— Предполагается, что вы — наш опекун! Не кажется ли вам опрометчивым оставлять трех джентльменов наедине с вашими подопечными?
Взмахнув хлыстом, Макс пустил лошадей вскачь и засмеялся:
— Думаю, что ни одной из них сейчас не требуется дуэнья. Предложение лучше делать без посторонних глаз и ушей.
— Ох! Вы хотите сказать, что их посватают?
Кивнув, Макс посмотрел на Каролину сверху вниз:
— Я так понимаю, вы одобряете выбор сестер?
— О да! Все дело в том, что… они уже потеряли надежду. — Помолчав мгновение, она добавила: — А вас это разве не удивляет?
Макс отрицательно покачал головой.
— От Дарси я уже несколько недель ожидал этого шага. А после событий нынешнего утра перестал сомневаться и в намерениях Хьюго. Да и Мартин упорно хранил молчание, чего я не замечал за ним прежде. Поэтому «нет», я ничуть не удивлен. — Повернувшись к Каролине, он с усмешкой добавил: — Остается надеяться, что ваши сестры страдали не меньше своих кавалеров — это представляется мне справедливым.
Каролине не удалось подавить ответную усмешку, от чего на щеках снова появились восхитительные ямочки. Макс умело перевел разговор на общие темы, и они принялись весело обсуждать светские новости, потом перешли к вопросам организации запланированного на следующий вторник бала в Твайфорд-Хаус. Оставалось еще пять дней. Ожидалось более четырех сотен гостей. К счастью, бальный зал был достаточно вместителен, да и сам особняк мог с легкостью принять такое количество людей. Под руководством леди Бенборо сестры успешно справились с подготовительным этапом, о чем поставили в известность Макса. Тот засыпал Каролину вопросами, отвечая на которые она почти не обращала внимания на местность, по которой они проезжали.
— А вам не кажется, — высказала она их с сестрами главное опасение, — что раз ни одна из нас, по сути, не является дебютанткой, то и бал наш не привлечет должного внимания?
Макс усмехнулся:
— Уверяю вас, этого не случится. Вообще-то, — добавил он, будто эта мысль только что пришла ему в голову, — мне кажется, что этот бал станет знаковым событием сезона.
Каролина вопросительно воззрилась на него, но Макс так и не пояснил, что имел в виду.
Как и обычно, время в его обществе пролетело незаметно, и, лишь когда холод стал проникать под тонкий плащ Каролины, она с удивлением поняла, что наступил вечер. Двуколка катилась по накатанной дороге, ограниченной невысокими заборчиками, за которыми расстилались ухоженные сонные поля с пасущимися овцами и коровами. Значит, они приехали в сельскую местность. По углу падения солнечных лучей Каролина определила, что они двигаются на юг, оставив Лондон далеко позади. Озадаченно нахмурившись, она повернулась к сидящему рядом с ней Максу:
— Разве нам не пора возвращаться назад?
— Мы не станем этого делать, — ответил он, усмехаясь своей дьявольской улыбкой.
Мозг Каролины отказывался воспринимать подобное заявление и то, что оно могло означать. Помолчав немного, она поинтересовалась:
— И где мы находимся?
— Проехали Туикнем.
— Вот как.
Они были так далеко от столицы, что вернуться тем же вечером им будет явно затруднительно. Макс ведь пошутил, говоря, что они не вернутся, не так ли? — подумала Каролина.
Двуколка замедлила ход, готовясь сворачивать на обрамленную буками грунтовую дорогу. На массивных железных воротах она заметила герб Делмера и принялась с интересом осматриваться по сторонам, отгоняя прочь тревожные мысли. Дорога сначала углубилась в буковую рощу, затем пролегала вдоль забора, ограничивающего открытый участок, поросший подстриженной травой. В отдалении виднелась река. Затем начинался подъем, за ним следовал резкий спуск, у подножия которого расстилалась гравиевая подъездная аллея перед старинным каменным домом с остроконечной черепичной крышей. Он был выстроен в месте, где река — очевидно, приток Темзы — делала крутой поворот. На крыше имелось множество дымовых труб с изящными колпаками. Заходящее солнце освещало дом мягким золотистым светом. Плетистые розы, росшие вдоль одной из стен, источали божественный аромат. Каролина подумала, что ей нечасто приходилось видеть такие красивые дома.
На скрип колес по гравию прибежал грум, и ей тут же стало понятно, что их прибытия ожидали. Макс помог ей спуститься на землю и проводил к двери, которую он распахнул перед ней. Пропустив Каролину внутрь, он закрыл дверь.
Каролина оказалась в небольшом холле, стены которого были обшиты дубовыми панелями, а пол застелен плиткой. В центре стоял маленький круглый столик. Взяв девушку под локоть, Макс повел ее по коридору, начинающемуся в дальнем конце холла и ведущему к резной дубовой двери, которую он собственноручно открыл.
— Где слуги? — поинтересовалась Каролина.
— Поблизости. Но они хорошо вышколены и знают, когда в их услугах не нуждаются.
Подозрения вернулись к Каролине с новой силой, когда она переступила порог большой, причудливо меблированной комнаты. Прежде ей не доводилось видеть ничего подобного.
Пол устилали яркие ворсистые ковры, на которых были раскиданы многочисленные шелковые и атласные подушки всевозможных расцветок. Тут и там стояли низкие столики. Письменный стол был придвинут к одной из стен, а в центре комнаты имелось возвышение, задрапированное шелковыми покрывалами. Шелковые занавески струились с потолка, придавая возвышению загадочный вид. Большие стеклянные окна, выходящие на мощеный задний двор, были слегка приоткрыты, и через них в комнату проникало нежное журчание реки, протекающей по другую сторону ограждающей двор стены. Каролина подошла к окнам, чтобы получше все рассмотреть, и тут заметила резные латунные фонарики, свисающие с потолка. Задний двор был на удивление пуст и к тому же огорожен со всех сторон. В стене имелись две пары деревянных ворот. Каролина предположила, что одни из них ведут к реке. Комната с ее шелковыми и атласными подушками, с драпировками ярких, но не раздражающих цветов и журчанием воды оказывала успокаивающее воздействие. Тут Каролина перевела взгляд на задрапированное пологом возвышение. Глаза ее округлились. С того места, где она стояла, была видна кровать, искусно скрытая под грудой подушек. Получив, таким образом, подтверждение своим опасениям, она повернулась к своему опекуну.
От увиденного у нее мучительно защемило в сердце.
— Макс… — неуверенно начала она, чувствуя, как в глубине души усмехается, сомневаясь в своей стойкости.
Макс встал перед ней, улыбаясь соблазнительной улыбкой, внесшей смятение в ее чувства и заставившей позабыть о благих намерениях.
