Джош проворно зажал ей рот ладонью и вновь обратился к Доминику:
— Итак, мы договорились: я бьюсь с вами первым!
Доминик сочувственно посмотрел на Терренса.
— Будем соблюдать правила. Кто из вас находится в близких отношениях с этой…
— Полегче! — прорычал Терренс.
— Этой… женщиной, — закончил Доминик.
— Она моя… любовница, — заявил Терренс.
Изабель попыталась что-то сказать, но Джош по-прежнему зажимал ей рот.
— Понятно, — опустил бровь Доминик. — А вы, сэр?
— Я… — начал Джош и покраснел. — Я ее экс-любовник!
— Ее экс-любовник? — переспросил Доминик и с уважением посмотрел на Изабель. — Мадам, вы и впрямь необычная женщина! Я и не думал, что такое может быть в старой доброй Англии. Ну, у нас, во Франции, — другое дело, тем-то и славятся французские шлюхи, что живут сразу с несколькими…
— Опять оскорбления? — взвился Джош, удерживая извивающуюся у него в руках Изабель.
— Нет-нет, — возразил Доминик. — Просто хочу соблюсти протокол. Итак, если вы — экс-любовник, то нынешний любовник должен иметь преимущество, так?
— Нет, не так, — возразил Джош. — Я знаю ее дольше, значит, и прав у меня больше!
— Первый ход за мной! — настойчиво повторил Терренс.
— Ну, ладно, — сдался Джош. — Бейся первым, а я буду твоим секундантом. Затем поменяемся.
— А вот это — вряд ли, — с мефистофельской улыбкой сказал Доминик. — После того, как я его убью, он не сможет быть ничьим секундантом!
— Я буду секундантом! — раздался высокий голос. Это Пит пробрался сквозь толпу поближе к спорщикам.
— Отлично, — кивнул Доминик. — Встретимся завтра на рассвете. Выбирайте оружие.
— Пистолеты, — коротко бросил Терренс.
— Согласен, — кивнул Джош.
«Пистолеты! — обомлела Изабель. — Да Джош с двух шагов в сарай не попадет!» Она яростно вцепилась в руку брата.
— Прекрати, Джез! — поморщился тот, отдергивая руку от ее рта.
— Прекратите немедленно, все вы, слышите? — за кричала Изабель. — Терри, ты не должен драться!
— Не уговаривай, буду драться, и все! — буркнул он. — Этот нахал посмел поцеловать тебя! — По выражению лица Терренса было ясно, что он ни за что не откажется от задуманного.
Но Изабель не собиралась отступать. Она решила попробовать с другого конца.
Изабель сердито обратилась к Доминику:
— Сэр, вы первый начали, согласитесь! Вы же прекрасно знали, что не должны целовать меня. Ну, ладно. Извинитесь, и дело с концом!
— Простите, мадмуазель, — сказал тот, — но это невозможно. Эти молодые люди посмели ударить меня. Такое оскорбление смывается только кровью.
— Ах, так? — Изабель размахнулась и залепила Доминику пощечину. — Ну, вот и я ударила вас. Что, со мной вы тоже теперь будете драться?
Доминик скривился и покачал головой.
— Простите, птичка, но мой список закрыт. Кроме того, я никогда не дерусь с женщинами.
— Почему же? — воинственно подбоченилась Изабель. — В конце концов, это моя честь задета, а не их!
— Это неважно, мадам, — одарил кривой улыбкой своих будущих жертв Доминик. — Мужчина не может драться с женщиной. Никогда. Ни при каких обстоятельствах.
— Драться не может, а целовать без разрешения может? — огрызнулась Изабель.
Доминик мрачно посмотрел на нее и ничего не ответил. Перевел взгляд на Терренса и Джоша — мрачных, как и он сам.
— Ну что же, — сказала Изабель. — Я вижу, со мной здесь никто не хочет разговаривать. Ладно! Но знайте, если кто-нибудь из вас прольет чью-то кровь, он будет отвечать передо мной! Это понятно?
Слегка пошатываясь, она пошла к выходу из таверны. Толпа с молчаливой готовностью расступалась перед нею так, словно Изабель была королевой. Или прокаженной.
— Мне кажется, она не шутит, — заметил ей вслед Доминик.
— Джез никогда не понимала нас, мужчин, — ответил Джош. — И всегда все пыталась уладить по-своему.
— Об этом позже, — сказал Терренс. — Итак, где мы встречаемся?
Джош, погруженный в невеселые мысли, сидел в большом кресле с бутылкой вина в руке. В его спальне горела одинокая свеча. Он поднял бутылку и хлебнул прямо из горлышка.
Завтра у него дуэль. Первая в жизни. И, судя по всему, последняя. Там, в таверне, все как один подтвердили, что Доминик Сент-Джон дерется на пистолетах как сам дьявол, и шансов у тех, кто вызвал его, мало. А если говорить честно, то нет у них вовсе никаких шансов.
Джош прикрыл глаза. Стрелять он не умеет. С двух шагов в сарай не попадет. И чего он согласился на пистолеты? Лучше бы на шпагах. Хотя и на шпагах он, по правде сказать…
Сердце Джоша заныло, когда он подумал об Изабель. Что она будет делать, когда его убьют? И без того у нее вся жизнь пошла наперекосяк, и все из-за него, из-за Джоша. Из-за этих проклятых денег, которые он тратил на Молли.
Если его убьют, Изабель останется одна. Совсем одна, безо всякой поддержки. Господи, сколько же глупостей он успел натворить за свою жизнь! Молли! Да если говорить честно — а как еще перед смертью говорить с самим собой? — он не любил ее. Ну совсем не любил. Ни капельки. Просто ему было приятно думать, что такая яркая и взрослая женщина всерьез увлечена им, зеленым юнцом.
Джош крепче зажмурился и вцепился руками в подлокотники кресла. Нет, нельзя ему умирать. Никак нельзя. Он должен заботиться об Изабель.
Негромкий стук прервал невеселые раздумья Джоша.
Он вздохнул и неожиданно подумал, что весь вечер провел в ожидании именно этого стука.
— Войдите! — сказал Джош и открыл глаза.
Негромко скрипнула дверь, послышалось шуршание шелка.
— Напрасно, Изабель, ты все равно меня не переубедишь, — сказал Джош, не поворачивая головы.
— Я не Изабель, — послышался тихий женский голос.
Джош резко повернулся.
— Элизабет? Что ты здесь делаешь?
Одетая в тонкую ночную рубашку, отделанную кружевами, с распущенными черными волосами, Элизабет не спеша пошла навстречу Джошу. В ее серых глазах светилась грусть.
— Бетти все рассказала мне.
— Бетти рассказала? О чем? — удивился Джош. Пожалуй, если б сейчас к нему в комнату влетел ангел, Джош удивился бы меньше.
— О том, что ты завтра стреляешься, — тихо сказала Элизабет. — Из-за Изабель.
Джош сильнее сжал в руке бутылку и отвернулся.
— Проклятие! Похоже, все уже об этом знают!
— Да, — согласилась Элизабет. — Городок у нас маленький. А что касается дуэлей, так их у нас здесь отродясь не бывало.
— Понятно, — грубовато сказал Джош. — Непонятно только, почему Бетти решила рассказать об этом. И именно тебе. Горничные не должны волновать леди такими историями.
— А почему бы и нет? — ответила Элизабет.
