— У тебя есть карта? Ты знаешь, как добраться? — спросила Дафна.
— Конечно. Не волнуйся ни о чем, я знаю, что делать. — Она обняла Дафну. — Скоро увидимся. Впрочем, ты доберешься до места быстрее, чем мы. Не думаю, что эта карета сможет ехать слишком быстро, это тебе не экипаж и кони лорда.
— Все там будут вас ждать. Возможно, у меня тоже появятся какие-нибудь новости. В любом случае вы можете жить у нас столько, сколько захотите, даже после того, как мы выясним, что власти не ищут ни тебя, ни твоих подруг. В «Редких цветах» хватит места многим сестрам.
Маргарет оглянулась на Каслфорда, разговаривавшего о чем-то с кучером Саммерхейза.
— Он оказался настолько великодушен, что снабдил нас деньгами на гостиницы. Знает ли он, что ты вообще задумала?
— Он знает вполне достаточно.
— К концу вашего путешествия этого может стать недостаточно. Как по-твоему, останется он таким же великодушным, если узнает все?
— Он сдержит свое слово насчет участков, что бы ни произошло.
Маргарет забралась в карету. Дафна посмотрела карете вслед и пошла к герцогу, которого любопытство заставило проскакать верхом через всю Англию.
Он смотрел, как она приближается, и в его глазах она могла прочитать все причины, по которым он помчался за пей. В них плясали огоньки желаниями восхищение, и тепло близости, возникшее после того, что они вместе пережили тогда, в садовой палатке, и сегодня. Но Дафна увидела еще кое-что, от чего у нее перехватило дыхание.
Жалость. Жалость, печаль и, кажется, гнев. Вот что она заметила, всего за мгновение, а потом он взял ее за руку и помог сесть в карету.
Долгое путешествие в карете дает человеку много времени, чтобы покопаться в собственной душе. Каслфорд, не любивший исследовать пустыни, предпочитал путешествовать верхом на коне.
Он обнял Дафну и держал ее так, пока карета катилась по окутанным сумерками дорогам. Ее голова лежала у него на плече. Дафна молчала. Обычно возможность не участвовать в светской беседе приносила Каслфорду истинное облегчение, но этим вечером это вынуждало его думать о вещах, которые он предпочел бы не знать.
С большой неохотой он все же поддался этой необходимости и стал разбираться в том, что уже успел узнать точно.
По меньшей мере один из оставленных ему Бексбриджем домов принадлежал не бывшей любовнице умершего герцога. Там жила женщина, изнасилованная когда-то Латамом. Причем именно изнасилованная, потому что Каслфорд самолично наткнулся на них и стащил Латама с девушки. Жестокость, свидетелем которой он стал, и высокомерное равнодушие Латама положили конец их долгой дружбе.
Каким-то образом Бексбридж узнал об этом преступлении и купил девушке дом. Раз миссис Роуленд — а он сомневался, что мистер Роуленд вообще когда-либо существовал, — не была любовницей старого герцога, значит, вполне возможно, что ни в одном из четырех унаследованных им домов не жили бывшие любовницы.
Совершенно не думая о том, что делает, скорее, подчиняясь инстинкту, Каслфорд прижался губами к макушке Дафны и поцеловал ее шелковистые светлые волосы. Он закрыл глаза, пытаясь сдержать клокочущий в нем гнев, который хотел вырваться наружу убийственной яростью. Он очень надеялся, что ошибается насчет Дафны, но не думал, что это так. Он-то считал, что мерзавец охотился только на служанок, как многие другие мужчины его общественного положения. Но конечно, худшее в Латаме провоцировала именно беспомощность жертвы, а не его титул, кровь или родословная.
«Убей его, если тебе выпадет такая возможность, Тристан».
Карета замедлила ход. Дафна вздрогнула, словно это ее разбудило, выпрямилась и потянулась за ридикюлем. Она не смотрела на Каслфорда, пока гостиничный слуга открывал дверцу кареты и помогал ей выйти.
Двор гостиницы показался им странно пустынным, хотя приближалась ночь. Те, кто чувствовал необходимость убраться подальше от событий дня, уже сделали это, и, похоже, лишь отдельные личности не решились пуститься в поездку этим вечером, предпочитая дождаться другого, более радостного дня.
В воздухе пахло надвигающейся осенью. Запах, который нельзя было назвать неприятным, приносил с собой своеобразную свежесть, хотя и напоминающую об увядании.
Дафна ждала Каслфорда на пороге гостиницы. Она превосходно владела собой, но ее выдавала некоторая неловкость. Она предполагала, что он немедленно потащит ее вверх по лестнице и наконец овладеет ею. Наверное, это было бы милосерднее всего. Возможно, она даже рассчитывала на это, надеясь, что таким образом им придется отложить разговор, который был неизбежен с той минуты, как Каслфорд вошел в дом Маргарет.
— После долгих часов, проведенных в коттедже и в карете, воздух кажется мне таким свежим, — произнес герцог. — Давайте погуляем немного. Кучер пока обеспечит нам комнаты и отнесет наверх ваш багаж.
Дафна вскинула брови, но послушно пошла рядом с ним.
— Я и не думала, что вам так нравится свежий воздух. Мне казалось, что вы можете днями не выходить из дома.
— Только когда я был занят шлюхами. Вот тогда я и в самом деле по много дней не покидал дом. — Каслфорд уныло улыбнулся. — Очень некрасиво со стороны наших общих друзей рассказывать вам обо всем этом, если они рассказывали, конечно.
— Может быть, меня предупредили мои сестры, когда мы с вами встретились.
— Очень может быть. О, кстати, о шлюхах… — Он сунул руку в карман сюртука, вытащил четыре тонких письма и протянул их ей. — Как и обещал. Только никому не рассказывайте, что я пошел на такое ради вас. Это разрушит все, что я так долго и упорно созидал…
Дафна посмотрела на письма и негромко рассмеялась, покачивая головой.
— Верити как-то сказала, что горе тому, кто возбудит ваше любопытство. Боюсь, на этот раз все горе выпало на вашу долю.
Больше горя, чем ему требовалось, это уж точно. Они вышли на небольшой лужок позади гостиницы. На лугу росло множество полевых цветов. В нескольких сотнях футов от них на холме паслись овечки.
— Вы никогда не были любовницей старика Бексбриджа, правда?
Дафна даже не споткнулась. Ее самообладание не дало трещину. Но Каслфорд почувствовал растущее в ней напряжение и услышал тяжелый вздох.
— Я и не говорила, что была.
— Но вы и не говорили, что не были. Вы же знаете, что я предполагал именно это.
Она покусала нижнюю губу.
— Я не чувствовала необходимости объясняться. Я имею полное право рассказывать только то из своего прошлого, что считаю нужным. — Она храбро посмотрела ему прямо в глаза. — У некоторых женщин есть серьезные причины оставить прошлое позади.
