— Так звали его первую жену?
Джерард кивнул.
— Насколько я понимаю, отец развил бурную деятельность, пытаясь найти шантажиста и первую жену. На тот момент о его неудачном первом браке знали совсем немногие: священник, который их венчал, помощник священника и, конечно, мой отец и сама Дороти. Единственная запись об этом браке если и сохранилась, то в церковной книге, поскольку свое брачное свидетельство мой отец давно сжег, и лицензии на этот брак он тоже не получал. Но эта женщина… Один Бог знает, где она находилась и чем занималась последние шестьдесят лет. Она могла рассказать о браке с моим отцом кому угодно. И она, возможно, все еще жива.
Кейт немного помолчала.
— И священник с помощником, возможно, живы и помнят о том венчании.
— И такое возможно, — согласился Джерард, — но чтобы священник помнил о том, что венчал моего отца с Дороти Коуп? Это вряд ли. Священник, должно быть, переженил сотни людей.
— Ему не надо их помнить, у него их имена записаны в церковной книге. Он мог случайно наткнуться на них и ухватился за представившуюся возможность.
— Сейчас он если и жив, то глубокий старик. Если он хотел шантажировать моего отца, зачем столько ждал?
— Возможно, он лишь недавно обнаружил запись и осознал ее значение. Или его родственники могли обнаружить запись после его смерти.
Джерард закинул руки за голову и уставился в потолок, обдумывая ее слова.
— Возможно. Однако письма заставляют думать, что это не так. Первое письмо пришло год назад с одной загадочной строчкой. Второе письмо пришло через три месяца, и в этом письме говорилось о том, что тайна Дарема станет известна всем. В третьем письме содержалось требование денег, которые так никто никогда и не забрал, а четвертое лишь повторяло заявление адресата о его намерении разоблачить Дарема как двоеженца. Если бы ты внезапно обнаружила такое свидетельство и решила бы им воспользоваться, стала бы ты терпеливо выжидать целый год? Ты бы стала требовать денег, а потом даже не попыталась бы их получить?
— Возможно, ему помешали обстоятельства.
— Тогда почему не отправить второе письмо с повторным требованием денег? — Джерард покачал головой. — Все это как-то нелогично.
Какое-то время оба молчали. Кейт сосредоточенно сдвинула брови. Джерард решил, что задумчивость ей очень к лицу.
— Если бы я была внучкой церковного служки, — медленно проговорила она, — или внучкой викария, или любым другим неискушенным человеком, наткнувшимся на это таинственное доказательство, я уверена, что даже не догадалась бы вначале, каким образом эти сведения использовать. Я бы ничего не смыслила в шантаже. Не сомневаюсь, что мне потребовалось бы некоторое время для того, чтобы набраться храбрости написать герцогу. Возможно, меня бы грызла совесть. Я убеждена, что не захотела бы, чтобы кто-то узнал о моих действиях, что означало бы, что я бы предприняла меры предосторожности. И как бы я объяснила невесть откуда взявшуюся у меня крупную сумму?
— Ты могла бы закопать деньги в саду и выкапывать по нескольку фунтов за один раз, не больше.
— Даже отправка писем заставила бы меня нервничать, — продолжала она. — Отправить письмо из Бата в Суссекс стоит немалых денег. Я бы тряслась от страха, боясь, что почтовый служащий спросит меня, зачем я отправляю письмо герцогу.
— Попала в самую точку. — Он улыбался ей. — Почтовый служащий действительно запомнил того типа, что принес на почту одно из писем Дарему. До этого тому клерку ни разу не доводилось отправлять письма столь знатному лицу.
— Я была бы сама не своя от волнения, — продолжала рассуждать Кейт, — но, приняв решение, я не стала бы выжидать несколько месяцев — в этом я с тобой полностью согласна. Я бы захотела покончить с этим как можно быстрее. У того человека нервы, должно быть, железные и огромное желание причинить вам как можно больше беспокойства. Каждые несколько месяцев он отправляет по письму, словно из стремления как можно сильнее вам досадить, словно не хочет дать вам забыть о том дамокловом мече, что над вами повесил. Он играет с вами, как кот с мышонком.
Джерард смотрел на нее так, словно видел впервые.
— А ведь ты дело говоришь. Возможно, деньги — совсем не главная цель того негодяя. Возможно, он просто хочет уничтожить моего отца — или, скорее, меня и моих братьев. Никто никогда не оспаривал правомочность титула Дарема. Он мог бы иметь десять жен и все же оставаться герцогом. Даже если бы он не был уже мертв, шантажист ничего не смог бы сделать, чтобы лишить его титула, — продолжал Джерард. Он говорил медленно, словно выстраивал в голове логическую цепочку. — Моя мать давно умерла, и потому ей этот негодяй уже ничего не может сделать. Чарли, Эдвард и я — вот те люди, которым предстоит пострадать. Единственный человек, имя которого приходит на ум, когда я думаю о том, кому могло быть на руку признание нас троих бастардами, — это двоюродный брат отца Огастус, который стоит следующим в очереди на наследство. А если за этим заговором стоит Огастус, то ему совершенно ни к чему тыкать в нас палкой, словно мы — медведи в клетке. Если у него на руках есть неопровержимые улики против отца, он может подать петицию на имя короля, и титул будет его. — Джерард немного помолчал, пытаясь осмыслить сказанное. — Таким образом, получается, что кто-то хочет помучить нас страхом остаться ни с чем. Кто-то, для кого важнее держать нас в подвешенном состоянии, видя, как мы страдаем и корчимся, чем позволить нам откупиться. Тогда становится понятным, почему писем несколько и почему они приходят через неравные промежутки времени. Все сходится, в том числе и требование денег, которое не повторилось, и отсутствие публичных разоблачений. Примечательно, что одних его угроз оказалось достаточно, чтобы сильно испортить нам всем жизнь.
— Каким образом начались слухи, если он не делал прилюдных разоблачений?
— Мой брат Эдвард рассказал своей невесте.
У Кейт лицо потемнело от гнева.
— Его невеста распустила сплетни о ваших семейных проблемах?
— Нет, — сказал он. Как ни странно, Джерарду было приятно, что она разозлилась. — Ее отец продал историю в скандальную газетенку, поскольку промотал свое состояние за карточным столом.
— Как мерзко! — воскликнула Кейт.
Джерард привлек ее к себе и поцеловал в плечо.
— А теперь и ты должна хранить нашу тайну. Я не хочу, чтобы кто-то знал, что я ищу того, у кого на руках реальные доказательства двоеженства моего отца. Если этот тип узнает, что именно мне от него надо, он утроит бдительность.
— Я не скажу ни слова, — пообещала она.
