– Увидеться с моим отцом?
– Нет. С мистером Тримблом!
– Вы ведь ничего не собираетесь с ним сделать, а?
– Ничего, разумеется. Во всяком случае, поначалу. Итак, каковы будут наши действия? Не думаю, что вы сможете уговорить его сопровождать вас на танцы или званый ужин. Или все-таки попробуете?
– Не вижу ни малейшей возможности. Эту ответственность адмирал возложил на себя. А я не хочу проводить с ним ни минуты сверх того, что необходимо.
Она вздохнула:
– В таком случае… придумала! Лекция гипнотизера!
– При чем тут это?
– Я зайду к вам завтра утром и уговорю его присоединиться к нам.
– Каким же это образом?
– Предоставьте это мне.
* * *
На следующее утро, пока я ожидала появления мисс Темплтон, отец и мистер Тримбл совещались по поводу письма к редактору одного из научных журналов. Я изо всех сил сдерживалась, чтобы не подойти к ним и не присоединиться к их дискуссии. Несколько раз я порывалась предостеречь мистера Тримбла о грозовых тучах, сгущавшихся над его головой, но, в целом, полагала, что встреча с мисс Темплтон пойдет ему даже на пользу. Ровно в одиннадцать часов я услыхала, как по подъездной аллее застучали колеса подкатившего к дверям экипажа.
Через несколько мгновений мисс Хэнсфорд книксеном возвестила о появлении посетительницы:
– Мисс Темплтон к мисс Уитерсби.
Протягивая обе руки, на запястье одной из которых болтался ридикюль, ко мне с улыбкой подошла мисс Темплтон.
– Моя дорогая мисс Уитерсби! Какой очаровательный у вас дом. И какой уютный. Теперь я понимаю, почему мне всегда приходится уговаривать вас выйти в свет. – Она остановилась посреди комнаты, приподняв брови и жизнерадостно улыбаясь.
– Очень… очень рада видеть вас. Что привело вас к нам?
Она несколько раз кивнула головой в сторону моего отца и мистера Тримбла, после чего подошла ко мне, взяла мои руки в свои и поцеловала меня в щеку:
– Представьте меня, – прошептала она.
– Что?
– Представьте меня мистеру Тримблу! – Слова ее прозвучали едва слышно.
Я повернулась к мужчинам:
– Мисс Темплтон, могу я представить вас моему отцу и его ассистенту, мистеру Тримблу? – Я жестом указала на них, но оба по-прежнему оживленно обсуждали письмо.
Мисс Темплтон нахмурилась. Взяв меня под руку, она потащила меня вперед, пока мы не оказались прямо напротив письменного стола, после чего ткнула меня свои веером и энергично кивнула головой в сторону мужчин.
– Мисс Темплтон, могу я представить вас моему отцу? – повторила я. – И его ассистенту?
К этому времени мистер Тримбл уже выпрямился и поклонился, когда я представила его.
Мисс Темплтон улыбнулась:
– Не думаю, чтобы я видела вас ранее, мистер Тримбл. Должно быть, вы успешно скрываетесь от нас всех.
– Работа для мистера Уитерсби отнимает все мое время.
– Все это прекрасно, конечно, но в понедельник мы ждем выступления известного гипнотизера, и я решила, что вы должны пойти с нами.
Уголки его губ дрогнули в насмешливой улыбке:
– А как же моя работа?
– Должна предупредить вас, что я довольно безжалостна в своих желаниях, и потому не приму ни отказа, ни иных уловок. Так что вам лучше согласиться сразу.
Он перевел взгляд на моего отца, который в ответ лишь пожал плечами.
А мистер Тримбл, похоже, всерьез раздумывал над приглашением:
– Это всего лишь лекция? Одного из этих шарлатанов-гипнотизеров?
Улыбка мисс Темплтон исчезла, словно ее и не было:
– Я бы не стала называть их шарлатанами. Они великолепны! Но да, это – всего одна лекция.
Мистер Тримбл поклонился:
– В таком случае я согласен.
Она захлопала в ладоши:
– Вот видите. Все устроилось как нельзя лучше.
Взяв под руку, она увлекла меня за собой в коридор:
– Вы уверены, что это и есть ваш мистер Тримбл? Потому что он – совсем не такой, каким вы его описывали. Не похоже, чтобы у него был дурной нрав, и он ничуточки не стар. Он положительно красив! Если бы он не происходил из такой скромной семьи и не работал бы на вашего отца, его можно было бы счесть завидным женихом! Я пребываю в некоторой растерянности и даже не знаю, что и думать. – Мисс Темплтон принялась меланхолически крутить в пальцах веер. – Честно говоря, я не нашла в нем ничего страшного или отвратительного! Напротив, он показался мне личностью очень необычной. В целом, должна заметить, что он – совсем не такой, каким я его себе представляла, но окончательное суждение я придержу до лекции.
– Не вижу в нем ничего необычного.
– И вы говорите, он – овцевод?
– Из Новой Зеландии.
– Какое несчастье! Иначе я могла бы легко влюбиться в него.
По какой-то неведомой причине ее слова вызвали у меня глухое раздражение. Я-то думала, что она – на моей стороне. Или она уже готова бросить меня ради него, как поступил отец?
– Знаете, а вот я не могу представить себе, чтобы он потерял голову из-за кого-либо. А ведь в этом и заключалась ваша цель – выйти замуж за того, кто будет любить вас всем сердцем.
– Вы правы. Вы совершенно правы. Но теперь я спрашиваю себя, а не ошиблась ли я в своих расчетах.
– Он не стоит никаких расчетов. Можете мне поверить.
– Вам известно что-либо о его семье?
– Они откуда-то с востока и отличаются полной развращенностью.
– Надо же, какая незадача. Он мог бы стать мне интересен. Теперь я понимаю, почему вы так рветесь домой и почему вас так трудно вытащить отсюда, когда вы в нем оказываетесь.
– Он не имеет к этому никакого отношения. Именно из-за него я и была вынуждена покинуть собственный дом. Если помните, моя главная цель состоит в том, чтобы заставить отца рассчитать его.
– Вы уверены?
– В чем?
– Вы уверены, что хотите именно этого?
– А почему я не должна этого хотеть?
Мисс Темплтон махнула веером в сторону малой гостиной:
– Разве вы не смотрели на него?
– Разумеется, смотрела. Я вынуждена смотреть на него каждый день. И каждое утро, и каждый вечер.
– Кажется, я начинаю понимать, как мы можем использовать его к вашей выгоде.
– К моей выгоде? Единственная выгода, которую он может мне предложить, свой немедленный отъезд.
– Он довольно симпатичен. А еще он выглядит так, словно происходит из хорошей семьи… Если никто ничего не будет знать наверняка, то, увидев его с вами, вполне можно подумать, будто он тоже добивается вашей руки. Люди судят всех по себе и могут думать все, что им заблагорассудится. Так всегда бывает. Но для нас главное – не то, что подумают остальные, а то, что сделают мистер Стенсбери и пастор.
– И что же они могут сделать?
