Мэри похолодела.
— Господи, — пробормотала она, — они что, с ума сошли? Зачем им понадобилось на тот берег? Ведь плотина вот-вот рухнет!
— Верно, — замогильным голосом подтвердила домоправительница, — и тогда весь город окажется под водой. Людей из Вересковой Пустоши оповестили об этом еще вчера, но они не тронулись с мест.
— Как, там еще остались люди? — в ужасе воскликнула Мэри.
Миссис Кодиган кивнула:
— Эти бедняги боятся, что, если покинут свои дома, компания не пустит их обратно. Заперлись у себя в домах и молят бога, чтобы наводнение обошло их стороной. Вот до чего запугали людей Хетфилд и Пархем, за свои жалкие лачуги они дрожат сильнее, чем за собственную жизнь и жизнь своих детей!
— Боже мой! — простонала Мэри. — Там же Джонни! Миссис Кодиган, вы ничего не слышали о Молли Кобб и ее детях? Может быть, они здесь? Может, им удалось спастись?
На кухне заплакал младенец, и к нему немедленно присоединился хор детских голосов.
— Не могу вам сказать, мисс, — повысив голос, чтобы перекричать детский плач, ответила домоправительница. — Скажу по совести, меня никакой христианский долг не заставил бы барахтаться по горло в ледяной воде, чтобы спасти этих сумасшедших, которые сами спасаться не желают.
Неожиданно она всхлипнула:
— За них я не молюсь, мисс, все мои молитвы за герцога! Бедный мой, храбрый мой мальчик! Я ведь его на коленях качала и пела ему колыбельные…
Добрая женщина закрыла лицо фартуком и поспешила удалиться.
Мэри еще не успела опомниться от страшных новостей, как в холл влетела Пенелопа и вихрем бросилась к подруге.
— Мэри, — кричала она, — ты слышала, что случилось? Уэстермир вместе с шахтерами переплыл реку, чтобы спасти жителей Пустоши! А плотина еле держится, может рухнуть в любую секунду!
Мэри почти упала на кушетку. Горячий чай и ломтик хлеба комом стояли у нее в горле. В ушах звенело от оглушительного рева младенцев.
— Если рухнет плотина, — услышала она свой собственный голос, — Доминик окажется в ловушке.
И погибнет. Но этого Мэри не могла произнести вслух.
На мосту вода доходила почти до пояса. Бушующий поток толкал спасателей к каменным перилам моста, мешал идти, грозил сбить с ног.
— Еще на фут выше — и нас просто смоет! — перекрывая рев воды, прокричал Том Грандисон.
Доминик мрачно кивнул. Он старался не думать о том, как будет возвращаться назад. Если же прорвет плотину… тогда скорее всего мост просто рухнет. Он стоит здесь уже несколько сотен лет, и за это время его ни разу не ремонтировали. Такого напора воды ветхие опоры не выдержат.
Спрыгнув с моста в грязь, Грандисон принялся закреплять конец тяжелого каната. Держась за этот канат, должны были перебраться на другой берег еще с полдюжины шахтеров.
— Скорее, — прокричал ему Ник, — у нас нет времени!
Грандисон торопливо закрепил канат и бросился по раскисшей грязи вперед, к жалким домишкам, которые беспорядочно скучились в некотором отдалении от берега. Герцог побежал за ним. Почти сразу в нос ему ударила невыносимая вонь — обычный «аромат» Вересковой Пустоши.
Один за другим на берег спрыгивали шахтеры.
— Да здесь никого нет! — громко заметил один.
Дождь лил стеной. По единственной улице Пустоши мчался мутный поток глубиной по колено. Двери и окна в домах были заперты наглухо. Однако и сквозь шум дождя и рев реки до спасателей доносились голоса и детский плач.
По своему военному опыту Уэстермир знал, как организовать эвакуацию, — Идите от двери к двери, — приказал он громовым голосом, — выводите людей из домов и ведите к мосту. И поторопитесь!
Несколько дверей распахнулись, оттуда показались босоногие женщины. За юбки их цеплялись детишки. Женщины и дети таращились на Уэстермира, выпучив глаза, словно на невиданное чудище. В самом деле, сейчас — мокрый с головы до ног, измазанный в грязи — он представлял собою необычное зрелище.
С большинством жителей Пустоши хлопот не было, однако некоторые сопротивлялись спасателям, уверенные, что все это, включая само наводнение, затеяно администрацией с одной-единствен-ной целью — оставить их без крыши над головой.
Сам герцог, помогая Грандисону утихомирить какого-то упрямца, получил ножкой от стула по голове.
— С вами все в порядке, сэр? — прокричал ему в ухо Грандисон.
Доминик кивнул, ощупывая кровоточащий лоб. Оторвав рукав от рубашки, он наскоро замотал себе голову.
К монотонному шуму дождя и реву реки присоединился новый звук — зловещий глухой рокот. Он доносился издали, со стороны плотины. Услышав его, герцог вздрогнул: впервые за сегодняшний день ему стало по-настоящему страшно.
Спасатели уже вывели людей на середину улицы и теперь вели их к мосту. Жители Пустоши жались друг к другу, словно испуганное стадо, дети цеплялись за матерей, воздух дрожал от плача и причитаний.
Запертыми остались только две лачуги. Герцог указал Грандисону на одну хижину, а сам взял на себя другую.
Дверь он вышиб с одного удара. В лачуге было темно: огонь в камине залило водой, и в комнате клубился удушливый дым. Навстречу ему поднялась женщина с маленькой девочкой на руках. Еще несколько детей темными тенями жались по углам.
— Выходите на улицу! — скомандовал Ник. — Здесь оставаться нельзя, вы погибнете! Сколько вас тут?
Оглянувшись по сторонам, он насчитал пятерых вместе с матерью.
— Я тебя знаю! — пронзительно вскричала женщина, глядя на него с ужасом и ненавистью. — Ты сам дьявол! Ты пришел выкинуть нас из дому, чтобы мы умерли с голоду на улице!
— Что за чушь! — взревел герцог.
Он схватил женщину за руку и потащил к двери. Та вопила и отчаянно отбивалась, а со всех сторон Доминика хватали за ноги, кусали и царапали ее дети.
В дверях показалась мощная фигура Грандисона.
— Э, да я ее знаю! — воскликнул он. — Это же Молли Кобб, она у нас на шахте работает! Видать, у бедняжки ум за разум зашел от страха!
Он подхватил визжащую Молли на руки и понес к мосту.
— Джонни! Мой Джонни! — кричала она, извиваясь у него в руках. — Вы отняли у меня мужа, дом, а теперь хотите отнять и сына!
В дверь просунул голову еще один шахтер.
— Ваша светлость, — воскликнул он, — ради бога, скорее! Первую дамбу уже прорвало, если рухнут и остальные, мы отсюда не выберемся!
Кто-то из маленьких Коббов вцепился Нику в ногу.
— Отпустите маму! — отчаянно кричал он. — Не забирайте нас! Здесь остался наш братик!
Ник оторвал малыша от себя и передал шахтеру.
— Здесь еще один ребенок! — прокричал он. — Иди, я за тобой!
Герцог оглянулся вокруг, но в темной хижине ничего нельзя было разглядеть. Трехногий стол, два облезлых стула, на грязном полу у камина свалены какие-то тряпки…
