Под пристальным взглядом индейца Кэтлин покраснела, но, занявшись его ранами, думала только о деле. Она привыкла лечить травмы, которые то и дело случались на ранчо. Только в самых необходимых случаях они вызывали доктора из города.
Смыв кровь с его лица, она положила холодный компресс на подбитый глаз, думая, правильно ли она поступила, настояв, чтобы отец оставил индейцу жизнь. Может, все-таки он украл Рэда и вороную? Может, он собирается убить их всех в постелях, а потом скальпировать?
– Проклятие! – вырвалось у Крадущегося Волка, когда тонкие девичьи пальцы надавили на его бок.
– Простите, – быстро проговорила Кэтлин.
– Послушайте, я не хочу быть здесь, и я уверен, что вы все отнюдь не огорчитесь, если я продолжу свой путь.
– Вы этого не сделаете до тех пор, пока папа не решит, что с вами делать. Может быть, он передаст вас шерифу, – отрезала Кэтлин тоном, не допускающим возражений.
Осторожно, как только могла, она снова ощупала правый бок, убедившись, что сломано, по крайней мере, одно ребро. Весь бок был в кровоподтеках и следах ушибов. Она про себя выругала Уайли. Этому человеку явно доставляло удовольствие причинять боль другим.
Вымыв грудь и спину индейца, Кэтлин забинтовала его, чтобы место перелома не двигалось. Несколько недель его будет мучить боль, но сломанные ребра срастаются сами, а пока придется ему двигаться поосторожнее.
– Вы будете есть? – спросила Кэтлин. Крадущийся Волк отрицательно покачал головой.
– А пить? На кухне греется кофе.
– У вас есть виски?
Кэтлин удивленно приподняла правую бровь.
– Я думала, индейцы и виски – вещи несовместимые.
– Может, и так, но я наполовину ирландец, и мне хотелось бы выпить.
– Ирландец?! – воскликнула Кэтлин. – Вы шутите.
Крадущийся Волк покачал головой.
– Мой отец приплыл сюда из Ирландии тридцать лет назад.
– По-моему, вы похожи больше на индейца, а не на ирландца, – бросила через плечо Кэтлин, отправляясь на кухню. Встав на цыпочки, она открыла буфет и достала бутылку виски, которую отец держал под рукой для медицинских целей.
Взяв стакан с нижней полки, она немного плеснула в него и принесла индейцу. Он понюхал виски, сморщил нос и залпом выпил. Это был самый дешевый сорт виски, вероятно, домашнего приготовления, но по телу сразу же прошла волна тепла, и боль в боку уменьшилась.
– Спасибо, – он отдал ей пустой стакан, слегка коснувшись ее своими пальцами.
Тепло от его прикосновения распространилось от кончиков пальцев по всей руке Кэтлин, сердце странно защемило. Удивленная этим ощущением, она отступила назад: почувствовал ли он то же самое?
– Меня зовут Кэтлин, – произнесла она, надеясь скрыть волнение.
Крадущийся Волк кивнул. Красивое имя, и ей подходит.
– Я… – он начал было представляться Крадущимся Волком, но передумал. – Галлахер, – произнес он, вслушиваясь в имя, которым не пользовался более шести лет. – Рэйфорд Галлахер. Можно Рэйф.
– Действительно, ирландец, – пробормотала Кэтлин.
Он снова кивнул, вдруг почувствовав, что его одолевает усталость. Избиение, долгая поездка и рюмка виски на голодный желудок начали брать свое.
– Вы устали, – заметила Кэтлин. – Думаю, папа не будет возражать, если я положу вас в свободной комнате.
– Спасибо.
Он встал, зашатавшись, Кэтлин быстро подошла к нему и, обхватив, повела по узкому коридору в спальню. Их бедра соприкасались, она чувствовала незнакомую и томящую дрожь под ложечкой. Что с ней происходит?! Она всю жизнь провела среди мужчин, но еще ни один из них не действовал на нее так странно.
Пульс Рэйфа участился от ее прикосновения, и он выругался про себя. Он знал, что их с самого начала притягивало к друг другу, но решил, что из этого ничего не выйдет. Она была женщиной – красивой, желанной женщиной, – а он поклялся никогда больше не доверять им.
Кэтлин открыла последнюю дверь слева. Они вошли в комнату с большой латунной кроватью и трехстворчатым дубовым шкафом. Цветной тряпичный коврик оживлял это спартанское убранство.
– Почему бы вам не отдохнуть, – предложила Кэтлин.
Рэйф кивнул.
– Еще раз спасибо.
– Я принесу вам обед сюда, так что вам не придется вставать, – произнесла Кэтлин и вышла, закрыв за собой дверь.
Лицо Рэйфа скривилось от боли, когда он опустился на кровать. Он схватился за бок и проклял про себя ковбоя, который решился ударить его ногой.
Он заставит Абнера Уайли заплатить за этот пинок, поклялся он. Да, он заставит его заплатить…
Кэтлин, хмурясь, пошла на кухню, чтобы помочь кухарке Консуэло приготовить обед.
Жизнь так несправедлива, размышляла она, отрезая ломоть свежевыпеченного хлеба. Впервые она встречает удивительного мужчину, высокого, темноволосого и красивого, к которому ее так тянет, – и он оказывается индейцем.
Это просто несправедливо, думала она, но, в конце концов, никто не говорил, что жизнь справедлива.
Кэтлин склонилась над лоханью для стирки и принялась за одну из грубых хлопчатобумажных рубашек отца. День выдался теплый, и выступавший на лбу пот назойливо лез в глаза. Выпрямившись, она прополоскала рубашку и бросила ее в корзину для белья, что стояла у ее ног. Приостановившись на мгновение, она, держась рукой за поясницу, взглянула туда, где у дома, в тени высокого дерева, сидел, скрестив ноги, индеец. Она улыбнулась про себя, увидев, что тот смотрит на нее.
Рэйф был на ранчо уже больше недели. Кэтлин знала, что сломанное ребро причиняет ему сильную боль, но он никогда не жаловался. Большую часть времени он проводил в своей комнате, хотя каждый день посвящал некоторое время большой вороной кобылице. Он чистил бока чистокровного животного, пока они не начинали блестеть, словно мокрое черное дерево.
Кэтлин несколько раз заставала отца в сарае, где он завистливо разглядывал великолепную лошадь, но едва ли могла осуждать его. Вороная была прекрасной: ее стати – почти совершенны, а родословная, хоть и неизвестная, несомненно, превосходна. Со своими большими умными глазами, длинными ногами и длинной мускулистой шеей она была бы отличной подругой Рэду.
Кэтлин опять нагнулась на лоханью, не переставая чувствовать на себе взгляд Рэйфа, следившего за каждым ее движением. Они не так уж много говорили за эту неделю, и она не знала о нем ничего, кроме того, что он – полукровка. «Ну и мерзкое же слово», – рассеянно подумала она. А еще она знала, что он – самый удивительный мужчина из всех, кого она только встречала. Что касается отношения мужчин к Рэйфу, то здесь все было ясно.
