Ошеломленная, Китти откинулась на стуле. Она вела себя глупо и эгоистично. Она постоянно забывала о том, что Ваи всего шестнадцать лет и что она находится в гораздо более затруднительном положении.
Китти положила ладонь на руку Ваи:
— Прости. Мы согласимся с предложением Райана, если ты так хочешь.
Ваи кивнула и вытерла нос тыльной стороной ладони.
— Но при условии, что я верну тебе деньги, — обратилась Китти к Райану. — Верну, как только найду работу.
Райан кивнул:
— Жилье находится в многоквартирном доме. Но я знаю хозяйку Бидди Дойл и потому уверен в том, что жилье вполне подходящее.
«Есть ли в этом городе хоть один человек, с которым Райан не знаком?»
— Когда мы можем посмотреть квартиру?
— Да хоть прямо сейчас. Вот только допью.
Дом располагался недалеко от паба на Карахерс-лейн, и дорога заняла всего минуту. Райан постучал в выкрашенную зеленой краской дверь — последнюю в ряду домов, — и та почти сразу распахнулась. К облегчению Китти, хозяйка дома оказалась дородной пожилой дамой лет пятидесяти с седеющими волосами. На ней был кружевной чепец, темно-синее платье и тяжелые сабо. Полную грудь прикрывала перевязанная крест-накрест шаль, концы которой, отделанные бахромой, терялись за поясом чистого белого передника. На морщинистом лице женщины блестели проницательные карие глаза.
— А, капитан, привели молодых леди? — спросила она с еле заметным ирландским акцентом, а потом с головы до ног оглядела Хануи. — А вот эта не слишком ли велика?
Ваи захихикала, совершенно забыв о недавних слезах, а Хануи дружески улыбнулся.
Райан представил квартирной хозяйке Китти и Ваи, а потом сказал:
— А это Хануи — дядя Ваи.
— Очень рада вас видеть, — ответила миссис Дойл. — Хотите взглянуть на квартиру, я полагаю?
Китти кивнула. Миссис Дойл заперла за собой дверь, прошла несколько шагов вниз по улице и остановилась перед дверью под номером четыре.
— Это здесь, — весело сказала она. — Живите, сколько хотите.
Дверь открывалась в небольшую прихожую с лестницей, ведущей, очевидно, на верхние этажи. За лестницей виднелась дверь, за которой, видимо, находилась уборная. Слева была еще одна дверь, которую и открыла ключом миссис Дойл. Комната, представшая взору Китти, являлась одновременно и гостиной, и кухней с устроенным у стены очагом для приготовления пищи. Вопреки ожиданиям Китти комната оказалась очень уютной. Стены комнаты были окрашены в светло-голубой цвет, а пол и очаг выложены узорчатой красной, коричневой и терракотовой плиткой. На окнах висели кружевные занавески, а в центре на полу лежал лоскутный коврик. Из мебели здесь присутствовали стол, несколько стульев, диван и полки с всевозможной кухонной утварью, расположенные вдоль одной из стен. Китти пригляделась к посуде. Простые белые с зеленым ободком и голубые с белыми узорами тарелки и чашки уместно смотрелись бы даже на столе ее матери. С первого взгляда становилось понятно, что здесь есть все, что нужно для жизни.
— Обычно я сдаю эти комнаты женщинам, так что вам здесь будет удобно, — сказала миссис Дойл, пересекая комнату и открывая дверь, расположенную в дальнем ее конце.
Китти и Ваи заглянули в дверь. Стены этой комнаты тоже были бледно-голубыми. На каждой из кроватей лежали стопки аккуратно сложенного белья. Они также увидели таз, кувшин, несколько комодов, узкий шкаф в углу и небольшой столик между кроватями. Единственное окно пропускало в комнату достаточное количество света.
— О да, нам будет очень удобно, — сказала Китти.
— Надеюсь. Капитан сказал, что вы останетесь на несколько месяцев, это так?
— В общем, да, — ответила Китти. — Пока останемся.
Миссис Дойл кивнула головой в сторону Ваи, прыгающей на кровати.
— До тех пор, пока девушка не родит?
— Да, мы думаем, это произойдет в июне, — пояснила Китти.
Китти видела, что миссис Дойл хочется узнать побольше о том, что случилось с Ваи и почему они приехали в Сидней, но промолчала.
Вместо этого она обратилась к Ваи:
— В округе немало акушерок. Думаю, скоро вам понадобится помощь одной из них, дорогая. Я порекомендую вам нескольких, если хотите.
Ваи поблагодарила хозяйку, сопроводив слова одной из своих обворожительных улыбок.
Миссис Дойл улыбнулась в ответ.
Выйдя на улицу, Китти обнаружила, что задний двор просто крошечный, особенно если учесть, что им пользовались жители двух квартир. Земля во дворе, окруженном высокой, но довольно ветхой деревянной изгородью, была густо усеяна разнообразным мусором. Здесь можно было увидеть щепки, обломки кирпичей, осколки, объедки, которые, похоже, выбрасывались прямо из окон. Среди царящего во дворе бедлама Китти заметила оловянное корыто, котел и все, что нужно для стирки. В соседнем дворе Китти увидела выгребную яму, а вдоль забора тянулись, судя по всему, владения мясника. Повсюду валялись груды костей, а также, к ужасу и отвращению Китти, ноги, копыта и головы.
Китти вновь вошла в дом и услышала, как Хануи объявляет миссис Дойл, что тоже будет жить здесь. Для Китти, впрочем как и для Ваи, это явилось неожиданностью. Но девушки не возражали — теперь-то у них точно будет защита.
— Я не пускаю в эти комнаты мужчин. Только женщин, — твердо сказала миссис Дойл.
На что Хануи с невероятной гордостью ответил:
— Ваи моя племянница. У моего народа принято, чтобы ванау находилась рядом с женщиной, когда она… — Не в силах вспомнить английское слово, Хануи указал на живот Ваи.
— А что означает это… ну, это слово? — спросила миссис Дойл.
— Ванау значит «семья», — пояснила Китти, хотя она впервые слышала об обычае, только что упомянутом Хануи.
Миссис Дойл повернулась к Райану:
— Это правда, капитан?
Райан показался Китти слегка удивленным, и тем не менее он сказал:
— Да, миссис Дойл. Кроме того, я могу подтвердить, что Ваи происходит из очень знатной семьи, что гораздо более важно.
Китти расцеловала бы его за эти слова, если бы не была так сердита на него.
— В самом деле? Вообще-то я никогда… — произнесла миссис Дойл, которую, похоже, слова присутствующих не убедили до конца. Она наклонилась к уху Райана и громко прошептала:
— Он не отец, нет?
Только теперь Китти поняла, что хозяйка дома слегка туговата на ухо.
— Нет, не отец! — воскликнула Ваи. — Дядя всегда заботился обо мне. В этом нет ничего неприличного! — добавила она, намеренно сделав ударение на последнем слове.
— О! — только и смогла вымолвить смущенная миссис Дойл. Потом, очевидно, приняв решение, она сказала:
