Это мимолетное движение воспламенило принца.
Не приближайся к ней! — убеждал Лазара внутренний голос, но он не слушал его, слегка склонил голову и наблюдал за девушкой. Она все больше и больше очаровывала принца.
В этот момент Аллегра почувствовала, что за ней следят.
«Господи, да она ничего не может утаить», — подумал Лазар, заметив, что девушка вдруг напряженно осмотрелась, как насторожившийся котенок.
Принц укрылся в тени винной лавки, когда Аллегра бросила тревожный взгляд через плечо, а потом повернулась на звуки музыки, доносившиеся с края площади. Она поспешила к большому костру, где гитарист исполнял старинные баллады. Лазар неторопливо последовал за ней, наслаждаясь преследованием.
Крестьяне, собравшиеся вокруг костра, отхлебывали из бутылок местное вино, обменивались шутками и фривольными историями. Гитарист замолчал и теперь пересчитывал монеты, брошенные в его потрепанный чехол от гитары.
Когда девушка подошла к огню, туда же приблизился и Лазар. Его вдруг охватило неудержимое желание увидеть при свете огня лицо невинной девушки, у которой он отнимет жизнь. Да, ее смерть навсегда останется на его совести.
Нищий гитарист шикнул, толпа замолчала, и он снова запел.
Аллегра задумчиво смотрела в огонь, а Лазар, прячась за спинами людей, обходил костер.
Наконец он остановился прямо напротив нее.
Блики огня играли в волосах девушки и придавали ее коже розоватый оттенок. Такой бывает кожа женщины, разгоряченной любовными ласками. Когда легкий ветерок всколыхнул ее юбки, словно легкие шелковые паруса, опытный взгляд Лазара отметил, что у девушки длинные стройные ноги и округлые бедра.
Как жаль, что пропадет такая красота и невинность!
Лицо Аллегры Монтеверди было усыпано веснушками, совсем как у ребенка, а большие выразительные глаза цвета темного меда были опушены длинными золотистыми ресницами. Хотя она, как донесли Лазару, и воспитывалась в либеральном Париже, все в ней свидетельствовало о пребывании в монастырской школе. Девственная чистота юной Монтеверди пробудила в Лазаре какие-то темные инстинкты.
В ее манере держаться сказывались утонченность, изящество и обаяние, и Лазар не представлял себе, как нажмет на курок.
Однако знал, что сделает это. Он подвел семью пятнадцать лет назад, но на этот раз не повторит ошибки.
Когда взгляд девушки скользнул по толпе, собравшейся вокруг костра, люди, стоявшие перед принцем, расступились. Это привлекло ее внимание, и прежде чем Лазар успел отступить в тень, она увидела его.
Глаза Аллегры слегка расширились, губы приоткрылись, взгляд задержался на оружии и его почти обнаженном торсе, затем обратился к лицу.
Лазар не шелохнулся.
Да он и не мог сделать это, увидев прелестное лицо, освещенное золотистым огнем костра и иным, более ярким светом, идущим изнутри, из самой души.
Между тем выражение ее открытого лица постепенно менялось. Сначала девушке, казалось, понравилось то, что она видит, но затем, через несколько секунд, ее охватил страх. Юная Монтеверди попятилась, словно угадав его намерения.
Лазар не шевелился.
И под его взглядом она отступила и бросилась прочь.
Долгое время Лазар неподвижно стоял у костра. Потом, словно опомнившись, потер подбородок и поправил черную шелковую повязку, дополнявшую образ отъявленного головореза — он долго работал над тем, чтобы выглядеть по-настоящему устрашающим. И это явно подействовало на Аллегру Монтеверди.
Не ходи за ней!
Эти глаза. Боже, какие глаза!
Принц подошел поближе к огню и присел, не зная как быть дальше, потом вытащил пробку из фляжки и, не обращая внимания на любопытные взгляды окружающих, сделал большой глоток.
Ее лицо неотступно стояло у него перед глазами.
Этот свет. Он погасит этот свет. Лазар решил, что ее смерть будет безболезненной. Внезапно к горлу подступила тошнота, но Лазар списал это на ром.
Вновь подняв голову, он увидел, что старый немощный крестьянин с другой стороны костра таращится на него так, словно усиленно пытается вспомнить что-то. Лазару стало не по себе от этого немигающего, пронизывающего взгляда.
— Эй, крестьянин, — подмигнул ему один из мужчин. — Тебе приглянулась девчонка губернатора, да?
Лазар молча уставился на него.
— Давай, возьми ее, парень!
— Хо-хо, да это пахнет виселицей! — усмехнулся другой.
— А она хорошенькая, — заметил худой, изголодавшийся мужчина и злобно посмотрел на остальных. — Может, стоит сегодня преподать Монтеверди урок?
— Мне это по душе, — отозвался его сосед.
— Спятили? Да он вам всем головы поотрывает, — фыркнул крепко сбитый рыбак.
— Ну так что? Монтеверди все равно нас повесит рано или поздно, — возразил первый.
Другие крестьяне заинтересовались.
— Я тоже не прочь поучаствовать!
Лазар не раз слышал такие разговоры, и они не нравились ему. Аллегра Монтеверди — главный инструмент его мести, и он не допустит, чтобы эти ожесточившиеся люди помешали осуществить задуманный им план. Встав и выпрямившись во весь рост, принц как бы невзначай положил одну руку на эфес шпаги, а другую — на рукоятку пистолета.
Люди посмотрели на него так, словно ожидали, что он бросится вперед и поведет их за собой.
— Думаю, не стоит, ребята, — спокойно и дружелюбно сказал Лазар.
— Неужто? — спросил один из парней. Лазар покачал головой:
— Мы не насилуем женщин на этом острове.
— С каких это пор? — усмехнулся другой парень.
— Она же генуэзка!
— А ты кого из себя строишь? — фыркнул самый сообразительный из них. — Воскресшего короля Альфонса?
Так неуместно пошутивший парень еще не успел ничего понять, как уже лежал на спине, а кончик шпаги Лазара упирался в его шею.
Все смолкли.
— Оставьте Аллегру Монтеверди в покое! — бросил принц. И тут старый крестьянин вдруг воскликнул:
— А ведь он действительно похож на короля Альфонса!
Лазар с яростью посмотрел на старика, и на мгновение их взгляды встретились.
— Святая Мария! — выдохнула крестьянка средних лет и, взглянув на Лазара, перекрестилась.
— Легенда! — прошептал гитарист, таращась на принца. — Это правда! Он…
— Нет! — отрезал Лазар.
— Но…
— Вы слепы, — холодно сказал он. — Оставьте меня в покое. — Вложив шпагу в ножны, Лазар покинул их и с неистово бьющимся сердцем устремился за своей жертвой.
Принц рыскал в поредевшей толпе, не желая признавать, насколько стал уязвим после дурацких слов и безумного взгляда старика. Он не похож на отца — ни лицом, ни поступками. В нем нет ни благородства, ни способности к самопожертвованию. Лазар был чертовски рад этому.
