Татьяна Иванова - Продолжение бестселлера Маргарет Митчелл

— Неправда! Я уеду в монастырь и вновь успокоюсь. Все будет как прежде и счастье вернется ко мне.

Керрин произнесла эти слова как заклинание, словно хотела убедить себя в том, что все именно так и будет.

— Нет, Керрин, там ты уже не будешь счастлива, теперь тебе захочется чего-то большего, чем твой утерянный покой.

— Но я не представляю себе жизни вне монастыря. И даже если б захотела прислушаться к твоему совету, Скарлетт, осуществить его у меня не было бы никакой возможности. Я теперь в Таре совершенно лишняя, да и вообще, кому я нужна?!

А ведь она права, — подумала Скарлетт, — ей действительно нечего делать в Таре, и прежде всего из-за Уилла.

— А, почему бы тебе не пожить в Чарльстоне у тети Полин? Она сейчас очень нуждается в ком-то, и вы бы с ней отлично поладили. Да что я говорю, ты бы ее просто осчастливила, Керрин. Да и монастырь там рядом, и ты могла бы ходить туда хоть каждый день, навещать своих монахинь.

— Нет, Скарлетт, я возвращаюсь в монастырь, а как там все получится, будет видно, — сказала Керрин, но голос ее был уже не таким уверенным.

Билеты в Чарльстон были куплены на вторник, а в понедельник вечером Скарлетт устроила торжественный ужин в честь отъезжающих и намеренно пригласила на него Клауса.

Он всю неделю выведывал у Скарлетт какие- нибудь подробности про Керрин и в конце концов, после долгого увиливания, признался, что Керрин ему очень понравилась.

Скарлетт немало удивилась такому его заявлению хоть и догадывалась об этом, ибо не могла взять в толк, чем же могла покорить Клауса Керрин.

Она выглядела такой смиренной тихоней в своем монашеском одеянии и уж наверняка не давала ему никакого повода к ухаживанию, а значит, не старалась быть привлекательной и обворожительной, как подобает вести себя леди по всем канонам южного воспитания, если она желает привлечь внимание мужчины.

Но как бы не удивлялась Скарлетт такому факту, он был для нее приятным, и она искренне порадовалась за сестру.

Вот кто поможет вытащить Керрин из монастыря, — подумала она. Ведь если Клаус чего-то задумал, то своего добьется, уж она-то об этом знала. И дай бог, чтобы его намерение поухаживать за сестрой оказалось серьезным. Придется отослать его провожатым в Чарльстон, чтобы предоставить возможность подольше пообщаться с Керрин, хотя в планы Скарлетт это не входило и она считала, что тетушка Полин одна может доставить Керрин в монастырь.

Летели дни и дела успешно продвигались вперед. Новый магазин с первого дня начал приносить прибыль вдвое большую, чем старый, особенно по выходным, когда в Атланту из пригородных поместий прибывал народ — плантаторы и их работники, мелкие фермеры, кузнецы, плотники, скотоводы и прочий рабочий люд.

Магазин был расположен около вокзала, и редко кто из них не заглядывал туда, прежде чем побывав в городе, отправиться восвояси. Людям было удобно запасаться товарами перед отъездом, а не тащить их через весь город к поезду.

Недостатка в ассортименте товара у Скарлетт не было, но вскоре возникла необходимость в более частой его доставке, так как полки в магазине пустели не по дням, а по часам.

Уже через некоторое время Скарлетт пришлось прикупить еще несколько фургонов и мулов и увеличить штат. А спустя пару месяцев после этого, был запущен в работу и торговый зал на третьем этаже.

После того, как все это было предпринято, Скарлетт, наконец, успокоилась и могла теперь с удовлетворением наблюдать за механизмом, запущенным в работу ее упорным трудом, во главе которого стоял Клаус, получая от этого удовольствие и немалые деньги.

Лесопилки Эшли Уилкса тоже были отремонтированы довольно быстро, и Скарлетт успела до его выздоровления поменять работников, как и задумала. Однако вместо благодарности за все содеянное, услышала от Эшли упрек.

Пока Эшли находился в больнице, они с дядей Генри старались не посвящать его во все подробности своих дел и информировали о ремонте лишь в той степени, в которой этого требовали денежные затраты. А чтобы осуществить свой тайный план по увольнению негров, дядя Генри убедил Эшли, что ему необходимо временно переоформить полномочия по владению лесопилками на Скарлетт, чтобы она могла с развязанными руками заниматься оформлением смет, договоров и других документов, касающихся ремонта.

Дядюшка Генри все это время думал о том, как бы ненароком не проговориться о затее Скарлетт и не допустить, чтобы Эшли сгоряча смог ее нарушить, потому все больше молчал. А Скарлетт думала только о том, как бы ей успеть осуществить задуманное — выгнать прочь никчемных работников, пока Эшли не выпустят домой из больницы и он, чего доброго, не захочет съездить на лесопилки, чтобы узнать, как продвигаются дела.

Но Эшли с забинтованной ногой не выказывал никакого желания никуда двигаться, а посему, планам Скарлетт удалось осуществиться.

И вот, наконец, наступил день, когда Эшли сняли гипс, и он в полном неведении отправился на лесопилки вместе со Скарлетт и дядей Генри. Скарлетт, предвкушавшая радость от выполненной работы глазами Эшли и преисполненная гордости за свои дела, всю дорогу пребывала в восторге и даже что-то мурлыкала себе под нос, представляя как округляться у Эшли глаза, лишь только он, еще издалека, увидит крыши двух новеньких складов и старого, но покрытого новой дранкой.

Дядюшка Генри, наоборот, ехал молча, и старался как можно меньше смотреть в глаза Эшли, хоть и поддерживал ненавязчивую беседу.

Когда они подъехали к лесопилке, то вместо восторга, который Скарлетт рассчитывала увидеть на лице Эшли, она увидела лишь удивление и какое-то, уж совсем непонятное ей, огорчение. Хотя, надо сказать, по мере того, как он все рассматривал, высказывал большую благодарность ей и дяде Генри.

Затем Эшли изъявил желание посетить сразу же и вторую лесопилку и они, не заезжая домой отправились на декейтерскую дорогу.

Подъехав к лесопилке, Эшли в первую очередь обратил внимание не на ремонт, а на новую команду работников, которые в полном составе во главе со старым Билом трудились с большим старанием. Он вопросительно посмотрел на дядю Генри, даже не взглянув в сторону Скарлетт и в глазах его появился немой упрек.

Старый юрист понял, что пришло время для объяснений и не заставил себя ждать.

— Эшли, нам пришлось поменять твою команду — сказал он, — и мы со Скарлетт надеемся, что ты об этом не пожалеешь и простишь нам такое самоуправство.

Эшли открыл, было, рот, но дядюшка Генри сделал вид, что не заметил этого и продолжал говорить.