— Не понимаю, почему с ним так обращались.
— По правде говоря, я тоже, — кивнул Лахлан. — Верите или нет, но моя мать — добрая женщина, которая любит всех своих сыновей. Но она не могла выносить даже вида Сина. Мой отец безгранично любил ее и поэтому старался вести себя так, как будто не питал ни малейшего расположения к Сину. Он просто лез из кожи вон, чтобы доказать ей, что не любил мать Сина и что Син абсолютно ничего для него не значит. В результате Син стал изгоем. Не могу вспомнить ни одного раза, когда бы отец назвал его по имени или посмотрел прямо на него.
Калли стало больно за мужа.
— Наши дни рождения всегда отмечались подарками и праздниками, но никто, даже сам Син, не знает, в какой день он родился. Мы все знаем, что он на несколько месяцев старше меня, но не знаем, на сколько именно.
У Калли перехватывало дыхание от того, что рассказывал ей Лахлан, она не могла себе представить, как можно не знать собственного дня рождения.
Калли закрыла глаза, горько сожалея о своих резких словах Сину. С ним никогда нельзя терять терпение, он познал столько сердечной боли, что ее хватило бы на миллион жизней.
— Лахлан, как вы думаете, человек может измениться?
— Не знаю, Калли. Просто не знаю.
Тяжело вздохнув, Калли попрощалась с ним и пошла к себе в комнату. У нее были планы, которые нужно осуществить, и в эти планы входило соблазнить своего упрямого, заблудшего мужа — на этот раз ему не удастся убежать от нее.
Было уже далеко за полночь, когда Син отважился отправиться в постель. Калли, свернувшись калачиком на своей половине, крепко спала и во сне была поразительно хороша. Некоторое время он стоял неподвижно, всматриваясь в ее черты. Ничто не доставило бы ему большего удовольствия, чем откинуть одеяло и забраться к ней в постель, сжать ее в объятиях и заниматься с ней любовью, пока солнце не поднимется высоко в небо. Ее образ оставил отпечаток у него в душе, и Син задумался над тем, хватит ли у него мужества оставить ее, когда придет время.
Как он проведет оставшуюся жизнь, если не уйдет от Калли? Будет радоваться и любить…
Нет, это не для него. Син закрыл глаза… Давным-давно он научился не мечтать ни о чем, кроме удобной кровати и хорошей еды. Это то, что он мог иметь.
Оставить Калли в своей жизни — это все равно что пытаться удержать ветер. Она для него недосягаема, абсолютно недосягаема.
«Ты мог бы обладать ею».
Нет, не мог. Если Син ради нее предаст короля, Генрих убьет его и нападет на ее клан. А если он предаст Калли ради Генриха, она возненавидит его за убийство ее брата. В любом случае он будет проклят.
В любом случае он потеряет Калли.
Как он мог выбирать между двумя людьми, которым больше всего обязан: между Генрихом, который вернул ему жизнь, и Калли, которая вернула ему душу?
Господи, Сину так хотелось просто обнять Калли, забыть обо всех своих обязанностях, забыть о том человеке, которым он был, и позволить ей утешать его так, как только она одна и была способна.
Изнутри его раздирали неизмеримо острые боль и страх.
Тряхнув головой, чтобы больше не думать о Калли, Син отправился к камину. Усталый и измученный, он лег на холодный пол и заставил себя заснуть.
Проснувшись через несколько часов после восхода солнца, Калли обнаружила пустую постель. Она поняла, что ее муж так и не приходил к ней, и ее глаза наполнились слезами. Она гадала, где он мог провести ночь, пока не увидела его на полу, и тогда в ней вскипела бешеная ярость.
Почему он так поступил?
Она с возмущением смотрела на Сина, и внезапно ее обуяло ребяческое желание. В обычной ситуации Калли подавила бы его, но сейчас, сидя в спальне, она поняла, что одна из проблем ее мужа состоит в том, что он в своей жизни всегда был чересчур суровым и серьезным. Отведав небольшой детской шалости, он, безусловно, сделается добрее. Калли вспомнила, с каким удовольствием смотрела на человека, который спасался в конюшне от преследовавших его братьев. Решив, что Сину необходимо как можно больше таких моментов, она, не успев себя остановить, бросила подушку ему в голову.
Син мгновенно проснулся и с часто бьющимся сердцем перекатился, зажав в кулаке кинжал, чтобы отразить нападение. К своему несказанному удивлению, он увидел жену, приближающуюся к нему с еще одной подушкой в руке. Убрав в чехол кинжал, Син расслабился, не ожидая, что она снова ударит его подушкой.
— Что вы делаете?
— Даю вам оружие, — ответила она, нанося следующий удар. — Защищайтесь, мошенник, или сдавайтесь.
Взяв с пола подушку, которую бросила Калли, Син поднялся. Калли еще раз ударила его подушкой и хихикнула, а он, защищаясь, не удержался и рассмеялся вместе с ней. В утреннем свете со спутанными медными волосами, с порозовевшими щеками и босыми ногами, выглядывавшими из-под подола белой льняной сорочки, Калли была неописуемо прекрасна. Ее улыбки и смех лишили Сина способности дышать.
По комнате полетели перья, Син оттеснил Калли к стене и уже был уверен, что загнал ее в угол, но Калли вдруг выпустила подушку и бросилась к нему. Не ожидая такого поворота событий, Син сделал три полных шага назад, а она принялась безжалостно щекотать ему ребра. Син, смеясь, отбросил подушку и обхватил Калли руками, чтобы остановить ее.
— Сдаетесь мне?
— Никогда, — со смехом отозвался Син.
— Никогда? — Ее глаза загорелись. — Это мы еще посмотрим.
Подняв жену на руки, Син осторожно бросил ее на кровать и, победоносно ухмыляясь, повернулся спиной к Калли, но она вскочила с кровати и обхватила его сзади за талию.
Син еще продолжал громко смеяться, когда дверь в их комнату открылась.
Они оба замерли, увидев стоящую на пороге горничную. Девушка, выпучив глаза, смотрела на Сина, на котором не было ничего, кроме брюк, и на босоногую Калли, которая, обхватив мужа за талию, повисла у него за спиной. В воздухе еще летали перья, и если Син не ошибался в своих догадках, эти перья вскоре оказались бы у них в волосах.
Проходя мимо по коридору, Брейден мельком заглянул к ним в комнату, а потом вернулся и с любопытным видом встал позади горничной.
— Можно задать вопрос?
Рыдая от смеха, Калли уткнулась в шею Сина, а он, стараясь придать себе беспечный и естественный вид, переступил с ноги на ногу и прокашлялся.
— Вы видите что-то необычное в том, что мужчина развлекается со своей женой?
Брейден и горничная обменялись озадаченными хмурыми взглядами.
— Я приду позже, — прошептала девушка и, попятившись из комнаты, закрыла дверь.
Калли немного сползла со спины Сина, но не отпустила его, а, держа за талию, поцеловала в голую лопатку.
