— Вы взяли его штурмом. — Кора поняла намек, к немалому облегчению Кейт. — Клянусь, даже Дэнни сказал, что жалеет о том, что не может потанцевать с вами, когда вы с капитаном появились в «Ассамблее».
— Я бы с удовольствием с ним потанцевала. — Кейт замолчала в нерешительности. — Возможно, тогда бы и вы чувствовали себя вправе потанцевать.
Кора в шутливом ужасе схватила ее руку.
— Только не принимайте и вы его сторону, тогда все будут против меня! Я не стала бы танцевать, чтобы сделать приятное ни ему, ни даже вам.
— Разумеется! Вы должны танцевать, чтобы сделать приятное себе, а не…
— Вот именно, — перебила ее Кора, не дав закончить предложение. — А танцы не доставляют мне удовольствия.
И тогда Кейт словно озарило — ей стало понятно, и почему Кора не желала танцевать, и почему она поднималась на этот утес, чтобы побыть там в одиночестве.
— Вы очень любили своего мужа, верно?
У Коры дрогнули губы, но она продолжала улыбаться.
— Очень любила. — Она посмотрела вдаль, взгляд ее затуманился. — Макс, принеси корзинку для пикника, пожалуйста. — Слуга ее, расположившийся неподалеку под деревьями, кивнул и поднялся, чтобы принести корзинку. — У меня всегда разыгрывается зверский аппетит, когда я сюда поднимаюсь, — призналась она Кейт. — Надеюсь, вы тоже проголодались, потому что иначе мне придется одной съесть всю корзину.
Кейт засмеялась. Желание Коры сменить тему было понятным. Кейт заверила Кору, что тоже ужасно проголодалась, и они выложили на одеяло холодное мясо и клубнику из принесенной слугой корзины. Кейт очень нравилась Кора, и она начала думать, что они не такие уж разные, несмотря на явное различие в характерах. Кейт, которая не понаслышке была знакома с тем, как глубоко порой приходится прятать свои чувства, теперь явственно видела то, чего не замечала раньше. Кора страдала, очень страдала. Джерард сказал ей, что Кора — вдова моряка, и больше ничего. На мгновение Кейт позволила себе приоткрыть ту маленькую дверь в своем сознании, которую просто боялась открывать. Ведь может статься, что и Джерард не вернется домой с очередной военной кампании, и тогда все, что у нее останется от него, — это воспоминания о нескольких проведенных в Бате неделях и письмо с соболезнованиями от его командования. При одной мысли об этом у Кейт сдавило грудь и помутилось в глазах. Поежившись, она захлопнула эту дверь.
— Мне бы надо наведаться в ателье миссис Годдард, — сказала она, хватаясь за первую пришедшую на ум тему, которая не наводила бы на тяжелые мысли. — Мой гардероб по-прежнему очень скуден.
— Вы хотите заказать себе новое платье? — Глаза Коры зажглись радостью. Очевидно, и ей хотелось как можно быстрее избавиться от печальных мыслей. — Миссис Годдард — настоящее сокровище. Я все свои наряды заказываю у нее, и еще не было ни одного неудачного. Она всегда угадывает мои желания.
— Я даже не знаю, чего хочу, — призналась Кейт. — Мне так долго внушали, что приглушенные тона, такие как, к примеру, бежевый или коричневый, — единственное, что мне идет. А я обнаружила, что… что мне нравятся яркие цвета, такие как синий или зеленый.
— Приглушенные тона?! — воскликнула Кора. — Нет, они определенно не ваши! Синее платье так красиво смотрелось на вас на балу. Кто мог сказать, что вас украсит бежевый цвет?
Кейт прикусила губу.
— Моя мать.
— О! — Кора зажала рот рукой. — Ну, не каждая мать разбирается…
— У моей матери есть вкус, — перебила ее Кейт. — Она гораздо красивее меня.
Кору ее слова, кажется, не убедили.
— Но бежевый?
— Капитан предложил мне заказать красное платье.
— Хм. Да, рубиновый оттенок красного выглядел бы на вас очень мило, — медленно проговорила Кора, пристально глядя на подругу. От сосредоточенности между бровей ее даже пролегла тоненькая складка.
— Тогда приглашаю вас пойти со мной и поделиться со мной советами. Не просто приглашаю — прошу!
— С удовольствием принимаю ваше приглашение. Ателье дамской одежды — мое любимое место на земле.
Кейт обвела взглядом панораму:
— После этого.
Кора усмехнулась, и они переглянулись — они уже понимали друг дружку без слов.
— Да. После этого.
Принадлежавшие Кейт вещи прибыли из Лондона несколькими днями позже. К несчастью, они прибыли в компании ее матери и Люсьена.
— Не было необходимости привозить их лично, — сказала Кейт, пытаясь не показывать своего неудовольствия.
Мать ее, снимая со шляпки вуаль, с интересом обвела взглядом холл. Судя по всему, дом ей понравился.
— Почему нам было не приехать? Бат — чудесный город, и я ни разу здесь не была. И моя драгоценная дочь так удачно вышла замуж! И так внезапно! Я, можно сказать, сбежала из Лондона, так меня все донимали вопросами о капитане. Право, моя дорогая, если ты не хотела, чтобы я приезжала сюда, тебе следовало продержать своего мужа в столице хотя бы то время, которое позволило бы удовлетворить любопытство всех и каждого. — Она с легким укором посмотрела на Кейт. — Путешествие было довольно утомительным, а здоровье мое уже совсем не то, что прежде. А у тебя даже не нашлось теплых слов для приветствия.
— В Бате тебе всегда рады, разумеется, — сказала Кейт после совсем непродолжительной заминки. Она сделала шаг навстречу матери и чмокнула ее в подставленную щеку. — Я просто не ожидала, что ты решишься уехать из столицы в разгар сезона. Я знаю, как ты ждешь его всю зиму.
— Ради моего единственного ребенка я готова пойти на жертвы. — Мать ее улыбнулась, скосив взгляд на лестницу. — А где твой муж, дорогая? Мне так хочется познакомиться со своим зятем поближе.
— Его сейчас нет дома. — Кейт отошла в сторону, пропуская Брэгга и лакея, которые заносили в дом последний из сундуков.
Как бы ни было ей приятно вновь иметь в распоряжении свое имущество, цена его возвращения оказалась довольно высока. Следом за сундуками вошел Люсьен, похлопывая по ладоням перчатками. Он похудел, и под глазами его темнели круги. Кейт, стараясь на него не смотреть, присела в реверансе.
— Добро пожаловать в Бат, Люсьен.
— Благодарю, Кэтрин, дорогая. — Голос его не изменился — все такой же надменно-холодный. — Надеюсь, вы здоровы. — Судя по тону, ее доброе здравие едва ли могло его обрадовать.
Отношение Кейт к Люсьену не изменилось. Он по-прежнему внушал ей необъяснимый страх. Она чувствовала себя так, словно он явился за ней, чтобы вновь заключить в душную тюрьму. На мгновение лицо ее приняло заученное отстраненное выражение, глаза потускнели. Это произошло помимо ее воли, сработал инстинкт самосохранения, выработавшийся за долгие годы проживания в семье Хоу. Кейт ушла в себя, как улитка в домик. Она научилась прятать свои чувства и мысли там, где их никто не обнаружит, научилась превращаться почти что в невидимку.
