— Это будет совсем несложно, если Илза не поверит, что ее муж хотел ее отравить. Братья Камероны порой ведут себя очень глупо, но на самом деле они — разумные люди. Им просто нужно время, чтобы хорошенько все обдумать. Я знаю — они не уверены в том, что это дело рук Дэрмота, а иначе не позволили бы мне остановить их, когда хотели перерезать лэрду горло. Если бы они и вправду считали» что это он пытался убить Илзу, мы бы сейчас вытирали с пола кровь.
Гленда усмехнулась и кивнула;
— Да, это точно. Ну что ж, я пойду в ту симпатичную маленькую комнатку, куда меня поселили в прошлый раз, и немного отдохну. Если я вдруг понадоблюсь, ты знаешь, где меня искать, — добавила она, выходя из комнаты.
Гейл уселась поудобнее в кресло рядом с кроватью Илзы. Она очень устала, но твердо знала, что не уснет до тех пор, пока Илза не придет в себя и не начнет связно говорить.
— Когда ты проснешься, Илза, тебе придется навести тут порядок, — говорила она ей. — Тебе придется уговорить своих упрямых братьев, чтобы они не сдирали с твоего мужа кожу и не вешали его окровавленное тело на стену конюшни. Хотя, с другой стороны, этому человеку не помешало бы вкусить те блюда, которыми он потчует тебя со дня нашего приезда сюда. — Она скрестила руки на груди и добавила: — Да, пусть лэрд узнает, что это такое, когда тебя постоянно подозревают в подлости. Может быть, хоть это выбьет дурь из его головы.
— Черт! Да я просто хочу посмотреть, как она там, ты, дурак! — заорал Д эр мот, позволив, однако, Нэнти оттащить себя от двери спальни, где находилась Илза. — Или ты думаешь, что я хотел пробраться к ней, чтобы перерезать ей горло?
Он злобно глянул на Сигимора, который стоял у двери, как на карауле.
— Ты говорил с Глендой, — заявил Нэнти. — И она обещала, что Илза поправится. А пока она не пришла в себя и не разрешила всю эту глупую ситуацию, ее братья не пустят тебя к жене. Прими это как данность. Ведь она уже много недель мирится с твоим грубым отношением к ней.
Когда Дэрмот бросил взгляд в сторону комнаты, где Илза проводила свободное время, Нэнти отпустил его руку.
— Похоже, что этот дом накрыла эпидемия подозрительности. Даже Оудо учинил нам допрос, как заправский инквизитор.
— Я знал, что Оудо не удовлетворится простым объяснением, — улыбнулся Дэрмот, радуясь, что может поговорить о чем-то еще. — Илза говорила, что нельзя недооценивать этого мальчугана. А еще, что он — самое опасное из земных существ. — Он улыбнулся, вспоминая.
— В каком смысле?
— Умный маленький мальчик. — Нэнти ухмыльнулся, и Дэрмот одобрительно кивнул:
— Да, он такой и есть. Если бы я в тот день не знал дороги к пещере, он не моргнув глазом привел бы нас туда. В тот день мальчик был ужасно напуган, но все же доехал до Клачтрома, чтобы позвать на помощь, и сказал именно то, что мне нужно было знать, — не больше и не меньше! В детской он всеми командует, но делает это разумно и мягко, с разрешения остальных детей. А как работает его маленькая головка! Я не думаю, что Айви — глупая, однако Оудо сумел убедить ее, что это не он пускает ветры по ночам, а просто дракон шумит, а неприятный запах это зловонное драконово дыхание! — Они с Нэнти рассмеялись. Подойдя к комнате Илзы, Дэрмот открыл дверь. — Да, Оудо обещает вырасти весьма неординарным человеком!
— Ты жалеешь, что он не будет твоим наследником?
— И да, и нет. Чтобы узаконить его, мне пришлось бы жениться на его матери, а это было бы ужасно. Если он не решит куда-нибудь уехать, то неплохо будет служить близнецам, когда они станут всем здесь заправлять. У Оудо потрясающая сообразительность! Он даже спросил меня, кто из близнецов станет лэрдом, когда вырастет. Представляешь? Я думаю, что Ил за и Фрейзер позаботились о том, чтобы довести до их сведения, какие правила действуют в нашем мире, и сделали это, никого не обижая и не вызывая возмущения. Сомневаюсь, что мне удалось бы сделать это.
— Очень хорошо, что твоя жена заботится о детях как о своих собственных. Что-то случилось? — Нэнти удивленно посмотрел на Дэрмота, который стоял у письменного стола Илзы, на котором должны были лежать дневники Анабель. — Все на месте?
— Да, но дневники закрыты, — покачал головой Дэрмот, осматривая комнату, прежде чем снова взглянуть на стол. — Когда мы в первый раз прибежали сюда на крик Илзы, все они были открыты. Я обратил на это внимание, когда мы говорили о вине, и я поискал его взглядом. Дневники были раскрыты и разложены по всему столу.
— Ну, может, кто-то просто навел здесь порядок. Ведь после Илзы много всего нужно было вычистить. Заодно и на столе убрали.
— Нет. На скамье у окна все еще лежат нитки для гобелена, над которым работала Илза. А вон у камина ее вышивка. Ее перо и чернильница валяются посреди стола. Да, кто-то убрал ее рвоту, но больше ничего не трогал. Кроме этого, — Он потрогал дневники. — Их все закрыли, И тех записей, о которых говорила мне Илза, тоже нет. Но то, что она здесь что-то записывала, — я помню.
Нэнти выругался и провел рукой по волосам.
— Ей все же удалось что-то обнаружить, так?
— Да, и это «что-то» навлекло на нее большие неприятности. Но не это волнует меня больше всего.
— Не это? Если она сделала записи, а кто-то их украл, значит, твой враг уже знает о том, до чего ей удалось додуматься.
— Да, это правда, но больше всего меня сейчас интересует, кто их взял. Похоже, что у моего недруга есть лазутчик в Клачтроме. — Нэнти снова выругался, и Дэрмот кивнул. — Именно. Враг, которого я не могу ни найти, ни узнать, подкинул в мое гнездо гадюку.
«Если у меня на теле и есть какое-то место, которое не болит, то найду я его еще очень не скоро», — подумала Илза, проснувшись. И тут воспоминания нахлынули на нее, и она чуть не вскрикнула. Кто-то пытался ее отравить. Яд был в вине — вине, которое послал ей Дэрмот! Прежде чем страх и подозрения успели сковать ее сердце, ее разум отогнал эти мысли. Кому-то выгодно, чтобы во всем обвинили Дэрмота. Было много такого в его поведении, что приводило Илзу в смятение и заставляло злиться. Но в том, что он невиновен, она была абсолютно уверена. Вопрос, который стоял перед ней, был не «виновен Дэрмот или нет?», а «кому нужно, чтобы все думали, будто это Дэрмот хотел отравить свою жену?».
Тупая боль, переворачивающая ее внутренности, живо напомнила Илзе о том, что ей еще пришлось пережить. Она потеряла ребенка, которого только-только успела зачать. Она понимала, что это и к лучшему — ведь яд наверняка изуродовал бы малыша, но эта мысль не облегчала охватившую ее тоску и душевную боль. Слезы потекли по ее щекам.
И тут Илза услышала, что возле ее кровати кто-то вздохнул.
