Они примерно в одно и то же время присоединились к молодым коринфянам и стали друзьями, несмотря на различия практически во всем. Сдержанность Нортропа только подчеркивала дикие порывы Уилла, и граф не однажды спасал жизнь другу в те их прежние годы.
— Их привлекают не только твои мускулы и знаменитый взрывной характер, — сказал Нортроп, улыбаясь с некоторой долей сарказма. — Они не понимают, почему ты тут оказался. А не знать чего-нибудь — это для них неприемлемо. Ведь знание — сила.
Уилл ответил улыбкой на улыбку Нортропа.
— Черт побери, но почему человеку нельзя поискать немного развлечения, чтобы весь свет этому не удивился?
— Так ты здесь за этим? — спросил Нортроп недоверчиво. — Ты здесь в поисках развлечений?
Закон коринфян запрещал обсуждать какие-либо дела с теми членами общества, которые в деле непосредственно не участвовали. Так было проще. И хотя Нортроп намекал, что подозревает, какова причина появления друга на этом балу, Уилл не стал открывать ему истинную причину.
— Я тут не только ради развлечения, — ответил он, входя в роль лжеца так же просто и уверенно, как выпил бокал бренди. — Моей матушке наконец удалось убедить меня задуматься о будущем. Пора мне поискать себе жену.
Уилл наблюдал, как воспринял эту информацию Нортроп. Но он не мог бы сказать, поверил ему друг или нет. Ведь граф Нортроп очень ловко скрывал свои истинные мысли.
— Ну что ж… Думаю, самое время сделать из тебя джентльмена.
Так поверил ли ему Нортроп? Уилл не стал тратить время на раздумья. Да это и не имело особого значения.
Нортроп все равно поможет ему, если он попросит помощи, — тут нет вопросов.
Герцог провел пальцем между шейным платком и шеей, изображая неудобство.
— Ну так как же? — спросил он. — Мне нужна леди. Какие есть предложения?
Оба оглядели зал, причем у Уилла на уме была вполне определенная дама. Он сразу заметил леди Нортроп, жену Джона и подругу леди Люсинды, как всем было известно. Вокруг леди Нортроп толпились мужчины, скрывая от герцога стоявшую рядом с ней женщину. «Похоже, они ловят каждое ее слово», — насмешливо подумал Уилл.
— Что ж, давай посмотрим… Там — Мэдлин Хейвуд, — начал Нортроп. — Ума у нее, как у мешка картошки, но внешне она очень привлекательна.
Группа мужчин вокруг леди Нортроп чуть переместилась, и Уилл смог лучше разглядеть женщину, стоящую в центре.
Вот черт! Ведь леди Люсинда Грей — красавица! Не просто миленькая, не просто хорошенькая, а настоящая красавица!
Уилл почувствовал жар в области груди.
Волосы цвета меда красиво обрамляли ее лицо — и что за лицо! К тому же у нее самые синие глаза, какие ему когда-либо доводилось видеть. Даже не будучи поэтом, Уилл мог бы сказать, что они сияли как бриллианты. А бледно-розовые чувственные губы прямо-таки гипнотизировали, околдовывали…
Не смотри, старина. Как бы то ни было — не разглядывай ее.
Но все же он не мог отвести от нее взгляд — все смотрел и смотрел… И ему казалось, что молочно-белая кожа над квадратным вырезом ее бледно-розового вечернего туалета так и просила, чтобы ее ласкали. А то, что следовало дальше… Тут Уилла смутила собственная реакция. Груди этой леди были… Одним словом — совершенство. Округлые и высокие, они, казалось, по размеру идеально подходили для его, Уилла, ладоней.
— А если предпочитаешь какую-нибудь поумнее, — продолжал Нортроп, — то вон — Гонория Уиллетт. Это та, что в синем. Рядом с ней ее мать гренадерского роста — ужасно упрямая леди Дэндридж. Так что подумай об этом. Хотя… Как бы, ни изменился твой характер, с леди Дэндридж тебе не справиться. А ты сам как думаешь?
Уилл не смог ничего ответить. Если бы раньше кто-нибудь сказал ему, что он может лишиться дара речи при виде какой-нибудь женщины, он счел бы этого человека глупцом.
— Эй, Клермон… — окликнул его Нортроп. — Клермон, с тобой все в порядке?
Уилл оторвал взгляд от леди Люсинды и попытался сосредоточиться на друге.
— Ты говорил… про корабли?
— Очнись, приятель. — Нортроп нахмурился. — Оставим в стороне твой титул и состояние, но знай: тебе нечего опасаться большинства мужчин, не говоря уж о наивных девушках. Однако тебе понадобится весь твой ум, чтобы выполнить задание. — Он посмотрел на гостей, потом снова на Уилла. — Но вернемся к Мэдлин…
— И к леди Люсинде Грей. Она меня испугается?
Нортроп внимательнее взглянул в глаза Уиллу.
— Это серьезно с твоей стороны? Леди Люсинда Грей? Но ведь она… ну скажем…
— Самая богатая женщина в Англии. Чопорная, умная и, как известно, очень разборчивая в отношении мужчин, — перебил друга Уилл.
— Да, — ответил Нортроп, понизив голос. — Но дело не только в этом, Клермон. Она близкая подруга Амелии, и поэтому у меня была возможность познакомиться с ней поближе. Она очень милая женщина. Да, она чопорная, но остроумная. Помимо этого, еще и верная, добрая и…
— Ты говоришь так, Нортроп, будто описываешь свою любимую собаку. Скажи, почему тебя так волнует мой возможный интерес к этой женщине? — спросил Уилл, уже начиная раздражаться.
Нортроп вздохнул и перевел взгляд на свою жену, стоящую рядом с леди Люсиндой.
— Послушай, но эта женщина отказала всем подходящим женихам в Англии. Я только пытаюсь избавить тебя от напрасной траты сил.
— Так ты меня представишь или нет? — спросил Уилл.
Нортроп кивнул, ему стало ясно, что друг выполнял задание шефа коринфян.
— Хорошо, представлю, Клермон. — Граф положил руку на плечо Уилла. — Но будь посдержаннее…
— Выходит, всем этим болтунам удалось и тебя убедить в том, что у меня черная душа?
— Ты же знаешь, мне совершенно безразличны подобные разговоры. Я тебе доверяю, Уилл. Но меня беспокоит леди Люсинда. Она не догадается, в какую игру ты играешь. Ты слишком хорошо с этим справляешься.
— Мне нужно, чтобы меня ей представили, — заявил герцог.
Нортроп на секунду зажмурился.
— Я не хочу, чтобы леди Люсинда попала в беду, не важно, какое у тебя задание. Она этого все равно не поймет.
Уилл пристально взглянул на друга.
— Если ты не хочешь, чтобы леди Люсинда попала в беду, представь меня ей. — Большего он не мог сказать, не разглашая секретов коринфян. Хотя очевидная симпатия Нортропа к подруге жены вызывала уважение.
Граф кивнул и поманил друга за собой:
— Пойдем, Клермон.
Уилл чувствовал на себе взгляды всех присутствующих в зале, когда шел к этой женщине. «Неужели я такое чудовище?» — удивлялся он, с трудом сдерживая искушение громко зарычать на эту толпу. Из поколения в поколение мужчины рода Клермонов внешне удивительно походили друг на друга. Но Уиллу не довелось унаследовать от отца холодную выдержку. Вспыльчивый нрав он получил в наследство от рода Макклейнов, — по крайней мере, так всегда говорила ему мать.
