— Друзья мои, — начал он, когда стихли разговоры и смех, — я просил вас быть здесь сегодня по радостному случаю, мы встречаем моего сына с женой, и меньше всего мне бы хотелось омрачать праздник дурной вестью. Но сообщение, только что полученное нами из Лондона, настолько серьезно и важно, что я не исполнил бы своего долга, если бы не ознакомил вас с ним. Лорд Страффорд, да упокоит Господь его душу, казнен три дня назад.
Глубокий продолжительный вздох пронесся по залу, как будто с этими словами холодная рука смерти коснулась сидевших за столом. Черити, даже не осознавая всей важности сказанного, вновь и с большей силой, чем утром, ощутила, как неприятное предчувствие сжимает ей сердце. В следующее мгновение напряженную тишину взорвал громкий смех Джонаса, с нотой злорадства. Все головы разом повернулись к нему, и сэр Даррелл произнес тоном сурового укора:
— Молодой человек, подобные вещи не повод для ликования! Только глупец или изменник может найти что-то смешное в событии, которое наносит страшный удар по всему, что нас учили уважать. — Он на секунду умолк, а затем продолжил, обращаясь ко всем гостям: — Король использовал всю свою власть, чтобы спасти своего верного слугу. Даже будучи вынужден дать согласие на применение Билля о наказании за государственную измену, король послал принца Уэльского в палату лордов просить о замене смертного приговора пожизненным заключением, но тщетно. Его светлости не дали даже времени привести в порядок свои земные дела.
Черити поразилась: как это — король вынужден просить? Он ведь должен только повелевать? Впрочем, она понимала, что сейчас не время встревать с подобными вопросами и решила при первой же возможности попросить Даррелла объяснить ей это.
Такой возможности не представлялось дольше недели. Праздность в Маут-Хаус не поощряли, и когда уроки заканчивались, трем девочкам полагалось заниматься множеством дел по дому. Знатная дама, конечно, рассчитывает на слуг, но к тому времени, когда она возьмет на себя ведение собственного дома, она должна быть знакома со всеми их обязанностями и уметь направлять их деятельность. Миссис Шенфилд сочла бы, что пренебрегает своим долгом, если бы упустила столь важную часть в образовании своих дочерей. И хотя казалось маловероятным, что Черити когда-нибудь выйдет замуж, ее обучали точно так же, как Бет и Сару.
Она заставляла себя выполнять эти задания со всем возможным усердием, хотя в солнечные дни начала лета ей больше хотелось бы находиться вне стен дома, а не возиться на кухне или в кладовой. Только рано по утрам, пока все домочадцы крепко спали, Черити могла в какой-то степени наслаждаться свободой. И вот однажды в такое утро ей повезло: тайком выскользнув из дому побродить по рощам и лугам, она повстречала Даррелла.
Он объезжал одну горячую лошадь, но когда заметил, что Черити машет ему, натянул поводья и спешился. Они поздоровались, и Черити с ходу со своей обычной прямотой приступила к сути:
— Я хочу, чтобы ты объяснил мне кое-что, Даррелл! Почему король допустил, чтобы лорд Страффорд был казнен?
Сначала Даррелл удивился, потом его позабавил тон девочки.
— Весьма серьезный вопрос для такого прекрасного летнего утра! Уж тебе-то нет нужды забивать свою голову подобными вещами.
Черити нахмурилась, черные брови почти сошлись над переносицей.
— Не разговаривай со мной, словно я пустышка вроде Бет или Сары и моя голова занята только шитьем, прядением да новой лентой для платья! Я знаю, что на пороге серьезные события и хочу понять их смысл, но у меня ничего не выйдет, если никто не объяснит.
— Все, малышка, мир! Я забыл о твоей неутолимой жажде знаний. — Даррелл говорил шутливо, а сам, повернувшись, заматывал поводья своей лошади вокруг низкой ветви боярышника, бросавшего тень на траву у берега. — Ладно, тогда посиди здесь со мной, и я постараюсь объяснить, хотя, если честно, люди поумнее уклонились бы от такой задачи.
— В тот день, когда ты приехал домой, — начала Черити, как только они уселись, — было сказано, что король не смог спасти жизнь лорда Страффорда. Разве не король является высшей властью в стране?
— Окончательной властью, — задумчиво ответил Даррелл, — но парламентские печати еще сильнее. Во времена моего деда между палатами общин и лордов и старой королевой царили мир и согласие, но этот мир ушел вместе с ней в прошлое. А у Стюартов с самого начала пошли стычки с парламентом, но обойтись в управлении страной вовсе без парламента им будет трудно, потому что только через парламент они могут получать деньги на содержание самих себя и двора, а также для защиты королевства.
Черити немного помолчала, размышляя над этим, а затем удивленно сказала:
— Я знаю, что новый парламент выбрали в прошлом году и это было ведь впервые за долгое время?
— За одиннадцать лет, — уточнил Даррелл. — Все это время король и его советники изобретали различные способы, чтобы добывать деньги на повседневные нужды. Но война с шотландскими ковенанторами[3] создала проблемы, которые они не могли разрешить, и король был вынужден снова созвать парламент. Он собрался в апреле прошлого года, а через несколько недель был распущен.
— Почему? — Черити, опершись локтями в колени, а подбородком на руки, смотрела неодобрительно.
Даррелл пожал плечами:
— Потому что новым парламентом, как и старым, были высказаны те же претензии и церковного, и светского характера. А за годы единоличного правления короля возникли еще и новые причины для недовольства.
Черити кивнула, радуясь, что хоть в одном вопросе может не выглядеть полной невеждой:
— Знаю! Корабельная подать и другие несправедливые налоги.
Даррелл бросил на нее удивленно-насмешливый взгляд:
— Где ты научилась так бойко рассуждать о несправедливости? Бьюсь об заклад, что не у своего дяди?
— У Джонаса. А что, это неправда?
— Многие так считают, хотя я, со своей стороны, не понимаю, почему корабельную подать следует рассматривать как беззаконную. Флот защищает всю страну. Тогда почему за его содержание должны платить только те графства, что расположены у моря, а не вся страна?
Не имея ответа на этот вопрос, Черити задала свой собственный, чтобы вернуть разговор в первоначальное русло:
— Так есть сейчас парламент или нет его?
— Да, его официально утвердили в ноябре прошлого года, потому что к тому времени шотландские ковенанторы пересекли границу и завладели Нортумберлендом и король испытывал острую нужду в деньгах. Однако в парламентской партии многие сочувствуют шотландцам и видят в них спасителей Англии. И все они дружно ополчились против Страффорда: он для них был самый ненавистный человек в стране.
