Следуя наставлениям Офелии, она направилась к убогим хижинам. Перед одной из них сидела дряхлая старуха – она разминала беззубыми деснами какую-то явно малосъедобную пищу и что-то бормотала негру еще дряхлее ее. Кладовая у родника оказалась полуразвалившимся шалашом, окруженным грязными лужами. В потемках оказалось не так-то просто найти нужный горшок. Выходя с ним на свет, она поскользнулась в грязи и едва удержалась на ногах.
Брезгливо поджала губы и фыркнула. На первый взгляд усадьба Твин Крикс смотрелась внушительно: дубовая аллея и белые колонны настраивали на серьезный лад, однако задняя часть дома находилась в плачевном состоянии. Краска облупилась, одно окно было заколочено досками, из туалета с распахнутой дверью так несло, что приходилось зажимать нос. Весь задний двор зарос сорной травой, которую не скашивали, судя по всему, уже не один год.
Что касается негров, то на тех, которых удалось повидать Лукреции Борджиа, нельзя было смотреть без жалости. Все они стояли одной ногой на краю могилы. Оставалось недоумевать, каким образом Льюк добивается от них хоть какой-то работы.
Зато на кухне ее ждал сюрприз – очаровательная цветная лет двадцати пяти; Офелия представила ее как Вивиан и объяснила, что при необходимости она приходит подсобить на кухне. Лукреция Борджиа отреагировала на новую знакомую с изрядной долей снисходительности. Вивиан, одетая в старое, неопрятное платье из мешковины, не могла сравниться с Офелией – ведь она была всего лишь помощницей, следовательно, к ней следовало относиться не как к равной, а как к второстепенной персоне. Короткий кивок Лукреции Борджиа был призван поставить ее на место.
Старая кляча Зеб потащил поднос в столовую. Офелия полным достоинства жестом указала Лукреции Борджиа ее место за кухонным столом. Лукреция Борджиа с удивлением заметила, что за ее недолгое отсутствие у стола появились два стула, перед каждым из которых красовалось по фарфоровой тарелке с золотой каймой, чашке и блюдцу. Второе место предназначалось для самой Офелии. Та уселась и жестом пригласила Лукрецию Борджиа последовать ее примеру.
Офелия была на кухне полноправной владычицей. Вивиан пришлось им прислуживать, хотя, заметив, какие у нее грязные руки, Лукреция Борджиа едва не прогнала ее и не взялась подавать сама.
На ее разборчивый вкус еда оставляла желать много лучшего. Видимо, отбивные были сделаны из только что заколотого поросенка – об этом свидетельствовала их свежесть, но при жарке была проявлена небрежность, так что сало по краям либо осталось непрожаренным, либо, наоборот, обуглилось. Хлеб из кукурузной муки оказался непропеченным, о бисквиты из пшеничной муки впору было обломать зубы. На десерт подали рисовый пудинг – свернувшийся, почти пресный, без корицы. Лукреция Борджиа была разочарована. Оставалось надеяться, что Максвелл, отведав чужой еды, станет ценить свою кухарку еще больше. Непонятно было, как мистер и миссис Льюк, считавшиеся в округе состоятельными и достойными людьми, могут мириться с такой дрянной кухней. Возможно, им просто не доводилось пробовать ничего лучше. Если бы они побывали в Фалконхерсте, Лукреция Борджиа показала бы им, что к чему… А Максвелл еще советовал ей обменяться с Офелией кулинарными рецептами! Чему тут учиться?
За едой Лукреция Борджиа демонстрировала хорошие манеры, почерпнутые у разных хозяек: чайную чашечку она держала, изящно отогнув мизинец, мясо нарезала мелкими кусочками и отправляла в рот вилкой, а напоследок очистила тарелку с помощью корки. Офелия, сидевшая напротив, наоборот, жадно уничтожала пищу, пользуясь не столько вилкой и ножом, сколько пальцами, и обгладывая кость от отбивной немногими сохранившимися во рту зубами. Трапеза проходила в молчании, нарушаемом только частыми появлениями Зеба, просившего Вивиан то наполнить блюдо, то добавить масла в масленку, то выдать сливки для кофе, то насыпать сахар в сахарницу.
Однако после еды Офелия, отодвинувшись от стола и навалившись на него локтями, отдала должное сплетням – любимому развлечению слуг. Для начала ей потребовалось выяснить, почему Максвелла сопровождает Лукреция Борджиа, а не слуга-мужчина.
– Неужели у вас нет мужчин? – презрительно осведомилась она, словно Максвеллы были белой голытьбой.
– Мужчины? – переспросила Лукреция Борджиа с благородным негодованием. – Вы говорите о неграх, мисс Офелия, мэм? Вот уж этого добра в Фалконхерсте навалом. Штук двести, если не больше, и все как на подбор молодые, здоровые, сильные. Негритянок у нас тоже хватает. Зато кого у нас нет, так это стариков.
– Тогда почему?..
– Почему масса Максвелл выбрал в качестве провожатой меня? Потому и выбрал, что без меня он как без рук. Масса Максвелл пальцем не шевельнет, пока не обсудит все со мной. Даже вздохнуть без меня не может. Это я предложила подарить массе Хаммонду на день рождения коня. Масса Максвелл велел мне ехать с ним, чтобы я помогла ему выбрать самого лучшего жеребчика. Я же говорю: без меня он и шагу не ступит.
– Ух ты! – Офелия изобразила восхищение, хотя на самом деле считала, что Лукреция Борджиа сильно преувеличивает. Чтобы сменить тему, она крикнула: – Эй, Вивиан, принимайся за посуду! И гляди мне, если разобьешь хоть одну фарфоровую тарелку из лучшего хозяйского сервиза, тебе несдобровать!
– Да, мэм.
– А если проболтаешься миссис Льюк, что мы ели с фарфоровых тарелок, то я сама тебя взгрею.
Лукреция Борджиа одобрительно поглядывала на мечущуюся по кухне Вивиан.
– Девка ладная, сильная. Почему не беременная? Сколько раз она рожала?
Офелия мрачно повесила голову:
– Ни разу. Ей давно нужен мужчина: она до сих пор девица.
– В ее-то возрасте? – Лукреция Борджиа не поверила собственным ушам.
– У нас на плантации некому этим заняться. Мы тут все сплошь старики, не считая четырех-пяти телок вроде Вивиан. Хозяин знай себе твердит, что не сегодня-завтра привезет от вас хорошего бычка, чтобы их покрыть, если позволит мистер Максвелл, но это лишь слова. У него одни лошади на уме. О том, что кобылам нужны жеребцы, он не забывает, а о том, что негритянки не могут без негров, не думает. Ничего, теперь все переменится.
– То есть как? – удивилась Лукреция Борджиа. – Раз у вас нет бычков, кто же покроет ваших телок?
Офелия торжествующе улыбнулась:
– Я же не говорю, что у нас их нет. Раньше не было, но в этот раз хозяин с хозяйкой привезли из Нового Орлеана не только коней, но и негра. Никогда не видела таких статных негров! Видать, он многого стоит: ведь масса Льюк выменял его на своего лучшего коня!
– Могу себе представить! – Лукреция Борджиа навострила уши: разговор принимал любопытное направление. Ее интересовало все, имеющее отношение к мужчинам. – Вы говорите, он хорош собой?
