— А где Уаррилоу? — От его резкого тона девушка опять ощетинилась. — Он чем-то тебя расстроил?
— Он расстроил?! — Темпест прищурилась. И Шанс, и Сент-Лион были достаточно умны, чтобы догадаться, что она в ярости. Оба отпрянули. — Я должна сообщить вам, что лорд Уаррилоу истинный джентльмен, а вы, лорд Фейрлэм, можете катиться к черту!
Никто из мужчин не стал ее останавливать, когда она открыла дверь. Темпест вышла в коридор и быстро, насколько позволяла подвернутая лодыжка, зашагала прочь. Она была настолько зла на Шанса, что почти не чувствовала боли. Этот человек разбил ей сердце. А потом у него еще хватило наглости злиться на лорда Уар-рилоу за то, что тот гипотетически мог ее обидеть.
Она уже почти дохромала до лестницы, когда почувствовала, как кто-то коснулся ее плеча. Она ударила, не глядя, но рука просто просвистела в воздухе, никого не задев. К своему стыду она поняла, что пыталась ударить лорда Бастрелла.
— Простите меня, я думала, что вы… это он.
Виконт в знак капитуляции поднял руки.
— Я велел ему оставаться в гостиной, пока я с вами поговорю. Ни один из вас не способен рассуждать здраво.
— В этом всегда была проблема, когда речь заходила о лорде Фейрлэме, — язвительно ответила она, злясь прежде всего на себя. — К счастью, я вовремя образумилась.
— Вы уходите?
Она кивнула.
— Сначала мне необходимо найти кого-нибудь из слуг. Моя матушка с сестрой где-то за карточным столом. Мне необходимо сообщить им, что я подвернула ногу и хочу пораньше уехать.
— Он и слушать меня не стал, когда я сказал, что вы повредили ногу, — пробормотал Сент-Лион.
Темпест нахмурилась, не понимая, о чем он говорит.
— Прошу прощения…
Он усмехнулся.
— Так, чепуха. Скажем, у меня появилась идея. Пока вы будете искать слугу и писать записку вашей матушке, позвольте мне исправить недоразумения, которые возникли между вами и Шансом из-за меня, и предложить вам свой экипаж.
— В этом нет необходимости. Во всех недоразумениях виноват сам Шанс. Не вините себя, — великодушно сказала она. — Да и мне наплевать, что он думает. («Особенно после того, как я видела, как Шанс флиртует с этой Саброй».) И вы не должны меня провожать домой. Мы прибыли в своем экипаже. Кучер может вернуться позже и забрать маму с сестрой.
— Ерунда, — возразил он, осторожно беря ее за руку, чтобы помочь спуститься по лестнице, не слишком напрягая больную ногу. — Этот бал — первый из нескольких мест, куда планировали заехать ваша матушка с сестрой. Зачем причинять им неудобства, когда я могу оказать вам маленькую услугу?
— Сент-Лион…
— Ничего не говорите, — сказал он, отметая ее возражения. — Для меня честь — помочь вам. Не говоря уже о том, что мой поступок раздосадует Шанса.
Темпест все еще злилась на маркиза, поэтому Сент-Лион точно знал, что сказать, чтобы получить ее согласие.
— Отлично. Я найду кого-нибудь из слуг.
— Экипаж будет ждать, когда вы освободитесь, дорогая, — заверил ее Сент-Лион.
Темпест ожидала, что если уж Сент-Лион оказался настолько любезен, что предоставил ей свой экипаж, то он и проводит ее домой. Но тот только помог устроиться ей в экипаже и захлопнул дверцу.
Она ладонью придержала дверь, не давая ее закрыть.
— А вы не едете?
Виконт поклонился.
— Прошу простить меня за то, что оставляю вас. Должен признаться, у меня остались незаконченные дела с той блондинкой. Вы знакомы с этой дамой — она была одной из тех, кто…
— Я очень сожалею, — ответила Темпест, не желая вникать в подробности. — Можете передать мои извинения своей подруге.
Сент-Лион с вожделением закатил глаза. Очаровательный мерзавец!
— Всенепременно, — пообещал он и захлопнул дверь.
Он взглянул на сидящего на козлах кучера.
— Присмотри за леди Темпест, любезный.
— Разумеется, милорд, — хрипло ответил кучер.
Махнув на прощание Сент-Лиону, Темпест откинулась на богато украшенные подушки и стала наслаждаться поездкой домой. Измученной девушке показалось, что она всего лишь на секунду прикрыла глаза.
Через пять минут она уже крепко спала.
Что-то мягкое защекотало ее щеку.
Не открывая глаз, Темпест медленно начинала осознавать, что экипаж уже не двигается. Она зевнула и выпрямилась, чтобы потянуться. И тогда она открыла глаза и ахнула.
Это был не экипаж Сент-Лиона. Кто-то занес ее в дом, пока она спала, положил на диван и прикрыл ноги одеялом. Она была потрясена тем, насколько она устала, и не понимала, как могла довериться чужому кучеру. Она огляделась. Несколько масляных ламп освещали незнакомую гостиную.
«Это не дом моего отца!»
Она откинула одеяло, села, касаясь ногами толстого ковра. Пока она спала, кто-то снял с нее вечерние туфельки. Не успела она испугаться, как в комнату с большой миской в руках вошел Шанс.
— Хорошо, что ты проснулась, — сказал он, опускаясь перед ней на колени. — Я стал уже тревожиться, что ты сказала Сент-Лиону не всю правду.
— О чем? — удивилась она, не понимая, как она оказалась в незнакомом доме с Шансом.
— О серьезности твоих увечий, — спокойно объяснил он. — Он сказал мне, что ты повредила лодыжку, но ты даже не шелохнулась, когда я открыл дверцу экипажа. Я боялся, что ты могла удариться головой, когда я попал колесом в одну из особенно глубоких ям на улице.
Она опустилась назад на диван.
— Это ты был кучером?
— Да. — Увидев ее ошарашенное лицо, он поспешно объяснил: — Но ты была в безопасности. Я умею управлять экипажем. Сент-Лион, Торн, я — все мы сиживали на козлах. Иногда даже устраиваем скачки. — Она просто смотрела на него, открыв рот. Шанс опустил голову, поставил миску с водой у ее ног. — Не волнуйся. Какую ногу подвернула?
— Левую, — ответила она, пошевелила пальцами ног и поморщилась. — До сих пор болит, но уже не так сильно.
— Я нагрел воду. Подержим твою ножку в соленой воде, чтобы облегчить боль. — Он нежно взял ее за левую ногу и опустил ее в теплую воду. — Я нагрел достаточно воды, на случай, если ты захочешь горячего чая.
Теплая вода ничуть не смягчила ужас, нараставший у нее внутри.
— Это дом твоего отца?
Шанс покачал головой, продолжая суетиться и переставляя ее ножку в миску с водой.
— Я же говорил тебе, что больше не живу с семьей. Это мой дом.
— Почему я здесь? — не сдержалась она. — Что происходит, Шанс?
— Клянусь, что я тебя не обманываю, — сказал он и перекрестился. В какой-то момент он снял свой черный фрак и жилет. Узел шейного платка был до сих пор завязан, но он закатал рукава, когда качал и грел воду. — Тебе удобно? Я могу зажечь камин, если ты продрогла.
