Это была приятная поездка. На деревьях еще сохранилась медно-коричневая листва, защищавшая путников от яркого осеннего солнца. Вскоре лесная дорожка стала подниматься вверх, вывела их из леса и потянулась дальше через горные пастбища, став куда более твердой и каменистой. Вокруг было очень тихо, лишь порой издалека доносился звон колокольчиков – где-то паслось стадо коз, – да что-то шептал в траве ветерок.
Лука придержал коня и поехал рядом с девушками; ему хотелось расспросить Ишрак о ее жизни в Испании.
– Покойный дон Лукретили был, по всей вероятности, человеком в высшей степени необычным, если разрешил тебе, юной девушке, покинуть его дом и учиться в чужой стране у мавританских врачей, – сказал он.
– Да, это правда, – согласилась Ишрак. – Он испытывал глубочайшее уважение к знаниям моего народа, он хотел, чтобы я училась, и если б остался жив, то, наверное, снова послал бы меня учиться, но уже в какой-нибудь испанский[12] университет, где немало мавританских ученых, и они исследуют все на свете – от звезд в небе до вод морских. Кстати, некоторые ученые считают, что всем в мире управляют одни и те же законы природы, и люди непременно должны открыть и понять эти законы.
– А среди тамошних студентов ты была единственной женщиной?
Ишрак покачала головой.
– Нет, в моей стране женщины могут и сами учиться, и других учить.
– А числами ты не занималась? – с любопытством спросил Лука. – Например, понятием нуля?
– Увы, у меня нет способностей к математике, но с числами я, разумеется, знакома, – сказала она.
– Мой отец был уверен, что женщины способны разбираться в науках не хуже мужчин, – заметила Изольда. – Он разрешил Ишрак изучать то, что выберет она сама.
– А ты? – повернулся к ней Лука. – Ты тоже училась в испанском университете?
– Нет. Мой отец всегда хотел, чтобы я стала настоящей хозяйкой замка Лукретили. Он учил меня рассчитывать доход с принадлежащих нам земель и так управлять подданными, чтобы они всегда оставались верны вассальной присяге. Он учил меня правильно чередовать вспашку и засев полей, правильно выбирать сельскохозяйственные культуры, пригодные для той или иной местности. Он даже научил меня командовать стражей замка в случае вражеской атаки. – Изольда сделала смешную воинственную гримасу. – А еще он заставлял меня непременно учиться тому, что должна знать каждая настоящая синьора, тем более хозяйка замка: уметь одеваться и любить красивую одежду, хорошо танцевать, играть на различных музыкальных инструментах, говорить на иностранных языках, петь, разбираться в поэзии и, разумеется, читать и писать.
– Но она все равно завидует мне по поводу тех умений, которыми дон Лукретили меня одарил, – сказала, тая улыбку, Ишрак. – Ее он учил быть знатной дамой, а меня – властвовать миром.
– Какая женщина не хочет быть знатной дамой и хозяйкой большого замка? – улыбнулся Лука.
– Наверное. Я тоже этого хотела, – сказала Изольда. – Я и сейчас этого хочу. И все же мне жаль, что отец не научил меня сражаться.
Под вечер первого дня путешествия, на закате, они, натянув поводья, остановились у ворот небольшого одинокого монастыря. Ишрак и Изольда обменялись встревоженными взглядами, и Изольда тихо спросила у Луки:
– А что, если и сюда добрался призыв поймать опасных преступниц?
– Вряд ли, – ответил он. – Сомневаюсь, что твой братец успел всех оповестить – он ведь еле ноги унес тогда из аббатства. Мне кажется, он подписал судебную повестку только для того, чтобы продемонстрировать собственную невиновность.
Изольда кивнула.
– И этого вполне достаточно, чтобы держать меня подальше от замка. Он, кажется, назвал меня ведьмой и готов был объявить меня мертвой – и того, и другого вполне достаточно, чтобы и замок, и аббатство достались ему вместе с земельными угодьями и золотоносным ручьем. Он – победитель и получает все!
Фрейзе спешился, подошел к запертым воротам и дернул за большое кольцо. Тут же внутри громко прозвонил колокол. Вскоре появился привратник, с трудом распахнув тяжелые двойные створки.
– Приветствую вас, добрые путники, именем Господа, – приветливо сказал он. – Добро пожаловать. Сколько вас?
– Один молодой синьор, один клирик, один слуга и одна знатная синьора с компаньонкой, – перечислил Фрейзе. – И еще девять лошадей и один осел. Животные могут отправиться на луг или в конюшню, как вам самим будет угодно.
– Мы можем отвести их на хорошее пастбище, – предложил привратник-мирянин, улыбаясь. – Входите.
Оказавшись на просторном монастырском дворе, брат Пьетро и Лука спрыгнули с коней, и Лука тут же повернулся к Изольде, протягивая руки и желая помочь ей спешиться. Она слегка улыбнулась и жестом показала, что прекрасно справится и сама, а потом ловко, как мальчишка, вскинула одну ногу и легко спрыгнула на землю.
Фрейзе подошел к Ишрак и тоже предложил ей помощь.
– Только не прыгай, – предупредил он. – Ты же в обморок упадешь, как только земли коснешься. Ты и так последние пять миль еле живая ехала.
Ишрак, прикрыв темным покрывалом нижнюю часть лица, сердито на него посмотрела.
– И нечего метать в меня молнии своими красивыми глазками, – весело заметил Фрейзе. – Признайся: тебе было бы куда легче ехать, сидя позади меня, обнимая меня руками за талию и прислоняясь к моей широкой спине, но ты же упрямая, как осел. Ладно тебе, девочка, позволь хоть на этот раз тебе помочь.
Как ни удивительно, Ишрак его послушалась и, наклонившись, почти упала в его объятия. Фрейзе бережно ее подхватил и поставил на ноги, поддерживая за талию. К ним тут же подбежала Изольда и обняла подругу, прижала к себе.
– Я и не представляла… – пробормотала Ишрак.
– Ничего страшного, ты просто устала, – успокоила ее Изольда.
Привратник дал им факел, проводил до гостевого домика и объяснил, по какую сторону разгороженного высокой стеной коридора находятся комнаты для женщин, а по какую – для мужчин. Он также показал им, где монастырская трапезная, и сказал, что после вечерни мужчины смогут пообедать вместе с монахами, а дамам подадут обед в комнату. После чего он их благословил и ушел, оставив им несколько зажженных свечей.
– Спокойной ночи, – сказала Изольда Луке, кивком попрощавшись и с братом Пьетро.
– Спокойной ночи, увидимся утром, – сказал Лука обеим женщинам. – Нам бы надо выехать сразу после хвалитн.
Изольда кивнула.
– Хорошо, мы будем готовы.
Ишрак сделала Луке и Пьетро реверанс, кивнула Фрейзе, и тот спросил у нее:
– Ну что, завтра на подушке поедешь?
– Да, пожалуй, – согласилась она.
– А все потому, что сегодня тебя езда верхом слишком утомила, верно? – Фрейзе явно пытался расставить все точки над «i».
