Она в замешательстве металась по лестнице, пытаясь прорваться в двери. Бородатый черный гигант и еще двое мужчин схватили ее и подняли над толпой. Теперь она уже плакала и так жалобно стонала, что Дамиан едва не бросился пробивать дорогу через шайку насильников.
Внутренний голос категорически запрещал ему делать это, но тело под плащом сотрясалось от гнева. С деланной улыбкой он подошел к мадам Дюпен и протянул ей монеты.
— Это хорошо, что она с норовом. Мне нравятся такие женщины. Я вижу, вы не зря просили за нее высокую цену.
— Вам досталось настоящее сокровище. Когда мы приведем ее наверх, вы в этом убедитесь.
Дамиан молча кивнул. Он безумно боялся за Александру и не мог спокойно смотреть на нее. Ему хотелось поскорее покинуть это проклятое место. Поэтому он покорно последовал за женщиной.
Александра сопротивлялась, извивалась и пыталась вырваться из рук мужчин, рьяно выполнявших порученное дело. Едва она собралась снова закричать, как ей заткнули рот тряпкой. Ее прижали к матрацу и привязали за запястья к железной раме. Затем грубо раздвинули ноги и также закрепили лодыжки к углам кровати. В таком виде ее оставили на постели — обнаженную, растерзанную, растерянную и беззащитную перед мужчиной, который должен овладеть ее телом. Она была поглощена мыслями о нем, вернее, о его тени в той нише. Большего Александра не смогла разглядеть.
Какой он, этот победитель? Она с дрожью вспоминала его длинный запахнутый плащ с поднятым воротником.
Наверное, сам сатана. Она стала призом для дьявола. Сейчас он явится за своей желанной добычей.
Она чувствовала себя совершенно несчастной, раздавленной горем и отчаянием. Этой ночью она будет не властна над своим телом. Но никто не сможет заставить ее раскрыть перед ним душу. Что бы ни произошло и какое бы зло они ни сотворили, она не утратит этой части себя. Александра никогда не отдаст им того, что принадлежит только ей и что она однажды подарила своему мужу.
Сейчас, когда она вспомнила о нем, в душе всколыхнулась печаль. Может быть, если она плотно закроет глаза, ей удастся внушить себе, что этот человек-тень — ее муж? Может, тогда она сможет увидеть вместо него родное лицо, полное страстного желания, так притягивавшее ее с момента их первой встречи. Если призвать на помощь воображение, возможно, она испытает наслаждение от близости и ощутит всю полноту любви, как некогда было с ним.
В коридоре послышался шум. Она взметнула взгляд к двери. Мужчина мог появиться в любой момент.
И вдруг она в ужасе содрогнулась. Как она могла обманывать себя? Какой бы мужчина ни прикоснулся к ней, он не сможет напомнить ей ее мужа. Ни один мужчина не способен взволновать ее так, как он. Никто не способен разжечь кровь и заставить бешено биться сердце. О Боже! Где он сейчас?
Дверь распахнулась, и появилась Селеста Дюмен. Вошедший вместе с ней высокий мужчина в черном плаще повернулся раньше, чем Александра успела разглядеть его. Он отстегнул пряжку с камнями под белым кашне, свернул плащ и повесил его на спинку кресла.
— Я предвкушаю приятный вечер, — сказал он. — Большое спасибо, мадам.
— Ах нет, мсье, вы меня не совсем правильно поняли. Это еще не все. Я побуду здесь некоторое время. Мне нужно удостовериться, что красавица не пострадает от вашего обращения.
Густая черная бровь удивленно изогнулась. У Александры перехватило горло.
— Но не будете же вы следить? — сказал мужчина.
От знакомого ритма благозвучной французской речи комната пришла в движение.
Дамиан! Боже милостивый! Наверное, все это ей снится. Конечно же, мужчина в черном плаще не может быть ее мужем.
Селеста, усевшаяся напротив мужчины, улыбалась.
— А что, вас так беспокоит мое присутствие? Мне кажется, сейчас вас должно занимать совсем другое.
— Что за абсурд! По-моему, я хорошо заплатил вам. Если вам нужно еще…
Широкая спина Селесты одеревенела.
— Если вы намерены продолжать в том же духе, мсье, то вам лучше забрать свои монеты и уйти. Я заранее предупредила вас, что красавица находится под моей опекой. Если вы не желаете, чтобы я оставалась здесь, во всяком случае, какое-то время, то я найду мужчину посговорчивее.
Дамиан бросил оценивающий взгляд сначала на нее, потом на стоявшего в нескольких футах арапа и сказал безразличным тоном:
— Хорошо. В конце концов, это не имеет большого значения. Может быть, так будет даже пикантнее.
Мадам, в свою очередь, приподняла бровь и улыбнулась.
— Возможно. — Она, по-видимому, была удовлетворена этим компромиссом, так как сразу же уселась в кресло в ногах кровати. Арап вышел в коридор и занял свой пост за дверью. — Сейчас мы это увидим.
Дамиан мысленно выругался. Наверное, ему следовало бы заставить ее замолчать, прежде чем она устроила этот базар. А может быть, и нет. Он не хотел испытывать судьбу, поскольку был лишен свободы действий. Граф перевел взгляд на Александру. Дамиан был одурманен ею, страстно желал ее, но был вынужден скрывать свои чувства. Железная решимость видеть ее свободной ни на секунду не оставляла его. Он всматривался в лицо жены, посылая ей молчаливые сигналы, надеясь, что она поймет, какую нежность он испытывает и как рад видеть ее живой.
Заметив ее связанные руки и кляп во рту, он разгневался, хотя сейчас ему было легче владеть собой. Отчасти его напряжение спало. Что бы она ни думала о нем, Александра не отвергнет его помощи. И скоро он освободит ее.
Дамиан опустился на колени возле кровати. Их глаза встретились. Он прочел в них неуверенность, боль и надежду, смешанную со страхом.
Наклонившись к ней, он осторожно обхватил ладонями ее лицо.
— Все в порядке, дорогая. Доверьтесь мне.
Она кивнула и прикрыла глаза. Из-под густых темных ресниц вытекло несколько слезинок. Когда он подвинулся и собрал их губами, ее тело несколько расслабилось. Он отвязал тряпку и вынул кляп у нее изо рта. Александра облизнула губы, и Дамиан увидел, как они дрожат.
— Не надо бояться, — сказал он преднамеренно громко, чтобы слышала Селеста. — Я не обижу вас.
Дамиан нагнулся и поцеловал жену. Он пробежал языком по ее губам, пробуя их нежные изгибы, вспоминая их вкус и подавляя захлестнувшее его желание. Погрузив язык, он начал скользящими движениями внедряться в мягкие теплые уголки. Когда он снова поцеловал ее, она ответила ему, прильнув ртом к его губам и лаская его языком, как бы говоря то, что не могла выразить словами.
Он положил руки ей на плечи и прикоснулся губами к ее шее, оставляя на ней влажные следы поцелуев.
— Верьте мне, — довольно громко повторил Дамиан, желая, чтобы женщина, сидевшая рядом с ними, услышала. Зная, чего она дожидается, он накрыл рукой грудь с подрисованным соском и нежно сжал ее. Маленькие бутоны вздулись и затвердели.
