— Ну-ка, Харриет, угадай, что я тебе принесла? — спросила Сара, пряча за спиной руку с персиком.
Левочка радостно захлопала в ладоши в предвкушении гостинца, и персик, к радости горничной, был принят вполне благосклонно.
Сара рассказала девочке одну из тех сказок собственного сочинения, что помогали ей усыпить маленького кузена, и довольная Харриет согласилась положить головку на подушку и закрыть глазки, а после Саре и Лиззи оставалось только несколько минут подождать в тишине, пока ребенок не заснет. Едва дыхание малышки стало медленным, сонным, Сара поцеловала Харриет и вышла из комнаты.
Она уже почти спустилась по боковой лестнице, когда заметила, что бант на ее зеленой туфельке развязался й атласная ленточка тянется следом, словно изумрудная змейка. Сара порадовалась, что вовремя заметила упущение в своем туалете — если бы кто-то наступил на ленточку, неприятного падения и конфуза было бы не избежать. Она присела на нижнюю ступеньку и принялась завязывать бант заново, когда услышала в коридоре женские голоса. Сара уже приподнялась, чтобы не создать неловкой ситуации, когда она может невольно подслушать часть задушевной беседы, не предназначенной для посторонних, как вдруг услышала свое имя и замерла в неудобной позе, опираясь одной рукой на ступеньку.
— Ты просто завидуешь мисс Мэйвуд, Бет! — этот голос Сара узнала не сразу.
— Да ты смеешься надо мной, Элси! Я буду завидовать этой нищенке! — а вот этот голос, вне всяких сомнений, принадлежал леди Гроссбери, некогда звавшейся мисс Хиллсток.
После того как она назвала имя подруги, Сара поняла, что второй голос принадлежал миссис Трувелл, давней подруги Бет, в девичестве мисс Элси Лейнс.
«Она назвала меня нищенкой! Как же это ужасно — услышать такое, пусть даже и от известных сплетниц, — подумала Сара. — Бобби на моем месте появилась бы тут же и высказала все, что думает!» Но самое неприятное оказалось еще впереди: пока Сара решала, стоит ей показаться обеим леди или вернуться на третий этаж и спуститься по другой лестнице, дамы продолжили сплетничать, прохаживаясь по коридору, в то время как музыканты отдыхали между танцами.
— Ну признай, Бет, ты всегда хотела быть так же близка к Уэвертонам, как это удалось малышке Мэйвуд! И не смотри так сердито, все мы в пору юности были влюблены в Артура Уэвертона!
— Не спорю, он мне нравился, — неохотно признала леди Гроссбери. — И я, как и ты, терпеть не могла этих несносных девчонок, особенно Бобби Уэвертон. Сара Мэйвуд все-таки не такая дерзкая и нахальная, как ее подружка.
— Что есть, то есть, Роберта просто отвратительна, впрочем, такой она и осталась, теперь она третирует жену своего брата.
— Еще бы, не может простить ему, что он не женился на ее дорогой подружке, — фыркнула леди Гроссбери.
— Ты полагаешь, они обе считали, что Артур женится на никому не известной мисс Мэйвуд?
— Ну конечно же! Ты только посмотри на выражение ее лица, когда она смотрит на Артура! Как ребенок на витрину со сладостями! Тихоня Сара всегда мечтала об Артуре, поверь мне, и все эти их шутки, что они как брат и сестра, меня не убеждали.
— Но мне казалось, так оно и было. Артур шалил с ними обеими, как с сестрами, вспомни, мы ревновали Артура к другим девушкам, но вовсе не к ней, — возразила миссис Трувелл.
— Это ты так думала, а я в душе не сомневалась, что Сара мечтает выйти за него замуж. Но я не считала ее соперницей, ведь очевидно было, что он не женится на такой скучной, бледной девице, скорее уж найдет кого-то подобного своей сестре и матери, он привык к ярким женщинам! — уверенно сказала леди Гроссбери.
— О да, — подхватила ее подруга. — Миссис Уэвертон весьма яркая личность, хотя и не в том смысле, как Бобби. Не повезло же Джеффри…
Дальше Сара не расслышала, обе леди удалились на достаточно большое расстояние, и голоса их превратились в невнятное бормотание.
Сара съежилась на ступеньке, обхватив руками колени. Ее била дрожь, обида и ужас смешались в какой-то странный пудинг, словно бы липким коконом окруживший девушку.
— Боже мой, боже, — шептала она в полутьме лестницы. — Так, значит, мне никого не удалось обмануть, и все это время все гости замечали, как я несчастна, как стараюсь делать вид, что Артур меня не интересует, и, в свою очередь, делали вид, что вовсе не насмехаются надо мной. Как мне теперь смотреть в глаза им всем? Что сказать Люси? Эти женщины наверняка расскажут ей за чайным столом, если уже не рассказали, как дурочка Сара Мэйвуд любит ее супруга, и все вместе они вволю посмеются над тихоней, над нищенкой!
В коридоре послышался смех, еще чьи-то голоса, и Сара испуганно вскочила на ноги.
— Нельзя сидеть здесь, когда в любой момент меня может кто-нибудь увидеть, — пробормотала она.
Сара вернулась на третий этаж и прошла к другой лестнице. Ею больше пользовались слуги, и там не было опасности встретить кого-либо из гостей. Больше всего девушке хотелось вернуться домой, но ее внезапное исчезновение могло вызвать не только удивление, но и злорадные улыбки некоторых леди, как она теперь знала. Сара шла неуверенно, ее шатало, голова кружилась. Подумать только, она так радовалась, что может встречаться с Артуром и его женой, не чувствуя смятения, видеться с лордом и леди Уэвертон, не боясь увидеть жалость и сострадание в их глазах… Словом, снова вернуться в покинутую ею семью и почувствовать себя если не счастливой, то успокоенной.
И вдруг злые слова двух завистливых женщин разрушили все, что она сумела построить в своей душе. Саре не приходило в голову, что так о ней думают далеко не все, что она услышала лишь частное мнение. Ее неуверенность в умении держать себя тут же вернулась, словно ей снова было четырнадцать лет, и она не знала, какую выбрать вилку во время обеда.
Единственное, что пришло в голову расстроенной девушке, — спрятаться в своей комнате и постараться успокоиться насколько возможно, чтобы, когда она спустится к ужину, никто не смог разглядеть на ее безмятежном лице признаки печали или разочарования.
В комнате уютно горел камин, свежий букет оранжерейных цветов должен был порадовать леди, но Саре показалось, что ей совсем нечем дышать в натопленной комнате, а от запаха лилий закружилась голова. От недавнего озноба не осталось и следа, теперь ее лицо пылало, а сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди и мертвой бабочкой упадет на ковер.
Сара несколько раз прошла по комнате от кровати к окну и решительно повернула к двери.
Кое-кто из гостей заметил, как мисс Мэйвул стремительно прошла мимо них, почти пробежала, но мало ли какие срочные дела могут быть у молодой леди? Не останавливаясь, чтобы поболтать, Сара, наконец, очутилась в мокром саду. Она не надела ни шляпки, ни плаща, и дуновение ночного ветра показалось ей благом.
