– Что? – прищурился Оливер.
– Жонглировать, – она достала из кармана фартука еще две сливы и начала подбрасывать их двумя руками. Оливер наблюдал за ней как зачарованный.
– Где вы научились этому?
Юлиана достала из кармана четвертую сливу и добавила ее к трем первым.
– От цыгана Ролло. Он делает это гораздо лучше меня. Ты мог бы когда-нибудь увидеть его, но... – в голосе ее звучало сомнение.
– Я хочу увидеть его.
– Тогда увидишь, – она схватила одну сливу и вонзила в нее зубы, сок потек у нее по подбородку. Затем поймала остальные три сливы.
– Вы вовсе не похожи на баронессу, – пробормотал Оливер.
– Боже, это замечательно. В Новгороде у моей матери была подруга баронесса. От нее пахло камфарой, и она никогда не улыбалась. И глаза у нее дергались вот так. – Юлиана заморгала глазами, и Оливер захихикал. Она снова откусила сливу. – Ты уверен, что не хочешь попробовать?
Мальчик взял у нее одну сливу, зажал ее в руке и понюхал. А затем, расхрабрившись, надкусил, и глаза его широко раскрылись.
– Она сладкая и вкусная, – сок потек по шее Оливера. Юлиана наблюдала, как он с жадностью съел сливу. Она не заметила никаких признаков затрудненного дыхания, не услышала никаких хрипов.
– Почему ты думаешь, что фрукты могут вызвать приступ? – спросила Юлиана.
Оливер взялся худыми руками за спинку кровати.
– Доктор Стронг так считает. Мое настроение трудно предугадать. – Оливер казался совсем взрослым, когда говорил о своем здоровье. – Доктор Стронг говорит, что у меня слева скопилось слишком много крови, и если я буду есть темную, пищу, мне будет только хуже.
– Понимаю. Я уверена, что твое настроение улучшится. – Она взяла руку мальчика, наблюдая за выражением его лица. На какое-то мгновение он замер, но потом пожал руку Юлианы.
– Оливер?
– Да?
– Тебе нравится жить здесь?
– Конечно, нравится. Здесь у меня свой собственный мир. Кристина такая ученая, и она никогда не сердится на меня. И папа... Ну, он приходит каждый вечер и всегда приносит подарки.
Ей вспомнились слова, которые Оливер нацарапал в своей тетради.
– Твой папа когда-нибудь сердился на тебя?
– Нет. Ну...
– Да?
– Иногда, когда у меня приступ, он вот так делает кулаком. – Оливер сжал кулак. – И он бьет кулаком в стену.
– Понимаю, – стараясь показать заинтересованность, сказала Юлиана, хотя слова мальчика разрывали ей сердце.
– Он сердится на мою болезнь, – сказал Оливер.
– Нет, – быстро возразила Юлиана. – Он переживает, потому что хочет помочь тебе.
– Может быть, – Оливер пожал плечами.
– Тебе никогда не хотелось побывать в доме отца? Увидеть других мальчиков, поиграть с ними?
Он прикусил нижнюю губу.
– Думаю, что нет. Я не могу бегать и играть.
– Почему нет?
Оливер закатил глаза, явно принимая ее за идиотку.
– Потому что я болен. В любой момент я могу упасть и умереть. Так случилось с Диком.
– Твоим братом?
– Да. Кристина рассказывала, что отец несколько недель ни с кем не разговаривал.
– Должно быть, он очень любил Дика. – Юлиана наклонила голову, чтобы скрыть слезы. – Ты хочешь познакомиться с Павло?
Даже в полутемной комнате она видела, как в улыбке обнажились его зубы.
– О, да! – Но затем Оливер снова ушел в себя. – Думаю, что да.
– Павло не любит темноту. – Юлиана направилась к окну, чтобы открыть его.
– Но мне нельзя...
– Но ты не один в этой комнате, – бросила через плечо Юлиана. – Не будь эгоистом, – беззаботно говорила она, хотя внутри у нее все было напряжено от неуверенности и тревоги. А что если она совершает ошибку?
Но со сливами все обошлось. Надо придерживаться здравого смысла и инстинкта, а не учености доктора Стронга. Цыгане не хуже разбираются в лечении болезней, чем какой-то алхимик.
– Сейчас я позову Павло, – сказала она, осматривая комнату.
Здесь было много вещей: куклы, свистки, игры, книги и все, что только мог пожелать мальчик.
Но почему же тогда комната кажется такой пустой?
Отбросив эту мрачную мысль, Юлиана вышла на лестницу и свистнула. Словно пушистое белое облако, Павло взлетел наверх.
Он прошел с ней по залу, и когда вошел в комнату, Юлиана пожалела, что не умеет рисовать. Не было слов, чтобы описать выражение лица Оливера, – изумление и восторг, усиленные мальчишеским нетерпеливым ожидание.
– Это Павло? – прошептал он, указывая на собаку дрожащим пальцем.
– Да, так и есть.
– Я думал, это человек.
– Я не говорила этого.
Юлиана похлопала себя по бедру.
– Иди сюда, Павло, – обратилась она по-русски. Пес всегда обожал детей. Он радостно вскочил на постель, поставил передние лапы по бокам Оливера, длинный розовый язык лизнул лицо мальчика.
– Нет! Помогите! Он хочет меня съесть!
– Не глупи, – улыбнулась Юлиана. – Собака так проявляет любовь. Павло поздоровался с тобой.
– Я... я... У меня начинается приступ, – задыхаясь произнес Оливер. – Уберите его от меня. Я требую, чтобы вы убрали этого зверя от меня.
Испугавшись, Юлиана направилась к постели.
Но твердая рука удержала ее. Юлиана обернулась и увидела Кристину. Лицо ее выражало интерес.
– Оставьте их, госпожа, – прошептала она.
– Но Оливер говорит...
– Тише. Посмотрите на них.
Юлиана взглянула: мальчик энергично боролся с огромной собакой. Думая, что это игра, Павло весело подпрыгнул и лизнул Оливера в лоб.
– У него нет удушья и кашля, – тихо произнесла Кристина. – И цвет лица розовый.
– Уходи! – Кричал Оливер. – Уберите его! Он убьет меня! – Но вскоре крики мальчика прекратились, и он стал смеяться. Через мгновение он нежно обнимал собаку, смеялся, уткнувшись в пушистую шерсть. И вид у мальчика был такой, словно он нашел давно потерянного друга.
Юлиана снова осмотрела комнату, теперь она уже совсем не казалась пустой.
* * *
– А где твоя собака, Юлиана? – спросил однажды Стивен, когда они шли вместе в деревню, где он с кузнецом устанавливал насос для подачи воды из колодца. – Я не видел твоего пса уже недели две.
Юлиана опустила взгляд, притворилась, что рассматривает зубцы насоса.
– Павло никогда не убегает далеко, мой господин. Возможно, он у цыган. – Прошло уже не две, а целых три недели с тех пор, как она взяла с собой собаку к Оливеру. Юлиана на секунду закрыла глаза, вспоминая выражение удивления и восхищения на лице мальчика. Теперь они ежедневно часами играли вместе, и она заметила, как изменился, каким живым стал Оливер.
– Меня удивляет, – заметил Стивен, почти не вдумываясь в свои слова, продолжая налаживать лебедку, как этот зверь умудряется находить дорогу домой и спать в твоей спальне.
