— Отпусти, Кинрой. Забудем это, я не хотела, — произнесла Гейл почти покорно, но в чернильных глазах ее спряталась злоба.
— Хорошо, забудем. — Он отпустил ее и кивнул на скатерть. — Давай-ка лучше перекусим, раз уж сегодня такой праздник.
— Что там у тебя новенького? — спросила Гейл, когда они сели за стол.
Кинрой пожал плечами.
— Да ничего. Что ты имеешь в виду?
— Ты нашел новых людей?
— Нашел.
— Сколько?
— Двоих.
— Мало, — заключила она. — Опять год ждать.
— Слушай, хватит! Снова лезешь не в свое дело!
Гейл фыркнула.
— Для тебя же стараюсь!
— Да ну? — В его улыбке мелькнула ирония. — Говори!
— И скажу. Я знаю одного парня, ему не повезло на прииске, сам знаешь, как это бывает! Он желает подзаработать, все равно каким образом. Может, возьмешь? Тебе же нужны еще люди.
Она выжидающе уставилась на него.
— Что он из себя представляет? — лениво произнес Кинрой.
— Ничего особенного, обыкновенный парень. Не хуже твоих ребят.
Кинрой, казалось, задумался.
— Почему я должен ему верить? Что он за человек? Я же не знаю!
— Узнаешь.
— Значит, говоришь, твой новый знакомый?
— Да.
— Интересно бы узнать, далеко ли зашло это знакомство?
Он говорил словно бы в шутку, но Гейл была начеку. Она ухмыльнулась и произнесла с той единственно верной интонацией, которой он только и способен был поверить:
— А, вот что! Не волнуйся, дорогой, у нас чисто дружеские отношения!
— Однако раньше ты ни за кого не просила, — заметил Кинрой, — что-то тут не так.
— Что тебе не так? Что это ты вздумал меня подозревать? Стану я кидаться на всякого нищего оборванца! Просто он меня попросил по-соседски, я и согласилась. К тому же интересно получается: от меня ты требуешь невесть чего, а сам отказываешь даже в такой ерунде! Ведь тебе же на пользу!
— Это еще не известно. Хотя ладно, я подумаю.
— Но я могу позвать его сейчас.
— Сейчас?
— Да, на пару минут. Ты только скажешь, что согласен.
— Ну ладно, — сказал Кинрой, — валяй, зови. Я сегодня добрый,
Гейл не заставила ждать. Она исчезла за дверью и через минуту появилась вновь, и уже не одна.
Весь вид Кинроя выражал полнейшую скуку и безразличие, меж тем как полузакрытые глаза изучали облик вошедшего во всех деталях.
— Кинрой, это Джек. Джек, это Кинрой, — быстро произнесла Гейл и заняла место чуть позади своего приятеля.
Кинрой раздумывал, развалясь на стуле, Джек стоял перед ним.
Так продолжалось минуты две… светлые глаза Джека смотрели в темные, непроницаемые глаза Кинроя.
Гейл чему-то усмехалась, поигрывая легким столовым ножичком, и держалась абсолютно независимо — одна со своими планами, в которые не хотела никого посвящать.
На тарелках лежали нарезанные ветчина, манящая ярко-розовой аппетитной свежестью, рыба, маринованные овощи, в миске дымилась мясная похлебка… У Джека, который давно не наедался досыта даже той скудной и грубой пищей, которую удавалось достать (а последние сутки не ел вообще), от голода закружилась голова. При виде пиршества этих двоих он почувствовал злобу: они купаются в изобилии, тогда как он ломает голову над тем, где взять для Агнессы хотя бы немного хлеба, хоть капельку молока и главное — спасительные лекарства!
Он с усилием оторвал взгляд от стола, боясь, как бы они не заметили голодного блеска в его глазах. Если только он решится, то у него все это будет…
— Так ты, говорят, хочешь подзаработать? — спросил наконец Кинрой.
— Да.
— Стрелять, надеюсь, умеешь?
— Умею.
— Верхом ездить приходилось?
— Да.
— А чего тебя принесло на прииск? — поинтересовался Кинрой: он почувствовал в односложных ответах Джека доходящее почти до ненависти очень сильное внутреннее сопротивление.
— Золота захотелось.
— Золота! — с усмешкой протянул Кинрой. — Ишь ты!.. — добавил: — что: завтра утром приходи в салун Лавиля. Знаешь, где это?
— Знаю.
— Я буду там со своими людьми и решу окончательно. Все, иди.
Когда Джек ушел, Гейл обратилась к Кинрою!
— Как, подходит?
— Вряд ли.
Гейл вскинула удивленные глаза.
— Почему?
— Да вот что-то в нем, — Кинрой прищелкнул пальцами, — не то.
— Что? Молодой сильный парень… Терпишь же ты возле себя болванов Дэвида и Фрэнка или выскочку Генри!
— Дэвида и Фрэнка не тронь, они парни что надо! А Генри я давно готов взять за шкирку и выкинуть вон! Когда-нибудь я доставлю себе такое удовольствие, но пока, ты же знаешь, мальчишка этот мне нужен, без него нам не обойтись.
Пока он говорил, Гейл подобралась сзади и, обвив его шею руками, словно желая задушить, зашептала:
— Я прошу, возьми к себе Джека, что тебе стоит, Кинрой?!
Он оторвал ее руки от себя и отбросил резко.
— Да на что он тебе сдался? Слушай, девочка, не хитри: этот красавец твой любовник?!
— Нет, клянусь, что нет! — воскликнула Гейл, а потом прибавила неохотно: — У него есть подружка, которую он любит. Я немножко подружилась с ними, надо же мне с кем-то общаться, пока тебя нет, и решила помочь: они остались без гроша. Разве ты никому никогда не помогал, Кинрой? Почему ты мне не веришь?..
Она произнесла все это печально и кротко. Кинрой ответил:
— Я решу завтра, сказал же. И не зли меня понапрасну. Мне надоели твои условия, ясно?
— Ясно.
— Вот так, — удовлетворенно произнес он свое последнее слово. А Гейл вдруг рассмеялась неизвестно почему, а в глазах ее что-то блеснуло. И Кинрой так и не узнал, чему смеялась она и отчего не смогла сдержать своих злых и тяжелых слез.
Джек попал в затруднительное положение: оставить Агнессу одну он не мог, а уйти необходимо и, возможно, надолго. Обращаться же к Гейл ему не хотелось.
Раздумывая, что бы предпринять, он неожиданно столкнулся в коридоре с Элси. Девушка, по своему обыкновению подметавшая лестницу, сначала вздрогнула от испуга, но, повернувшись, воскликнула:
— Это вы! Давно я вас не видала! — Она кокетливо скосила глаза и улыбнулась. — А где мисс Агнесса?
— Дома, — ответил Джек, намереваясь пройти мимо, но потом вдруг приостановился.
— Что ты делаешь завтра? — спросил он.
— Я?.. — Элси широко раскрыла глаза. — Я… я… ничего не делаю.
— Послушай. — Он приблизился к ней. — У меня к тебе дело.
Элси слушала с жадным изумлением.
— Не могла бы ты, — продолжал Джек, — посидеть завтра с Агнессой? Она тяжело больна, ее нельзя оставлять одну, а мне нужно уйти.
Разочарованная Элси вновь взялась за метлу.
— Не знаю, — ответила она вяло и равнодушно, — если миссис Бингс меня отпустит. Мне ведь нужно делать работу в доме.
