Дебаты между тетушкой Милдред и дядюшкой Хорасом относительно возможного снегопада продолжались. Наивный, почти детский спор напомнил об Эдварде и Джеймсе, а потому, прежде чем отправиться в спальню, Джульетта решила проведать детей. Она попрощалась с самыми стойкими из гостей и поднялась наверх.
Коридор был хорошо освещен, а в детской на подоконнике горела лампа. Джульетта подошла, проверила, надежно ли закреплено над фитилем защитное стекло, и беззвучно открыла дверь в спальню сыновей.
Огонь в камине уже иссяк, и в комнате ощущалась легкая прохлада – в такой температуре приятно спать, завернувшись в теплое одеяло.
Эдвард уютно устроился и сладко сопел во сне, а Джеймс, как всегда, раскидался и теперь лежал раздетым – явный признак импульсивной, чересчур активной натуры. Младший из братьев даже ночью не мог вести себя спокойно.
Джульетта заботливо поправила одеяла и по очереди поцеловала сыновей. В комнате Лиззи пришлось задержаться дольше: вид спящей дочки заставил глубоко задуматься. Она нежно провела ладонью по шелковистым локонам. Как быстро девочка выросла!
Элизабет уже далеко не младенец. А если не удастся переубедить Ричарда, то других детей у нее не будет. Сердце сжала острая тоска. Можно сколько угодно игнорировать очевидное, но правда остается правдой: категорический отказ мужа завести своих детей серьезно омрачал отношения. Сейчас, глядя в милое невинное девичье личико, Джульетта особенно ясно поняла, что смириться с решением мужа будет мучительно трудно.
Общий ребенок… что может быть естественнее для любящих друг друга родителей? Разве можно отрицать эту очевидную истину?
Джульетта тихо вышла из детской и направилась в спальню. Ричард все еще не вернулся. Скорее всего снова будет полночи развлекать гостя. Ну что ж, сейчас для него это важно. Она надела ночную сорочку, сверху накинула атласный пеньюар и присела перед зеркалом, чтобы вынуть из прически шпильки и расчесать волосы. Привычная процедура неизменно успокаивала.
Внезапно дверь открылась, и Джульетта удивленно вскинула голову. Увидела мужа и быстро поднялась. Он остановился на пороге и улыбнулся:
– Не помешал?
Глубокий мягкий голос взволновал, однако формальность обращения не могла не насторожить. Вполне естественно, что супруги должны проводить ночь в одной спальне, а не спрашивать разрешения войти. Очевидно, и эту особенность мужа придется принять без обсуждений.
– Мистер Диксон пошел спать? – поинтересовалась Джульетта, намеренно оставляя вопрос без ответа.
– Да, только что. Я решил последовать твоему совету и позволил ему выиграть партию в бильярд.
Продолжая разговаривать, Ричард непринужденно снял черный вечерний сюртук и бросил в кресло. Туда же отправились галстук и серебристый жилет. В полумраке мужественный профиль супруга выглядел классическим.
В дверь постучали. Ричард стоял ближе и потому открыл. На пороге застыла горничная с завернутой в тряпку сковородкой в руках.
– Не нужно ли согреть постель, мэм?
Ричард повернулся спиной и выразительно уставился в потолок, а Джульетта с трудом удержалась от улыбки.
– Спасибо, Мери, но сегодня грелка не потребуется.
– Хм. Чувствую себя обязанным как-то отреагировать на ситуацию, – заметил Ричард, как только дверь за служанкой закрылась.
– Уместное замечание, – пошутила Джульетта. – Хотя и немного вульгарное.
Муж посмотрел серьезно, почти строго.
– А разве вульгарность – не то качество, которое англичане ожидают от неотесанного, грубого американца?
Она собралась сказать что-нибудь легкое, нейтральное, однако взгляд мужа ясно показывал, что обойти препятствие не удастся.
– Никогда не считала тебя ни неотесанным, ни грубым, – искренне заверила супруга Джульетта. – Возможно, найдутся скептики, которые скажут, что, выйдя замуж, я принесла себя в жертву ради будущего детей. К сожалению, доброжелатели не понимают, что наш брак заключен по доброй воле и вполне искренне. Правда заключается в том, что предложение я приняла из-за собственного эгоизма. Потому что хотела тебя. Да, очень хотела. Но ведь ты не осудишь меня за это?
– Понятно, вечная дилемма желания и обладания. – Ричард слегка покачнулся, словно потеряв равновесие: кажется, ноги держали его не слишком уверенно. – А теперь, когда имеешь, обнаружила, что больше не хочешь?
– Разве можно сказать, что я тебя имею? Наверное, это преувеличение.
Ричард удивленно вскинул брови, и Джульетта пояснила:
– Да, в физическом смысле, наверное, действительно имею. Но мы оба знаем, что отношения не ограничиваются постелью.
– Я стараюсь.
– Неужели? – Внезапный душевный порыв заставил высказать то, о чем в спокойном состоянии она предпочла бы смолчать. – Порой нам удается достичь некоторой близости, но иллюзия тут же рассеивается, как дым, и мне приходится заново начинать поиски.
– Преувеличиваешь.
– Ничуть. Постарайся быть честным хотя бы с собой. Ты от меня все время закрываешься, прячешься. Не всегда, но достаточно часто, чтобы обидеть. – Голос предательски задрожал, и усилием воли Джульетта заставила себя успокоиться. – Почему ты так решительно настроен против ребенка?
Ричард тяжело опустился в кресло возле камина.
– Слишком стар.
– Что за нелепость! Кто это придумал?
– Я.
– Мне не до шуток. Пожалуйста, не говори ерунды.
– Ты сама не знаешь, о чем просишь.
– В таком случае объясни. Буду очень признательна.
Усталое лицо потемнело и словно окаменело. Джульетта терпеливо ждала, но молчание продолжалось бесконечно долго: тяжелый отсутствующий взгляд, плотно сжатые губы не обещали ничего хорошего.
– Пожалуйста, – наконец прошептала она почти жалобно, – не закрывайся так от меня. Ты же мой муж!
Он продолжал упорно молчать. Тишину спальни нарушал только звук напряженного дыхания. Нет, ничего не скажет. А ведь она уже начала наивно верить в зарождающееся чувство… Куда же оно подевалось?
– Много лет назад я был женат.
Голос прозвучал глухо, каждое слово потребовало очевидного усилия. Должно быть, он еще никогда и ни с кем об этом не говорил. Джульетта замерла.
– И что же случилось с твоей женой? – тихо спросила она, со страхом ожидая ответа. Рассказ о смерти всегда требует огромного мужества, а судя по реакции Ричарда, его история отличалась особым трагизмом.
– Она умерла в мучительных попытках подарить жизнь нашему сыну.
