой.
Я присел на ступени и закурил, разглядывая прогуливавшихся по парку больных и суетившихся вдалеке парамедиков. И думал о том, что мне хочется лениться. Да, пожалуй, этого мне сейчас хотелось больше всего на свете. И я решил, что буду читать, валяться в кровати, смотреть кино и гулять, даже не вспоминая о работе.
И стыдно мне за это не будет.
А сейчас мне надо было заказать такси. Джо забрал мою машину ко мне домой. Он предлагал оставить её на парковке в больнице, но я отказался, и не зря. Теперь я понимал, что вряд ли смогу вести машину.
Мысль о том, что я просто обязан поговорить с Майклом, не выходила у меня из головы. Было стыдно смотреть ему в глаза, хотя он, конечно, ни о чём не догадывался. Но я чувствовал, что должен это сделать. Поэтому я вернулся в здание и спросил в регистратуре, где же я могу найти господина доктора.
– Зачем вам нужен доктор? – спросила девушка, бросив на меня строгий взгляд.
– Вообще-то, я просто хотел с ним поговорить. Вы можете проверить, если…
– Я вам верю, – улыбнулась девушка и назвала номер кабинета.
Майкл возился с документами. На его столе лежал десяток пухлых папок и кипа исписанных мелким почерком листов. Мне всегда казалось, что самое унизительное для вача – это возня с бумагами. Но Майкл определённо не терял присутствия духа.
Он внимательно просматривал документы, время от времени делая заметки совершенно нечитабельным, как у истинного врача, и не всегда понятным даже ему почерком.
Очки в тонкой серебристой оправе, которые он носил ещё со времён университета, с достоинством покоились на кончике его носа. И поправлять их он не торопился.
– Вредишь глазам, – сказал я. – Тебе стоит поменять очки на линзы.
Майкл поднял голову.
– Вот так сюрприз! Что ты тут делаешь?
