— У нас дома имеются различные лекарства, я велю служанке принести ящик, и вы посмотрите, что там есть. Если нужно что-то другое, я сама поеду и разбужу аптекаря в Сент-Клементсе, но вы будете лечить ее, иначе мне придется заставить вас силой!
Мужчина даже не смог улыбнуться этому чересчур смелому высказыванию. Слова миссис Ченсли задели его за живое, и он попытался возразить.
— Вы не понимаете, о чем говорите! Если б вы знали, как это тяжело — лишиться любимой женщины, матери твоего ребенка, и знать, что ты дол жен был помочь ей, но не сделал этого! Не дай вам бог пережить мои муки!
Бобби презрительно передернула плечами.
— Что вы знаете о муках? Вы полагаете, будто вы один в этом мире страдали? Ваша жена умерла, и это страшное горе, но не думайте, что видеть, как человек, которого любишь с самого детства, женится на другой, намного легче!
Мистер Маннер на некоторое время утратил дар речи. Он не знал, что возразить этой женщине, тем более что ее нельзя было нервировать в ее состоянии, а она совершенно не думала о своем здоровье! Сейчас ее беспокоила подруга, что, несомненно, говорило в пользу душевных качеств миссис Ченсли.
Сара снова забормотала что-то в беспамятстве, и опять несколько раз позвала Артура. Мистер Маннер проверил ее пульс, нахмурился, затем повернулся к Роберте, чтобы ответить на ее гневную тираду.
— Вы говорили сейчас о себе или о вашей подруге?
— Не думаю, что это вас касается! — Бобби дернула за шнурок, чтобы потребовать принести ящик с лекарствами. — Так вы спасете ее?
— Ни один человек, имеющий хоть каплю совести, не откажется попытаться спасти другого, даже если ему это не по силам, — холодно ответил мистер Маннер.
Леди Уэвертон снова зашла в комнату, чтобы спросить о состоянии больной, и озабоченно покачала головой, когда посмотрела на Сару и услышала, как та зовет Артура.
— Бедняжка, — тихо сказала она. — Все-таки мы слишком рано стали надеяться, что она вполне оправилась.
— Мисс Мэйвуд была больна? — тут же спросил доктор Маннер. — Скажите, леди Уэвертон, мне важно это знать, чтобы лечить ее!
— О нет, не физически, мистер Маннер, — тут же ответила леди Уэвертон, не замечая предостерегающих взглядов дочери. — Но ее постигло печальное разочарование, и это ослабило ее дух, а вместе с ним, вероятно, и тело.
Доктор Маннер кивнул, он не стал расспрашивать дальше, и без того все было понятно. Он отчетливо припомнил некоторые слова Сары, и они обрели для него новый смысл. А вместе с сочувствием к девушке к мистеру Маннеру пришло и осознание своего долга. В конце концов, он и в самом деле врач, и он не должен позволить этой женщине умереть!
— Так когда принесут лекарства? — раздраженно крикнул он, и Бобби удивленно подскочила на своем месте.
Четыре дня доктор Маннер почти не отходил от постели Сары. То, что он узнал из ее лихорадочного бреда, подтвердило его догадки и прибавило сочувствия к бедняжке. Ему почему-то казалось очень важным, чтобы ее тайны остались нераскрытыми, и он старался не подпускать к ней других сиделок, за исключением Роберты Ченсли, которая явно все знала и которую никакие силы не могли заставить вернуться в дом своего супруга. Гости потихоньку разъезжались. Конечно, им сказали, что мисс Мэйвуд сильно простудилась, но в это время года болезнь следовала по пятам за хрупкими молодыми леди, и никого не удивило, что мисс Мэйвуд слегла и ее оставили в доме Уэвертонов.
В пятницу утром Роберта тихо вошла в комнату подруги и вопросительно посмотрела на мистера Маннера. Осунувшийся, усталый, он неловко улыбнулся ей, стесняясь своего небритого лица и измятого воротничка.
— Сегодня я могу сообщить вам благоприятные новости, миссис Ченсли. Мисс Мэйвуд еще довольно долгое время проведет в постели, но она, несомненно, поправится.
— Слава богу! — воскликнула Бобби и с облегчением опустилась в кресло рядом с кроватью Сары. — И что ей взбрело в голову идти в сад в такую погоду!
— На этот вопрос я смогу вам ответить, — сказал мистер Маннер.
— В самом деле? Она говорила вам? — Роберта напряженно подалась вперед.
— Ну, честно говоря, не мне, она просто бормотала в бреду… А я оказался лишь невольным слушателем, — несколько сконфуженно ответил доктор.
— Вы проявили очень большую деликатность по отношению к моей подруге, — мягко сказала Бобби. — Я бесконечно благодарна вам за заботу о ней…
— Любой врач сделал бы то же самое, я просто оказался рядом, — возразил он, отвыкший от похвал и потому смущенный.
— Промедление иногда может привести к непоправимым последствиям. Пока мы искали помощника доктора, Сара могла бы… — Бобби замолчала, потом все же поддалась любопытству. — Так почему она покинула гостиную и ушла в сад?
— Я узнал у горничной, что она поднималась к моей дочери, пожелать ей спокойной ночи. Харриет очень привязалась к мисс Мэйвуд… — доктор Маннер, казалось, был этим недоволен. — Дальнейшее я понял из ее отрывочных фраз. Вероятно, она как-то услышала беседу двух дам, в которой леди весьма недоброжелательно отзывались о ней и высмеивали ее особое отношение к мистеру Уэвертону…
— Можете не продолжать, мне все понятно! — Роберта вскочила на ноги и сердито одернула складки на платье. — Одна из этих женщин, несомненно, леди Гроссбери! А другая — кто-нибудь из ее подруг-сплетниц! О, как они мне противны! Я всегда не выносила эту завистницу Бет Хиллсток, и замужество ее ничуть не изменило!
Доктор Маннер с некоторым испугом поторопился успокоить собеседницу.
— Прошу вас, сядьте, миссис Ченсли! Вам не стоит так бурно предаваться эмоциям. К тому же вы можете потревожить больную, — добавил он, заметив, что его слова не производят должного впечатления.
— Называйте меня просто Робертой, мы же родственники, — оборвала его Бобби, но послушно уселась и бросила опасливый взгляд на лежавшую в постели Сару. — Она могла умереть из-за них, как вы не понимаете! Я просто в бешенстве! Никогда больше не приглашу их к себе и попрошу матушку тоже не присылать им приглашений.
— Тогда вы дадите новый повод для сплетен, только и всего, — резонно заметил мистер Маннер. — Ваша подруга, видимо, так сильно огорчилась услышанным, что искала уединения в саду, и этот опрометчивый поступок едва не стоил ей жизни. Не следует обращать внимания на болтовню этих дам, если и вы, и ваша подруга знаете их склонность к злословию.
— Вы думаете, это так легко? Весь год Сара боролась с собой, чтобы вытравить из сердца любовь всей своей жизни, и это ей почти удалось! Она снова стала спокойной и даже жизнерадостной, сумела найти в себе силы встречаться с Артуром и его женой без слез и сетований — и тут вдруг услышать, как эти дурные женщины насмехаются над ее чувствами! Вы не сможете понять этого, если не переживали подобного…
